его организм чудовищно обезвожен. Придерживая его влажную голову и следя за
судорожными движениями кадыка, Дайна недоумевала, как это могло случиться с
ним за столь короткое время. Почему он вообще очутился здесь? ?Прячусь,
Дайна, - продолжал звучать у нее в голове его заплетающийся голос,
раздающийся из телефонной трубки. - Я здесь инког...? Инкогнито. Но почему?
закрыв их.
трудно произносить даже короткие фразы.
напряглось его тело, разжала руки как раз вовремя. Внезапно прогнувшись, он
сел и отвернулся от нее. Его вырвало только что выпитой жидкостью. Несколько
мгновений все его тело сотрясалось от конвульсий, затем спазмы в желудке
поутихли, и Дайна помогла ему лечь на спину.
с поразительной, учитывая его состояние, силой.
под нос Крису. - Что это такое?
выступил у него по всему телу. Он что-то невнятно промямлил.
плохого качества. - Его мускулы напряглись, и Дайна подумала, что его вырвет
еще раз. - Действительно, очень плохого. Не знаю. Со мной такого никогда не
случалось. - Он сжал кулаки так, что суставы побелели. Ей чудилось, что она
видит, как судорожно сокращается его сердце под мертвенно-бледной кожей на
груди. - Надо сделать что-то... - Его глаза сошлись у переносицы от боли. -
Все как в тумане...
зубы. Он напоминал скелет, в котором внезапно проснулась жизнь.
Ты... ты должна.
единого удара.
на Криса верхом. Подняв правую руку, она сжала кулак и со всей силой, на
какую только была способна, опустила его на груди Криса, стараясь вдохнуть
жизнь в его угасающее сердце. Она насчитала пять слабых ответных толчков и
повторила операцию, скрипя зубами от невероятного усилия. Выдержала паузу,
затем ударила в третий раз. Ей казалось, что она бьет мертвое тело.
приподнялась и ударила его еще и еще. - Пот градом катился по ее лицу, щипал
глаза и печально капал на неестественно белую кожу Криса. Кровать ритмично и
громко скрипела в такт ее ударам, точно они занимались любовью.
повторяла так без конца, умоляя его не умирать, и в то же самое время,
подхлестывая себя, не давая себе сдаться, остановиться, прежде чем исчезнет
последняя надежда. Однако, по мере того, как секунды складывались в минуты,
и эти минуты накапливались, остатки надежды покидали ее сердце. Наконец она
заметила, что плачет во весь голос, не прекращая своих усилий оживить его.
Она возненавидела себя с той же силой, с какой ненавидела его, за то, что он
поступал с ней так безрассудно, заставив ее притащиться к нему бог знает
куда в четыре утра лишь для того, чтобы упорхнуть от нее в никуда, подобно
умирающей птице.
непостижимым образом его веки затрепетали, точно он пробуждался ото сна, и
сквозь пелену слез, застилавшую ей глаза, Дайна увидела, что он смотрит на
нее. В тот же миг она почувствовала, как вдруг высоко поднялась его грудь,
стараясь насытиться кислородом.
уверена, что я снова не отк... отключусь. - Его веки задрожали, словно ему
лишь ценой огромных усилий удавалось оставаться в сознании. - Теперь
нельзя... нельзя позволить мне умереть... еще раз, Дайна... Я больше... не
проснусь... никогда...
Дрожь пробежала по его телу от этого двойного удара, и Дайна в ужасе
вскрикнула. Однако она ударила его вновь, и на сей раз глаза Криса
распахнулись. Он не мог говорить, но продолжал смотреть на нее нежным,
бесконечно любящим взглядом, пока она раз за разом опускала кулаки на его
грудь. И Дайна, видя этот взгляд, чувствовала, знала, что для нее сейчас
самое главное на свете не дать ему угаснуть. Она понимала, что это
единственная ниточка, соединяющая Криса с жизнью, и что, глядя на нее, он
будет продолжать сопротивляться, не сдастся без борьбы.
даже шее. И на каждый удар он, как животное, отвечал ворчанием. Судороги
пробегали по его одеревеневшему от напряжения телу. Его кожа была белой, как
мел, и казалась прозрачной, как папиросная бумага.
поверхность голубых венах, и закрыла глаза. Горячие соленые слезы выступили
сквозь ее зажмуренные веки; ее дыхание участилось. Она всхлипывала при
каждом ударе, заметив, что это придает ей силу. Наконец, ей начало казаться,
что больше не нужно прилагать усилий: ее, ставшие невесомыми, кулаки сами
собой взлетали в воздух и молотили тело Криса, как две кувалды.
фотографии, долго пролежавшей на ярком свете. Казалось, исчезло все вокруг,
и они остались вдвоем, слившись в объятии, несравненно более интимном и
крепком, чем сексуальная близость. Дайна уже не замечала ни своих ритмичных
движений, ни мыслей, даже не чувствовала собственного дыхания.
и Дайна жадно ловила воздух широко открытым ртом.
то эдак. Однако она продолжала неистово молотить его до тех пор, пока,
совершив титаническое усилие, он не умудрился повернуться на бок. Его опять
сильно стошнило.
четвереньки и слезла с отвратительно воняющей постели. Затем она принялась
тянуть Криса на себя, и когда он наконец тяжело плюхнулся на пол, потащила
его через низкий порожек в ванную. Пнув ногой одно, второе, третье проклятые
полотенца - тяжелые, как куски цемента - она умудрилась каким-то чудом
запихнуть его в ванную и машинально открыла до конца кран холодной воды.
Раздался громкий шум. Дайна поморщилась от пенистых брызг и вдруг испуганно
вскрикнула, потому что Крис, фыркнув, сел и судорожным движением потянул ее
к себе под душ.
Дайна затащила его обратно.
перекрыть шипение тяжелого потока, обрушивавшегося на них сверху.
Дайна прижала ее к своей груди.
состоянии соображать.
крысиной дыре?
памяти эту сцену. - Это было самое страшное. Он не промолвил ни слова.
Просто отвернулся и взглянул на Тай. - Он фыркнул. - Старина Ролли
сказал: ?А, чепуха, Крис?, а Ян молча пнул свой усилитель; он был просто вне
себя. Когда я пошел к выходу... мы не можем пойти и обсохнуть прямо сейчас?
Я уже весь сморщился, как пенсионер.
конфетку, как маленькому мальчику, чтобы он хорошо вел себя.
Володихин Дмитрий
Лукин Евгений
Корнев Павел
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Лукин Евгений