ребра попавшегося ей по пути Таммуза. Тот лишь слабо застонал.
вам удалось так быстро зажечь фонарь в полной темноте?
но любовью не воспылала. Этот секрет к тому же даже гильдии неизвестен, так
как я открыла его сама. Больше не скажу ни слова. Когда я доведу свое
изобретение до ума, когда мои палочки будут работать как мне надо, они
принесут мне целое состояние. - Алудра налегла на оглобли, выкатила тележку
под дождь, и ночь поглотила ее.
умом. Таммуз снова застонал.
выбор у нас будет небогат. Или перерезать четыре глотки - или следующие
несколько дней объясняться с Гвардией Королевы. А гвардейцев эти молодцы
наверняка на нас натравят, хотя бы от злости. А причин злобствовать у них
хоть отбавляй.
пробормотал что-то невнятное, похоже, приходя в сознание.
Таммуз уже стоял на четвереньках, с безвольно мотающейся головой, другие
тоже застонали и зашевелились.
теперь с удвоенной силой.
корчить из себя героя, пни меня посильнее.
плащ, полами которого прикрыл драгоценный сверток, привязанный к задней луке
седла Хоть ткань и промаслена, укрыть фейерверки от дождя, рассудил Мэт,
будет не лишним.
ночь.
Глава 41
КЛЯТВА ОХОТНИКА
свернуты, и судно шло на веслах. Перрин стоял на корме, следя за стаей
длинноногих птиц, вышагивавших в высокой болотной траве, заросли которой
опоясывали огромную гавань. Небольших белых журавлей юноша узнал, как
опознал и их родичей, больших голубых журавлей. Но многие из хохлатых птиц,
с гребнями красных и розовых перьев, а то и с плоскими, шире утиных,
клювами, были ему неизвестны. Над акваторией гавани парили чайки, какая-то
черная птица скользила над самой поверхностью воды, вспарывая нижней частью
длинного острого клюва волны и оставляя узкий след. Суда втрое-вчетверо
длиннее "Снежного гуся" стояли на якоре, занимая почти все пространство
гавани; одни ожидали, когда освободится место у причалов, другие - прилива,
который позволил бы им выйти за волнорез, ограничивающий акваторию гавани.
Маленькие рыбачьи лодки сновали у кромки травы, иногда забравшись в
извилистые протоки, на каждой было по три-четыре человека, люди возились с
сетями, которые свешивались со специальных шестов на бортах.
пройдя половину пути до заката, но было жарко, как в полдень. Воздух казался
Перрину отсыревшим, и только так он мог о нем думать. Отсыревший. В нос бил
непередаваемый запах свежей рыбы с лодок, дух гниющей рыбы и ила с болота и
кислое зловоние со стороны большой дубильни, расположенной на голом островке
- проплешине в болотной траве.
румпель, и "Снежный гусь" чуть изменил курс. Босые матросы работали длинными
веслами, беззвучно наклоняясь назад и вперед. Перрин мельком посмотрел на
них.
на рамах шкуры, а другие длинными кольями доставали сырье из глубоких чанов.
Потом шкуры на тачках отвозили в длинный низкий сарай, расположенный на краю
двора. Некоторые из них снова отправляли в чаны, в которые потом заливалось
что-то из больших глиняных сосудов. Одна такая мастерская выделывала в день
больше кож, чем обрабатывалось во всем Эмондовом Лугу за несколько месяцев.
На другом островке, чуть подальше, тоже виднелась дубильня.
кожевенные мастерские, птицы его тоже не очень интересовали - хотя любопытно
было, как те светло-розовые ловят рыбу своими плоскими клювами, а некоторые
выглядели вполне съедобными, - но рассматривать окрестности было куда
приятнее, чем следить за тем, что происходило на палубе "Снежного гуся". В
случае чего и секира, висевшая у него на поясе, была бы бесполезна. И
каменная стена не могла бы меня защитить, - подумал он.
буду звать ее ни Фэйли, ни как-нибудь еще. Мало ли чего ей хочется. Она не
сокол.) - было известно, что она Айз Седай, хотя то, что Перрин скрыл это от
нее, не могло не расстроить Морейн. Немного расстроилась. Всего лишь
обозвала дураком. Тогда Морейн, казалось, не беспокоило и то, что Заринэ -
Охотник за Рогом. Но Заринэ оказалась, по мнению Перрина, чересчур
общительной, и из ее разговоров Морейн узнала о многом - о том, что девушка
полагает, будто они приведут ее к Рогу Валир, стало ей известно и о том, что
Перрин знал об этом, но ничего ей не сообщил. Вот тогда в холодном взгляде
голубых глаз Морейн что-то изменилось, и юноша теперь чувствовал себя так,
будто его в трескучий мороз с головой окунули в сугроб. Айз Седай ничего не
сказала, но смотрела на парня слишком часто и сурово, что не приносило
успокоения.
палубе, неподалеку от лошадей, привязанных между мачтами, сидела Заринэ,
узелок и темный плащ лежали подле нее. Узкая, с разрезом юбка ее была
аккуратно выглажена. Девушка с деланным интересом разглядывала верхушки
башен и крыши домов приближающегося города. Морейн тоже изучала Иллиан, стоя
рядом с гребцами, ворочающими длинными веслами. Но она то и дело бросала на
Заринэ тяжелые взгляды из-под глубокого капюшона, сшитого из мягкой серой
ткани. Неужели ей не жарко в шерстяном плаще? - удивился Перрин. Его
собственная куртка была расстегнута, а рубашка у горла расшнурована.
отворачивалась, непроизвольно сглатывала и вытирала лоб.
Морейн. Сам он не осмелился бы так себя вести. Он никогда не видел, чтобы
Айз Седай потеряла самообладание, уж лучше бы она кричала, впав в ярость,
только б не смотрела так пристально. Он был согласен на что угодно. О Свет!
Может, и не на что угодно! Может, проще все-таки безропотно сносить ее
взгляды!
упакован в дорожную сумку, лежащую у его ног. Якобы всецело поглощенный
изучением лезвия своего меча, он, похоже, не очень-то скрывал, как забавляет
его все происходящее на корабле. Иногда даже казалось, что на губах Лана
появляется тень улыбки. Впрочем, в последнем Перрин не был уверен. Если
хотеть, тень улыбки можно отыскать даже на кувалде. Обе женщины, без
сомнения, принимали эти усмешки на свой счет, но, казалось, Страж оставался
равнодушен к презрительным взглядам, которые они бросали на него из-под
нахмуренных бровей.
спрашивала у Лана, что смешного он видит.
ответил тот. - Но если ты на самом деле собираешься отослать меня к Мирелле,
я должен привыкать улыбаться. Говорят, что Мирелле любит шутить со своими
Стражами. Гайдин должен уметь смеяться над остротами тех, с кем он связан
узами. Ведь и ты часто отпускаешь язвительные замечания, над которыми можно
посмеяться. Надеюсь, ты будешь шутить чаще, если я все-таки останусь с
тобой.
моргнул. Рядом с Ланом холодная сталь показалась бы мятой жестью.
работы. Капитан Адарра то и дело склонял голову набок, будто становился
свидетелем того, чего не должен видеть. Теперь он не кричал, как вначале, а
все распоряжения отдавал шепотом. Все знали, что Морейн - Айз Седай, все
видели: она в дурном настроении. Перрин винил себя в том, что позволил
девушке втянуть себя в яростный спор; и он не был уверен, что именно Заринэ,
а не он первый произнес слова "Айз Седай", и то, что это стало известно
команде, очень его беспокоило. Проклятая женщина! Он не знал, кого имел в
виду, Заринэ или Морейн. Если она сокол, кто же тогда ястреб? Что получится,
если мне на голову свалятся две такие особы? О Свет! Нет! Она не сокол, и
кончено.
рассерженной Айз Седай никто из матросов не смотрел лишний раз в его
сторону.
верхнюю палубу, он оставался в душной каюте и работал над своими записями.
Так он утверждал. Лишь ночью огир выходил на палубу покурить свою трубку.
Перрин не понимал, как тот переносит жару у себя в каюте, и полагал, что уж
лучше общество Заринэ и Морейн, чем спертый воздух внизу.
приближалось судно, был таким же большим, как Кайриэн или Кэймлин, -
собственно, других больших городов Перрин и не видел; Иллиан постепенно
Курылев Олег
Верещагин Олег
Шилова Юлия
Панов Вадим
Херберт Фрэнк
Распопов Дмитрий