презирала человека, о которого опиралась, без его поддержки она бы рухнула
на землю и не сумела встать. Он упрашивал ее двигаться дальше: шаг, еще шаг.
Он сказал, что Ипсе уже рядом, осталось пройти одну-две улицы. Она сможет
отдохнуть, пока он будет впитывать в себя эхо былой славы.
но теперь радостное ожидание встречи было отравлено тревогой. Она
представляла себе, как Кезуар явится на эти улицы под защитой, и при виде ее
Дауд просто сбежит, не в силах помешать их воссоединению. Но что если Дауд
не поддастся суеверному страху, что если вместо этого он нападет на одну из
них или на обеих? Будет ли у Кезуар защита от его жучков? Продолжая ковылять
рядом с Даудом, она принялась протирать заплаканные глаза, намереваясь
встретить опасность с ясным взором и подготовиться наилучшим образом к
бегству от даудовской своры.
подняла голову. Улица впереди была почти не освещена, но свет пламени
отдаленных пожаров пробивался между домами и ложился на мостовую, и в одной
из таких мерцающих колонн она увидела свою сестру. Юдит застонала. У Кезуар
были выколоты глаза, а ее мучители преследовали ее. Один из них - ребенок,
другой - Этак. Третий, больше всех забрызганный кровью, был также и наиболее
человекоподобным из них, но черты лица его искажало то удовольствие, которое
он получал от страданий Кезуар. Нож ослепителя по-прежнему был у него в
руке, и теперь он занес его над голой спиной своей жертвы.
Юдит. На тупом лице ребенка не отразилось ничего. Человек с ножом также
молчал, но на лице его появилось выражение недоверчивого удивления. Первым
заговорил Этак. Слова его звучали неразборчиво, но в них отчетливо слышалась
паника.
на ослепленную женщину, то на ее эхо, лишенное признаков физического ущерба.
Ослепитель наконец-то обрел голос и попытался заставить Этака замолчать, но
тот продолжал трещать языком.
Да посмотрите же вы!
перебрасывая его через плечо. - Я здесь не при чем, - продолжал он, пятясь
назад. - Я до нее даже пальцем не дотронулся. Клянусь. Клянусь своими
шрамами.
Кезуар. Не успела она сдвинуться с места, как Этак пустился в бегство.
Ослепитель, однако, удерживал свои позиции, черпая мужество в обладании
ножом.
такая, мать твою, я тебя прикончу!
неожиданная властность.
повернулась в направлении Дауда. Глаза ее/ были не просто выколоты, а
фактически выдраны из глазниц. Видя эти зияющие дыры, Юдит устыдилась, что
придала такое внимание той незначительной боли, которой отозвались в ней
страдания Кезуар. Но, как ни странно, голос се оказался почти радостным.
наказание? Простишь ли ты меня теперь?
внимания Юдит. Спасителем Дауд не был. Но, похоже, он был счастлив принять
на себя эту роль. Он ответил Кезуар с нежностью в голосе, которая была такой
же поддельной, как и властность, которую он имитировал несколько секунд
назад.
спектакль Дауда отвлекает ослепителя от его жертвы.
ослепитель. - Кезуар! Это же Кезуар, едрит ее налево!
сколько прозрение. Потом он снова перевел взгляд на ослепителя.
заслужила наказание и покруче.
ослепителю, который нервно перекладывал нож из одной руки в другую, словно
почувствовав, что жестокость Дауда превосходит его собственную раз в сто.
них наверху? Но исчезают люди, а потом находят их расчлененные трупы... - Он
выдавил слабую, нервную улыбку. - ... вы же знаете, что она заслужила это.
она заслужила это.
было судить скорее по косвенным предположениям. Она видела, как мучитель
Кезуар попятился от Дауда с выражением отвращения и испуга на лице; потом
она увидела, как он бросился вперед, судя по всему намереваясь вонзить Дауду
в сердце нож. Во время своего выпада он оказался в сфере досягаемости
жучков, и прежде чем его клинок коснулся плоти Дауда, они, видимо, прыгнули
на него, так как он отпрянул с воплем ужаса, зажимая свободной рукой лицо.
То, что за этим последовало, Юдит уже приходилось видеть. Ослепитель стал
скрести пальцами глаза, ноздри и губы. Жучки начали свою разрушительную
работу внутри его организма, и ноги отказали ему. Упав у ног Дауда, он
забился на земле в припадке ярости и боли и в конце концов засунул нож себе
в рот, пытаясь выковырять пожирающих его тварей, За этим занятием смерть и
застигла его. Рука упала вниз, а лезвие осталось во рту, словно он
поперхнулся им.
ярдах от трупа своего мучителя, обхватив руками свои дрожащие плечи. -
Больше он не причинит тебе никакого вреда.
умру. Вы выслушаете меня?
теперь направилась к Кезуар и ее исповеднику, но Дауд услышал ее шаги,
обернулся и покачал головой.
столько грехов. Я умоляю тебя о прощении.
сестры, удержало Юдит от того, чтобы обнаружить перед ней свое присутствие.
Страдания Кезуар достигли высшей точки, и какое право имела Юдит отказать ей
в общении с неким милостивым духом, которого она себе вообразила? Конечно,
Дауд вовсе не был Христом, как это представлялось Кезуар, но имело ли это
какое-нибудь значение? К чему может привести разоблачение Отца Исповедника,
кроме как к новым страданиям несчастной?
продемонстрировав такую способность к нежности или, во всяком случае, к ее
имитации, которой Юдит за ним никогда не подозревала. Что же касается
Кезуар, то ею, несмотря на Раны, овладело блаженство. Она вцепилась в пиджак
Дауда и продолжала благодарить его снова и снова за его безмерную доброту.
Он мягко сказал ей, что нет никакой необходимости перечислять свои
преступления вслух.
Расскажи мне лучше теперь о своем муже. Где он? Почему он не пришел вместе с
тобой, чтобы просить прощения?
видела тебя в гавани, но у него нет веры.
внимание его было настолько сосредоточено на его жертве, что он не заметил
приближения Юдит. Она позавидовала Дауду, держащему Кезуар в своих объятиях.
Хотелось бы ей быть на его месте.
Имаджикой.
человеком. Но я не помню точно.
Маккефри Энн
Шилова Юлия
Березин Федор
Контровский Владимир
Березин Федор
Соломатина Татьяна