утром попытке.
сказала бабушка. - Ты - великодушный мальчик... пожалуй, мне уже следует
называть тебя молодым человеком. И я горжусь тобою, дорогой. Прекрасно. А
теперь, Трот и Агнес, обратимся к делам Бетси Тротвуд и посмотрим, каково ее
положение.
Бабушка, поглаживая кошку, пристально смотрела на Агнес.
- были кое-какие средства, - начала бабушка, которая раньше никогда не
рассказывала о своих денежных делах. - Какие средства - неважно, но на них
можно было прожить. Больше того - она кое-что откладывала. Некоторое время
она жила на ренту, а затем по совету человека, который ведал ее делами,
вложила свои деньги в закладные. Все шло хорошо, проценты были высокие, пока
у Бетси не выкупили закладных. Я говорю о Бетси так, словно она - военный
корабль! Прекрасно. Тут Бетси должна была решить, что ей делать с деньгами.
Она сочла себя более мудрой, чем тот, кто ведал ее делами, который в ту пору
уже не был так дальновиден, как раньше... я говорю о твоем отце, Агнес... и
она вбила себе в голову, что лучше ей самой распорядиться деньгами. Она
поместила свой капитал за границей, но ничего, кроме убытков, эти операции
не принесли. Сначала она потеряла деньги в недрах земли, потом в пучине
моря... вылавливала какие-то сокровища, занималась каким-то вздором, как Том
Тидлер *, - пояснила бабушка, потирая пос. - И снова она потеряла деньги в
недрах земли и в довершение всего потеряла на банковских акциях. Не знаю,
сколько стоили акции этого банка в течение некоторого времени... Кажется,
ниже номинальной цены они не опускались. Но банк находился на краю света и
лопнул, насколько мне известно. Во всяком случае, ничего от него не
осталось, и он не заплатил и никогда не заплатит ни пенни. А все пенни Бетси
были там. Тут пришел им и конец. Чем меньше об этом говорить, тем лучше.
торжеством на Агнес, чье лицо мало-помалу снова порозовело.
оставались деньги, которые можно было бы терять, это было бы не все.
Несомненно, Бетси нашла бы способ выбросить их вслед за остальными и начала
бы новую главу. Но денег больше не было, и истории конец... Сначала Агнес
слушала затаив дыхание. Она то бледнела, то краснела, но теперь вздохнула
свободней. Мне кажется, я догадался, почему. Она боялась, что ее несчастный
отец в какой-то мере повинен в том, что случилось. Бабушка взяла ее за руку
и засмеялась.
тех пор она жила счастливо". Пожалуй, это можно будет когда-нибудь сказать и
про Бетси... Агнес, головка у тебя умная. В некоторых отношениях и у тебя
также умная голова, Трот, хотя этот комплимент ты заслуживаешь не всегда, -
тут она с присущей ей энергией кивнула в мою сторону. - Что же делать
теперь? Остается коттедж, который может приносить около семидесяти фунтов в
год. Думаю, эти деньги мы, во всяком случае, получим. Так. Это все, что у
нас есть, - закончила бабушка, у которой была та же особенность, что и у
некоторых лошадей, - неожиданно останавливаться, когда, казалось, они еще
долго собирались бежать.
год, но, разумеется, это должно пойти на него самого. Хоть мне известно,
что, кроме меня, никто его не ценит, но я скорей рассталась бы с ним, чем
тратила на себя его деньги. Как же мы с Тротом проживем на наши средства?
Агнес, что ты скажешь?
этом не хочу! Ты должен стать проктором. С вашего разрешения, сэр, я не
желаю, чтобы в нашей семье кого-нибудь колотили по голове!
таким способом зарабатывать деньги, но Агнес спросила, надолго ли сняты для
меня комнаты.
комнат нам не отделаться по крайней мере еще полгода, разве что их удастся
кому-нибудь передать, но я на это не надеюсь. Последний жилец здесь умер.
Эта особа в нанковой кофте и фланелевой юбке, уверяю тебя, уморит пятерых
жильцов из шести! У меня есть немного наличных денег, и я с тобой согласна,
что нам следует дожить здесь только до окончания срока договора, а Дику
снять комнатку поблизости.
миссис Крапп ведет непрерывную партизанскую войну; на это бабушка кратко
ответила, что при первых же вылазках неприятеля она так огорошит миссис
Крапп, что та этого не забудет до конца жизни.
у вас было свободное время...
я ничем не занят, да и утром также... Во всяком случае, у меня уйма
свободного времени, - сказал я и почувствовал, что краснею, вспомнив, как
часами слонялся по городу и по Норвудской дороге.
подойдя ко мне, тихо спросила Агнес, и столько в голосе ее было участия и
заботливости, что он и сейчас звучит в моих ушах.
уйти на покой и переехал в Лондон. Я знаю, он спрашивал папу, не может ли он
рекомендовать ему секретаря. Не думаете ли вы, что ему было бы приятней
видеть около себя своего любимого ученика, чем кого-нибудь другого?
добрый ангел. Я уже говорил вам это. Я о вас всегда думаю как о своем добром
ангеле.
разумела Дору) вполне достаточно; затем она напомнила, что доктор обычно
занимается у себя в кабинете утром и по вечерам и, надо полагать, нам легко
будет договориться о часах занятий. Не знаю, чему я был больше рад -
возможности зарабатывать себе на хлеб или перспективе работать у моего
прежнего учителя. По совету Агнес, я тотчас же написал доктору, выразив
желание занять место секретаря и прося принять меня на следующий день в
десять часов утра. Я адресовал письмо в Хайгет, - в этом памятном для меня
месте он жил, и, не теряя ни минуты, сам отправился на почту.
присутствия. Когда я вернулся, бабушкины клетки с птичками были повешены
точно так же, как обычно висели они в окне гостиной ее коттеджа, а мое
кресло занимало то же место у открытого окна что прежде и бабушкино, куда
более покойное кресло; даже привезенный ею круглый зеленый экран был
привинчен к подоконнику. Я знал, кто это сделал, ибо казалось, будто все
незаметно сделалось само собой, и я немедленно угадал бы, кто расставил мои
разбросанные книги в том порядке, в каком, бывало, они стояли в мои школьные
годы, - угадал бы даже в том случае, если бы думал, что Агнес далеко-далеко
отсюда, и не видел, как она хлопотала над ними и улыбалась, глядя, в каком
беспорядке они навалены.
солнца в самом деле была прекрасна, хотя и не так прекрасна, как море перед
ее коттеджем), но не могла примириться с лондонским дымом, утверждая, что он
"все проперчивает". Во всех уголках моей квартиры в погоне за этим "перцем"
был произведен настоящий переворот, главную роль в котором играла Пегготи; а
я наблюдал за этим и думал о том, как много суетится и как мало успевает
сделать даже Пегготи и как много успевает Агнес, совсем не суетясь; в это
время в дверь постучали.
Мистера Уикфилда я уже давненько не видел и (после всех рассказов Агнес) был
готов к тому, что он сильно изменился, но все же его вид поразил меня.
был по-прежнему безукоризненно, а также и не в том, что на лице его был
нездоровый румянец, выпученные глаза налиты кровью и руки нервически
дрожали, причину чего я хорошо знал, наблюдая его в течение нескольких лет.
Нельзя сказать, чтобы он утратил свое прежнее благообразие и облик
джентльмена, но больше всего ошеломило меня то, что, сохраняя все внешние
признаки превосходства, он подчинился Урии Хину - этому воплощению
пресмыкательства и подлости. В своих взаимоотношениях они поменялись ролями,
и представшее нам зрелище - могущественный Урия и подвластный ему мистер
Уикфилд - показалось мне столь мучительным, что я не в силах его описать.
Передо мной как будто была обезьяна, взявшая верх над человеком, и я никогда
не думал, сколь унизительно это зрелище.
остановился, понурив голову, словно ему было стыдно. Но уже через секунду
Агнес мягко сказала ему:
пожал руку мне. Покуда это происходило, я увидел на лице Урии отвратительную
усмешку. Агнес, мне кажется, тоже ее увидела и отодвинулась от него.
без ее помощи ученые физиогномисты. Ни у кого, мне кажется, не могло быть
такого непроницаемого лица, когда она этого хотела. Ее лицо было подобно
глухой стене, заслонявшей от света все ее мысли до того мгновения, пока она
не нарушала молчания; а нарушила она его по своему обыкновению неожиданно.
посмотрел на нее. - Я рассказала вашей дочке о том, как хорошо распорядилась
своими деньгами, потому что не могла больше доверять это вам, видя, что вы
Лукин Евгений
Прозоров Александр
Сапковский Анджей
Посняков Андрей
Березин Федор
Шилова Юлия