Чтение 118–й страницы книги ~Нечистая сила~

устроен всеросс. крестный ход с молением о даровании победы..."

Призыв не состоялся. Но молебны были. Пополнение на фронт в нужный срок
не прибыло, и германская армия развивала свое наступление... Зато Митька
остался сидеть дома!

Комментарии даже не требуются - любой поймет.

6. "А НАМ НАПЛЕВАТЬ!"

Зарывшись глубоко в землю, союзные армии вели отныне лишь позиционную
войну, предоставив Германии возможность разделываться с безоружной Россией,
а сами весь 1915 год посвятили исключительно наращиванию военного
потенциала. Ллойд-Джордж писал: "История предъявит счет военному
командованию Франции и Англии, которое в своем эгоистическом упрямстве
обрекло своих русских товарищей по оружию на гибель..." Кайзер запланировал
выбить Россию из войны, а уж потом обрушиться на Запад!

Последний на штык насажен.

Наши отходят на Ковно.

На сажень

Человечьего мяса нашинковано.

Русские крейсера, подвывая в рассветном дыму сиренами, покинули родную
уютную Либаву - с ее пляжами, с ее танцплощадками, с милыми цукернями; после
отхода кораблей волна еще долго качала под пирсами намокшие обрывки
центральных газет с призывами "Война до победного конца!". Во всем этом
успокаивает нас одно: русская армия и флот могут иногда потерпеть поражение,
но Россия побежденной никогда не бывала и не будет...

Ветер разметывал на улицах плакаты Маяковского:

У Вильгельма Гогенцоллерна

Размалюем рожу колерно!

****

Янушкевич 6 июня докладывал Сухомлинову: "Кадры тают, а пополнения
получают винтовки в день боя. Просто волосы дыбом! Приходится отходить... Но
будь проклятые снаряды - отбросили бы немцев сразу. Когда батарея, вопреки
приказу, выпускает сразу все снаряды - успех! Брусилов тоже начал отход...

Отовсюду кричат и грозят нам гидрой революции..."

Звонок по телефону прервал чтение письма:

- У аппарата военный министр, слушаю. Наталья Червинская спросила
Сухомлинова:

- Это правда, что у вас ночью был обыск?

- Что за чушь! Кто посмел так думать?

- Но в городе ходят слухи, что...

Сухомлинов повесил трубку. Вечером, придя домой, он сделал выговор жене
за то, что она много тратит денег.

- Ты знаешь, золотко, мне для тебя ничего не жалко. Но нельзя же покупать
все, что продается в магазинах. Жена обиделась. Ночью он звонил в
министерство:

- Львов сдали?

- Еще нет. Но армия откатывается.

Утром его навестил Сазонов, совершенно поблекший.

- Как ведающий иностранными делами, я поставлен вами в неловкое
положение. Мы же не одни - мы члены коалиции, и коалиция спрашивает меня, а
я вынужден вопрос Антанты перепоручить вам лично - когда же наша армия
перестанет отступать?

- Тут немало соображений. Сейчас выравниваем линию фронта, в которой
образовались опасные выступы и завалы, вредящие планомерной и четкой
стратегии. Боюсь, вам этого не понять!

Но это Сазонов - дипломат, с ним легче. Зато стало плохо, когда на пороге
выросла громоздкая фигура Родзянки, которого в столице за его сипение и
звучный голос называли то "самоваром", то "барабаном". Родзянко начал без
подготовки:

- Государственная Дума пришла к выводу, что дальнейшее ваше пребывание на
посту министра является гибельным для нашей армии. Уйдите сами, иначе вам
предстоит уходить... по суду!

Сухомлинова взорвало:

- Не меня судить за поражения на фронте, а Гучкова и ему подобных
болтунов, подрывающих веру народа в победу! Раздалось астматическое сипение
"самовара".

- Я вам говорю об отступлении армии, а вы мне толкуете о том, что в
огороде бузина... Ну, при чем же здесь Гучков?

- Именно критиканство разлагает нашу доблестную армию, бужируя ее пошлыми
инсинуациями, будто я развалил аппарат министерства, будто я разворовал
обмундирование и расхитил арсеналы.

- А ведь вы развалили! - загромыхал "барабан". - А ведь ваши друзья все
растащили... Но перед этим вы еще залепили публике глаза своим бахвальством
в статье "Мы готовы!".

- Она не подписана моим именем.

- Но статья-то вышла из вашего кабинета...

Сухомлинов в волнении пересек кабинет по диагонали.

- Я не. понимаю, чего вы от меня хотите?

- Это не я, а Россия желает, чтобы вы ушли отсюда...

После этого Родзянко совершил один шаг, непозволительный с точки зрения
светской этики, - он нагрянул в особняк Кшесинской, застав приму русской
Терпсихоры в грибницах, где она срезала с грядок белые грибы; в стеклянных
оранжереях произрастал дивный тропический сад, в ароматной духоте пели
диковинные птицы... Родзянко сказал женщине, чтобы она не совалась в дела
артиллерийского ведомства... Кшесинская издала шипение, словно кошечка:

"Пшш... Пшшш... пшшшш..." - и прогнала его. Родзянко навестил ее
покровителя, великого князя Сергея Михайловича, владычившего в русской
артиллерии. В ответ на попреки тот сказал, что производство снарядов
увеличить невозможно, ибо нет станков для выделки дистанционных трубок.

Родзянко задал ему вопрос:

- Тысяча станков на первое время устроит вас?

- Откуда они, милый вы мой?

- Добровольцы объехали ремесленные училища, где отыскали станки,
пригодные для выделки трубок... Вы говорите, что совсем нет трубок? А между
тем они валяются у вас под ногами.

- Как так?

- А так. Полтора миллиона (!) дистанционных трубок нашли здесь же - в
арсенале столицы, и вы об этом не знали?

- Не знал.

- Вы должны уйти, - пробарабанил Родзянко.

- Я понимаю, - согласился великий князь.

- Вы уйдете сами? Или...

- Уйду сам... по болезни. Должен принести вам извинения за шипение
Малечки, она нервная... артистка!

- Ничего. На меня все шипят... не только артистки.

Галиция была оставлена. 12 июня состоялось собрание Совета министров под
председательством Горемыкина, который был убежден, что "война его не
касается". С утра старый рамолик еще был внятен, иногда даже отпускал
остроумные шутки, но к полудню действие морфия подходило к концу: Горемыкин
тускнел и засыпал, а если спрашивали - порол глупости... В самый разгар
заседания из Ставки прибыл курьер с пакетом.

- Лично от государя, - сказал он Сухомлинову; прежде чем устранить
любимца, царь его ласково облизал.

"Владимир Александрович, - писал он. - После долгого раздумывания я
пришел к заключению, что в интересах России и армии ваш уход необходим...

Мне очень тяжело сказать вам об этом... Сколько лет мы с вами работали, и
никогда между нами не было недоразумений. Благодарю вас, что вы положили
столько труда и сил на благо нашей родной армии.

Беспристрастная история будет более снисходительной, чем осуждение
современников.

Господь с вами. Уважающий вас НИКОЛАЙ".

Горемыкин очнулся от скрипа отодвигаемого стула.

- Владимир Александрыч, куда это вы так поспешно сорвались, или у вас в
министерстве опять все кипит? Сухомлинов помахал письмом императора.

- Отставка! - сказал и быстро вышел...

Дома при этом известии бурно разрыдалась жена.

- Ну, вот и конец... Ах, я несчастная! Побирушка бегал по городу, всюду
возвещая:

- Имею сведения: Сухомлинов - немецкий шпион...

****

Пришлось оставить казенную квартиру на Мойке - Сухомлиновы перетащили
мебель в новое жилье на Торговой улице. Затем они отъехали в Курскую
губернию, где экс-министр с упоением предался рыбной ловле, вкладывая в это
дурацкое занятие всю свою душу - без остатка! Для историков будущего он
записывал в дневнике генеральные события своей беспрецедентной жизни:

"Пытался поймать щучку, но не удалось. Погода чудная, газет не читаю..."
А сколько дивных волнений испытал он, лирически вдохновенный, когда копал
червей на берегу тихого Сейма. Подумать только - накопал целую банку, но
пришла на бережок Екатерина Викторовна и так поддала туфелькой, что все
черви по сторонам разлетелись.

- Довольно! Мне противно видеть, что ты как дурачок часами сидишь и