минутами раньше должен был отмолчаться в ответ на просьбу Энрико
сообщить адрес. Оба и так достаточно рисковали, встретившись на глазах
у десятков людей. Кроме того, тревожило поведение Энрико: у него явно
притупилось чувство опасности. А только оно, это чувство, - главный
охранитель разведчика...
за крышами домов, когда он оказался на нужной улице. Вот и знакомое
здание. Продолжая движение, Кузьмич скосил глаза на фасад. Окно в
квартире Эссена было распахнуто - окно с цветами. И возле горшка с
красными гвоздиками стояла лейка!
вот оно.
от витринного стекла столик. Если до сих пор не снято наблюдение за
домом, то и в кафе могли приглядываться к любопытным клиентам...
дрожали, он едва не расплескал кофе.
Но помнится, хозяйничали не вы...
приходится управляться одной.
показала себе на плечо.
и все будет в порядке.
стоит таких денег!..
Вот и само заведение выглядит не так, как прежде. Помнится, витрина и
дверь представляли собой как бы единое стекло. Теперь же дверь зашита
досками... Да, можно предположить, что хозяина ранили здесь, в кафе.
Тогда же разбили и дверь.
был пробыть в кафе часа полтора.
этажа дома на противоположной стороне улицы.
строго определенное время. На крайний случай возможно опоздание на
час, только на один час, после чего сигнал безопасности убирается и
встреча переносится на сутки.
сих пор молчат на допросах.
поручении, которое должен выполнить Энрико, установив контакт с
Андреасом? Да, есть. Сегодняшняя разведка у дома Эссена лишь
подтвердила предположения, что оба немца оказались людьми
мужественными, никого не предали. Но что известно нацистской
контрразведке о работе Дробиша в замке, его связях? Пока это тайна.
Проникнуть в нее необходимо, чего бы это ни стоило.
ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА
выключили электричество. На белой стене заплясали искаженные тени
сидящих за столиками людей. Казалось, зал обрамляло гигантское матовое
стекло и за ним кривлялись некие загадочные существа. Чуть светлее
было в глубине ресторана, возле эстрады. Там крутился под потолком
круглый блестящий фонарь с прорезями, в которых мелькали разноцветные
лучики. Желтые, красные, зеленые пятна ложились на головы и плечи
танцующих.
там сидели двое: Андреас и девушка. Вторая пара танцевала.
певица в черном трико и цилиндре. Лицо ее было вымазано черной
блестящей краской, губы густо накрашены кармином.
эстраде. Мимо Энрико протопали четверо эсэсовцев с подружками. Один из
них толкнул столик - Энрико едва успел подхватить свечу, вывалившуюся
из подсвечника.
сказала спутнику. Тот равнодушно взглянул на Энрико и потянулся к
пачке с сигаретами. Весь вечер он почти не притрагивался к спиртному,
только курил. Временами морщился и встряхивал головой, как бы отгоняя
неприятные мысли.
сторожки в буковой роще, где Кузьмич встречался с Конрадом Дробишем. В
этом месте единственная дорога из Вальдхофа сливалась с магистральным
автомобильным шоссе. До самой ночи дорога была пустынна, лишь на
исходе дня по ней проехал дизельный трехколесный грузовик, везший в
замок брикетированный уголь. Тот, кого ждал Энрико, так и не появился.
В качестве компенсации за неудачу в одиннадцатом часу ночи разведчик
наблюдал воздушный налет на Берлин. Над городом встали белые кинжалы
прожекторов. Горизонт озарился вспышками от залпового огня зенитных
батарей. И вот уже воздух заполнился гулом самолетов. Внезапно стало
светло: бомбардировщики вывесили "фонари" - светящиеся авиабомбы.
Десятки маленьких ярких лун медленно опускались на парашютах, заливая
окрестность мертвым зеленоватым светом. С земли протянулись к ним
красные трассы пулеметов и автоматических пушек. Огненные пунктиры во
всех направлениях прошивали небо, сбивали САБы. Но в небе вспыхивали
новые "фонари". И вот уже грохнули взрывы, взметнулись к облакам,
всплески рыжего пламени... Один из бомбардировщиков, схваченный
десятком прожекторов, взорвался: на острие световых лучей вспух
багровый пузырь, разлетелся тысячей брызг...
в радиообмене и ремонте аппаратуры, затем изучение русского языка,
стрельба из советского оружия. И вот уже подошло время встречи с
Гейдрихом в спортивном зале. Как и полагалось, Энрико позвонил его
адъютанту и спросил, не изменил ли свои планы группенфюрер.
"Обергруппенфюрер, - строго сказал адъютант. - Теперь
обергруппенфюрер!" Занятие состоялось, прошло благополучно. Энрико был
отпущен, когда уже смеркалось. Поколесив по городу и убедившись, что
за ним нет слежки, он направился к своему вчерашнему наблюдательному
пункту. На этот раз ему повезло. В половине одиннадцатого ночи со
стороны замка послышался рокот. По звуку мотора Энрико определил, что
идет автомобиль с двухтактным двигателем, скорее всего - ДКВ. Так и
оказалось: приземистый легковой автомобиль с откинутым брезентовым
верхом проследовал мимо рощи, выехал на магистраль и устремился к
городу. В машине было несколько человек. Энрико ринулся к кустам, где
стоял его "опель", включил мотор и тоже выбрался на шоссе. Он настиг
ДКВ у ближайшей станции метро, когда пожилой шофер уже высаживал
пассажиров - двух девушек и парня. Они были навеселе, громко
разговаривали. Проехав с ними две станции, Энрико уже знал, что это
дружки Андреаса и что все четверо намерены завтра встретиться в
ресторане "Фатерланд" на Потсдамерплац.
колонией, подошла к концу. Под бурные рукоплескания и крики восторга
певица в черном упорхнула с эстрады. Те, что танцевали, стали
расходиться по столикам. Вернулись и приятели Андреаса.
тревожную дробь барабан. Одновременно в глубине эстрады возникла
надпись из электрических лампочек: "Mit Feuer und Schwert!"1
над головой длинные прямые кинжалы. Зал замер. В наступившей тишине
один из нацистов прокричал команду - все четверо разом опустили
оружие, поцеловали сверкающие клинки, втолкнули их в ножны.
по залу. Энрико вынужден был встать - так делали все, кто оказывался
на пути процессии.