се:
рил, разбил, вернулся! Ранней весной Григорий Александрович удостоился
чина генерал-поручика. Война сделала его ближайшим соратником Румянцева,
который без жалости посылал камергера в самые гиблые места, заведомо ве-
ря, что Потемкин извернется, а викторию добудет. Румянцевская школа была
жестокой, но полезной. Не имея поддержки при дворе, Потемкин делал блес-
тящую карьеру зрело, настойчиво и доблестно, не раз подставляя голову
под пули, а шею под ятаганы. Слава приходила к нему с другой стороны Ду-
ная, занятой турками, которые в минуты затишья не раз подскакивали к
русскому бивуаку, а драгобаш их кричал через реку:
ет, что живым останется. Мы и второй глаз ему выколем...
Потемкина возле Силистрии; над широкими дунайскими поймами тучами вились
комары; правее, напротив Журжи, стояли войска графа Ивана Салтыкова (сы-
на покойного фельдмаршала); Румянцев из Фокшан доругивался с Петербургом
и лично бранился с Екатериной, настаивавшей, чтобы в этом году Рубикон
был перейден. Дунай - как сочная зеленая ветка, которую турки обвешали
тяжелыми гроздьями крепостей; по мнению многих генералов, мысливших оди-
наково с фельдмаршалом, надо было думать не о форсировании Дуная, а за-
ботиться о том, как бы сами турки не перешли Дунай, чтобы изгнать русс-
кие армии из Валахии... Но Петербург настаивал, и Румянцев приступил к
делу, наказав Потемкину:
мянцев утешил: мол, Суворов поддержит с фланга поиском на Туртукай...
Здесь, под зыканьс пуль и под гудение комаров, встретились два человека,
которым суждено было до конца быть вместе, деля взаимную любовь и осле-
пительную вражду! При знакомстве Суворов с интересом обозрел Потемкина -
храброго кавалериста с замашками беспечного сибарита. Потемкин же с
большим любопытством приглядывался к Суворову, о котором на Дунае уже
знали, что чудак подвижен, дерзок, победоносен, зато наделен странностя-
ми характера. Они как-то сразу понравились один другому, от самого нача-
ла величаясь по имени-отчеству. Оба они, и Потемкин и Суворов, заметно
выделялись небрежностью в одежде, никогда не стесняя себя застегнутыми
пуговицами и поясами, не придирались в соблюдении формы к своим подчи-
ненным. "Война - это не парад, а только работа, причем тяжкая..." - в
этом они были солидарны!
тирные цепочки утомленных верблюжьих караванов. На другом берегу Дуная
гарцевали спаги - великолепные наездники, сидящие в деревянных седлах,
как на стульях, их вздернутые колени почти касались подбородков. Издали
пущенная стрела воткнулась в землю между ног Потемкина и Суворова.
регись: стрела пули страшнее, она бьет сильней и дальше ружья, а рана
очень опасна... Крючки-во такие!
рубежей государства. Румянцев своих генералов держал в черном теле, а
тут явился "новичок", но уже с такой упроченной славой, какой фельдмар-
шал своим генералам не давал. Румянцеву явно мешало, что Суворов был на
виду у самой императрицы и она его поддерживала, а Румянцева поругива-
ла... Приступая к поиску на Туртукай, Александр Васильевич был недоволен
заданием.
что ж меня в никудышное место посылают?
ный отряд в две тысячи человек; сейчас не лавры важны - успех! Он еще
раз продумал все. От него ожидают поиска (иначе - рекогносцировки, точ-
нее - набега на Туртукай, где засели 5000 турецкого воинства). Ну что ж!
Пора, пора.
без колесного скрипа, перевезти их за семь верст от лагеря, а войску
следовать за ними - скрытно. Пришли на место переправы, Суворов объявил
всем отдых, накрылся плащом и быстро, как Македонский, заснул под
всплески волн. Его разбудили вопли - страшные, леденящие кровь:
"Ля-иль-Алла!" Турецкие спаги, нежданно свершив переправу, теперь нес-
лись тучей. Крепко сидя на своих "стульях", они резво смяли донских ка-
заков.
обратно в лодки. Среди пленных достался Суворову знатный старец Бим-па-
ша, мучимый нервной жаждой.
кае, на что Бим-паша, выпив водки, сказал, что в крепости засел любимец
султана, паша Сари-Махмед, из мамелюков. - Это правда, что он очень кра-
сивый человек? - спросил Суворов.
дела, его планы уже разоблачены. Любой на месте Суворова занял бы оборо-
ну, усилил пикеты и переждал время. Но Суворов решил иначе: он вернул
войска на исходные позиции - встал опять напротив Туртукая! Будь в голо-
ве Сари-Махмеда даже крупица разума, он будет ждать нападения где угод-
но, но только не здесь...
ее, - велел Суворов. Кашу съели. - Ложитесь и спите.
щал прислать две тысячи запорожцев со всеми причиндалами коша - с сабля-
ми и песнями, с горилкой и бандурами. Суворов ждал-пождал - не слыхать
их песен, не звенят за горой бандуры. А пока он ждал, Румянцев сразил
его новым приказом: оставить Туртукай в покое, дабы поберечь войско от
истребления.
держась за хвосты и гривы, погрузились в теплые волны Дуная. Еще на се-
редине реки их стали обстреливать с батарей, но люди, даже не знавшие
суворовской хватки, вдруг поверили, что этот маленький, болезненный че-
ловек, скорый в речах и жестах, в ночной сорочке на голос тело с распах-
нутым воротом и пренебрегавший шляпою, этот человек попусту не станет
бросать их на гибель: они уверенно плыли дальше... Суворов выскочил на
берег одним из первых!
разнесло вдребезги, всех вокруг перекалечило. Суворов, ничего не слыша
от контузии, долго ловил пальцами шпагу, отброшенную взрывом в песок,
побежал дальше. Бородатый верзилаянычар прыгнул на него сверху, как мед-
ведь на комара. Суворов увернулся от ятагана, ткнул врага шпагой в гор-
ло, крикнул:
вала гроза и где он (именно он!) был крайне необходим...
бери, что видишь, все наше, а потом - зажигай!
талась столь богатая добыча, что после молебна они горстями сыпали в
церковную кружку червонцы". Десять знамен и бунчуков были наградой за
дерзость. Суворов отправил Румянцеву донесение; смолоду жаждая поэтичес-
кой славы, он рапортовал стихами:
подплывает ко мне? Умирать-то вроде и тяжко...
понтона на вражеский берег, турецкая бомба, крутясь и воняя запахом,
взрыла неподалеку прибрежный песок... Взрыв! А сзади крики: "Назад, на-
зад!.." Что происходит, черт побери? Румянцев, оказывается, решил, что
место переправы выбрано неудачно, и отодвинул армию обратно. Снова бро-
сок. В конце его Потемкин, уже ошалевший от команд и крови, сидел под
кустом, гребнем вычесывал из волос зловонную речную тину и водоросли.
При этом он матерно ругался. В самом деле, когда врага начинают бить од-
ними "демонстрациями", враг разбит никогда не будет. Только в июне диви-
зиям Потемкина удалось взломать фронт под Силистрией.
вяне. Силистрия не сдавалась. Румянцев приказал: отходить снова за Ду-
най. Здесь фельдмаршала настиг рапорт Суворова: "Слава Богу, слава
Вам!.." Понятен и гнев Румянцева: ведь так могут рапортовать люди, ре-
шившие над ним позлорадствовать.
Каменистый Артем
Земляной Андрей
Корнев Павел
Жюль Верн
Роллинс Джеймс
Орлов Алекс