Чтение 118–й страницы книги ~Илиада~

Спрянул на дол с колесницы и так провещал к Дарданиду:
460 "Бог пред тобою, о старец, бессмертный, с Олимпа нисшедший,

Гермес: отец мой меня тебе ниспослал путеводцем.

Я совершил и к Олимпу обратно иду; всенародно

Я не явлюсь Ахиллеса очам: не достойно бы было

Богу бессмертному видимо чествовать смертного мужа.
465 Ты же иди и, вошед, обыми Ахиллесу колена;

Именем старца родителя, матери многопочтенной,

Именем сына моли, чтобы тронуть высокую душу".

Так возгласивши, к Олимпу великому быстро вознесся

Гермес. Приам, с колесницы стремительно прянув на землю,
470 Там оставляет Идея, дабы он стоял, охраняя

Коней и месков; а сам устремляется прямо в обитель,

Где Ахиллес находился божественный. Там Пелейона

Старец увидел; друзья в отдаленье сидели; но двое,

Отрасль Арея Алким и смиритель коней Автомедон,
475 Близко стоя, служили; недавно он вечерю кончил,

Пищи вкусив и питья, и пред ним еще стол оставался.

Старец, никем не примеченный, входит в покой и, Пелиду

В ноги упав, обымает колена и руки целует, -

Страшные руки, детей у него погубившие многих!
480 Так, если муж, преступлением тяжким покрытый в отчизне,

Мужа убивший, бежит и к другому народу приходит,

К сильному в дом,- с изумлением все на пришельца взирают,-

Так изумился Пелид, боговидного старца увидев;

Так изумилися все, и один на другого смотрели.
485 Старец же речи такие вещал, умоляя героя:

"Вспомни отца своего, Ахиллес, бессмертным подобный,

Старца, такого ж, как я, на пороге старости скорбной!

Может быть, в самый сей миг и его, окруживши, соседи

Ратью теснят, и некому старца от горя избавить.
490 Но, по крайней он мере, что жив ты, и зная и слыша,

Сердце тобой веселит и вседневно льстится надеждой

Милого сына узреть, возвратившегось в дом из-под Трои.

Я же, несчастнейший смертный, сынов возрастил браноносных

В Трое святой, и из них ни единого мне не осталось!
495 Я пятьдесят их имел при нашествии рати ахейской:

Их девятнадцать братьев от матери было единой;

Прочих родили другие любезные жены в чертогах;

Многим Арей истребитель сломил им несчастным колена.

Сын оставался один, защищал он и град наш, и граждан;
500 Ты умертвил и его, за отчизну сражавшегось храбро,

Гектора! Я для него прихожу к кораблям мирмидонским;

Выкупить тело его приношу драгоценный я выкуп.

Храбрый! почти ты богов! над моим злополучием сжалься,

Вспомнив Пелея отца: несравненно я жалче Пелея!
505 Я испытую, чего на земле не испытывал смертный:

Мужа, убийцы детей моих, руки к устам прижимаю!"

Так говоря, возбудил об отце в нем плачевные думы;

За руку старца он взяв, от себя отклонил его тихо.

Оба они вспоминая: Приам - знаменитого сына,
510 Горестно плакал, у ног Ахиллесовых в прахе простертый;

Царь Ахиллес, то отца вспоминая, то друга Патрокла,

Плакал, и горестный стон их кругом раздавался по дому.

Но когда насладился Пелид благородный слезами

И желание плакать от сердца его отступило,-
515 Быстро восстал он и за руку старца простертого поднял,

Тронут глубоко и белой главой, и брадой его белой;

Начал к нему говорить, устремляя крылатые речи:

"Ах, злополучный! много ты горестей сердцем изведал!

Как ты решился, один, при судах мирмидонских явиться.
520 Мужу пред очи, который сынов у тебя знаменитых

Многих повергнул? В груди твоей, старец, железное сердце!

Но успокойся, воссядь, Дарданион; и как мы ни грустны,

Скроем в сердца и заставим безмолвствовать горести наши.

Сердца крушительный плач ни к чему человеку не служит:
525 Боги судили всесильные нам, человекам несчастным,

Жить на земле в огорчениях: боги одни беспечальны.

Две глубокие урны лежат перед прагом Зевеса,

Полны даров: счастливых одна и несчастных другая.

Смертный, которому их посылает, смесивши, Кронион,
530 В жизни своей переменно и горесть находит и радость;

Тот же, кому он несчастных пошлет,- поношению предан;

Нужда, грызущая сердце, везде пег земле его гонит;

Бродит несчастный, отринут бессмертными, смертными презрен.

Так и Пелея - дарами осыпали светлыми боги
535 С юности нежной; украшенный выше сынов земнородных

Счастьем, богатством, владыка могучий мужей мирмидонских,

Смертный, супругой богиню приял от руки он бессмертных.

Бог и ему ниспослал злополучие: он не имеет

В доме своем поколения, сына, наследника царства.
540 Сын у Пелея один, кратковечный; но я и доныне

Старца его не покою; а здесь, от отчизны далеко,

Здесь я в Троаде сижу и тебя и твоих огорчаю.

Сам ты, о старец, мы слышали, здесь благоденствовал прежде.

Сколько народов вмещали обитель Макарова, Лесбос,
545 Фригия, край плодоносный, а здесь - Геллеспонт бесконечный:

Ты среди всех, говорят, и богатством блистал и сынами.

Но, как беду на тебя ниспослали небесные боги,

Около Трои твоей неумолкная брань и убийство.

Будь терпелив и печалью себя не круши беспрерывной:
550 Ты ничего не успеешь, о сыне печаляся; плачем

Мертвого ты не подымешь, но горе свое лишь умножишь!"

Сыну Пелея ответствовал старец Приам боговидный:

"Нет, не сяду я, Зевсов любимец, доколе мой Гектор

В куще лежит, погребенью не преданный! Дай же скорее,
555 Дай сим очам его видеть! а сам ты прими искупленье:

Мы принесли драгоценное. О, насладись им и счастлив

В край возвратися родимый, когда ты еще позволяешь

Старцу мне бедному жить и солнца сияние видеть!"

Грозно взглянув на него, говорил Ахиллес быстроногий!
560 "Старец, не гневай меня! Разумею и сам я, что должно

Сына тебе возвратить: от Зевса мне весть приносила

Матерь моя среброногая, нимфа морская Фетида.

Чувствую, что и тебя (от меня ты, Приам, не сокроешь)

Сильная бога рука провела к кораблям мирмидонским;
565 Нет, не осмелился б смертный, и младостью пылкой цветущий,

В стан наш вступить: ни от стражей недремлющих он бы не скрылся,

Ни засовов легко б на воротах моих не отдвинул.

Смолкни ж, и более мне не волнуй ты болящего сердца;

Или страшись, да тебя, невзирая, что ты и молитель,
570 В куще моей я не брошу и Зевсов завет не нарушу".

Так говорил; устрашился Приам и, покорный, умолкнул.

Сын же Пелеев, как лев, из обители бросился к двери:

Но не один, за царем устремилися два из клевретов,

Сильный Алким и герой Автомедон, которых меж другов
575 Более всех Пелейон почитал, по Патрокле умершем.

Быстро они от ярма отрешили и коней и месков;

В кущу ввели и глашатая старцева; там посадивши

Мужа на стуле, поспешно с красивого царского воза

Собрали весь многоценный за голову Гектора выкуп;
580 Две лишь оставили ризы и тонкий хитон хитротканый,

С мыслью, чтоб тело покрытое в дом отпустить от Пелида.

Он же, вызвав рабынь, повелел и омыть, и мастями

Тело намазать, но тайно, чтоб сына Приам не увидел:

Он опасался, чтоб гневом не вспыхнул отец огорченный,
585 Сына узрев, и чтоб сам он тогда не подвигнулся духом

Старца убить и нарушить священные Зевса заветы.

Тело рабыни омыли, умаслили мастью душистой,

В новый одели хитон и покрыли прекрасною ризой;

Сам Ахиллес и поднял, и на одр положил Приамида,-
590 Но друзья совокупно на блещущий воз положили.

Он же тогда возопил, именуя любезного друга:

"Храбрый Патрокл! не ропщи на меня ты, ежели слышишь

В мрачном Аиде, что я знаменитого Гектора тело

Выдал отцу: не презренными он заплатил мне дарами;
595 В жертву тебе и от них принесу я достойную долю".

Так произнес - и под сень возвратился Пелид благородный;

Сел на изящно украшенных креслах, оставленных прежде,

Против Приама стоявших, и слово к нему обратил он:

"Сын твой тебе возвращен, как желал ты, божественный старец;
600 Убран лежит на одре. С восходом Зари возвращаясь,

Сам ты увидишь его; но теперь мы о пище воспомним.

Пищи забыть не могла и несчастная матерь Ниоба,