въехал на проселок.
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
1
твердо знали, что Соединенные Штаты - самая большая и самая могущественная
страна в мире. Каждый американец - прирожденный стрелок и в бою с десятком
иностранцев справится, а то и с двумя десятками.
развеяли один из наших любимых мифов. Мы были убеждены, что мексиканцы и
стрелять-то как следует не умеют и к тому же глупы и ленивы. Когда с границы
вернулся изрядно потрепанный наш славный городской Третий эскадрон, ребята
рассказывали, что байки насчет тупоголовых мексиканцев - брехня собачья.
Стреляют они - дай тебе боже! И лошади у Вильи быстрее наших да и
выносливее. Месячная подготовка - по два вечера в неделю - не сделала из
городских пижонов закаленных бойцов. К тому же мексиканцы перехитрили
Черного Джека Першинга, заманили его в западню. А уж когда к ним на помощь
пришла дизентерия, наши вообще свету божьего невзвидели. Иные потом долго не
могли прийти в себя, целый год поправлялись, а то и дольше.
снова оказались во власти самообольщения. Один американец двадцати германцев
стоит. А раз так, надо потверже действовать, приструнить кайзера. Пусть
только попробует вмешаться в нашу заморскую торговлю - а он взял и вмешался.
Пусть только полезет на нас и вздумает топить наши пароходы - а он полез и
стал топить их. Глупость и наглость с его стороны, и тем не менее ничего
другого нам не оставалось, как дать ему отпор.
есть я сам, мои родные, наши знакомые, словно расселись на галерке и с
любопытством глазели на захватывающее зрелище. Раз воюют другие, значит, и
погибают другие. Матерь божья, до чего же мы были наивны! Мало-помалу в
город начали приходить похоронки, то чей-то брат погиб, то сын. Так оно и
вышло, что шесть с лишним тысяч миль, которые отделяли нашу землю от Европы,
не спасли нас от побоища.
белых шапочках и белых же шелковых костюмчиках маршировали "Красавицы
Свободы". Что толку, что наш дядя переписал свою заготовленную к Четвертому
июля речь и агитировал покупать облигации военного займа. Что толку, что в
школе мы носили куртки и брюки цвета хаки и походные шляпы и занимались
строевой подготовкой под руководством учителя физики. Господи Иисусе!
Мартина Хопса убили, а у Берджесов, живших через улицу, их парня видный
такой, в него наша младшая сестренка с трех лет влюблена была - прямо на
куски разорвало.
нескладные юноши с чемоданчиками в руках. Впереди шагал городской оркестр,
выдувая "Да здравствуют звезды и полосы". По тротуарам поспешали
провожающие, родные, плакали матери, новобранцы конфузились, не смея поднять
глаз, и музыка была похожа
CRC ERROR...
ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНАЯ СПРАВКА
отослана издателям. "Неделю тому назад закончил мою книгу, - писал Стейнбек
16 ноября 1951 года в письме художнику Бо Бескову. - Немногим меньше тысячи
страниц... Самая длинная и, безусловно, самая тяжелая из всех работ, что я
создал. Сейчас вношу исправления и кое-что переписываю, на это уйдет все
время до Рождества, Как бы там ни было, работа закончена, но облегчения это
не принесло. Мне не хватает ее. Нельзя так долго и так органично быть
связанным с чем-то и не испытывать чувства потери, когда оно исчезает... В
эту только что законченную книгу я вместил все, о чем я хотел написать всю
жизнь. Для меня эта книга с большой буквы. И если она не удалась, значит,
все это время я обманывал сам себя... Я всегда ожидал, когда же я, наконец,
напишу эту книгу".
1947 году он начал подготовительную работу. "Я собираю материалы для романа,
действие которого происходит в районе между Сан-Луис-Обиспо и Санта-Крус, в
основном в долине Салинас, сообщал он 2 января 1948 года редактору газеты
"Салинас-Калифорниен" Паулю Касуэллу. - Время действия - между 1900 годом и
нашими днями. Чрезвычайно важная часть моих исследований, естественно,
связана с архивами салинасских газет. Смогу ли я ознакомиться с этими
архивами? Не знаете ли вы, где сейчас находятся архивы газеты
"Индекс-джорнэл", и нельзя ли устроить так, чтобы я получил к ним доступ?"
архивы газет Салинаса в ваше распоряжение". Через несколько дней писатель
был в Салинасе, Три месяца он изучает материалы для романа, встречается со
старыми и новыми знакомыми, расспрашивает старожилов, "возобновляет
знакомство с деревьями и рощами", "стоит на ветру и смотрит, как покрываются
зеленью склоны холмов". Но, конечно, главное его занятие - работа в архивах,
чтение подшивок старых газет.
дополнение к прямой информации, - делился своими соображениями Стейнбек в
феврале 1948 года в письме к Паскалю Ковичи. - Я сверил рассказы старожилов
с газетами того времени и обнаружил, что старожилы, как правило, не только
не точно излагают факты, но и дают неправильную характеристику тем или иным
событиям. Время безжалостно изменяет людей".
магазинов страны, а в ноябре он уже прочно утвердился на первом месте в
списке бестселлеров. Но большая пресса роман не приняла. Еженедельник
"Нью-Иоркер" опубликовал язвительную и недоброжелательную рецензию. Журнал
"Тайм" писал, что роман "слишком плохо и неумело выполнен, чтобы
рассказанная в нем история могла заинтересовать".
разозлило его, - писал он по поводу высказываний рецензента "Нью-йоркера",
его рецензию иначе, как злой не назовешь. Хотелось бы встретиться с ним и
выяснить, почему он так сильно ненавидит эту книгу и боится ее".
Салинасе и его окрестностях потомки первых переселенцев не хотели, чтобы
стало известно о том, какими путями создавались их фамильные богатства. Ведь
Стейнбек в своем романе на фактическом материале воссоздал прошлое этого
края, показал подлинные нравы провинциальной Америки, показал, какими путями
наживались состояния: убийством и подкупом, клеветой и шантажом. В романе
это хорошо показано на примере семейства Адама Траска,
жена Адама. Работая над романом, Стейнбек писал в дневнике; "Теперь о
Трасках. Они изумляют меня. Я знаю их досконально, я изучил их родословную.
Я понимаю их чувства и их побуждения лучше, чем свои собственные".
"Ты не веришь в нее, и многие не верят. Я и сам не знаю, верю ли я в нее, но
твердо знаю, что она существует. Я не верю в Наполеона, Жанну Д'Арк,
Джека-Потрошителя... Я не верю в них, но они существовали. А не верю в них
потому, что они не похожи на меня. Ты говоришь, что поверил в нее в самом
конце книги. Ага! Именно тогда, когда она из страха стала похожей на всех
нас. Так ведь это так и было спланировано".
своим собственным законам, их нельзя ни замедлить, ни поторопить. Умение и
мастерство писателя в том и заключаются, чтобы уловить темп смены событий в
своей книге и точно следовать ему. Сам Стейнбек делает это с подлинным
мастерством. Темп смены событий в романе точно соответствует темпу
описываемой жизни. Медленно течет жизнь на ферме Самюэла Гамильтона, и
умеренно течет повествование. Но стоит сравнить темп жизни Самюэла с тем,
как живут Кейл и Арон, и станет ясно, что писатель сумел отразить смену
времен.
Стеинбека. Сегодня в США роман этот считается классическим, он входит в
школьные и университетские программы.
Шилова Юлия
Аникина Наталья
Володихин Дмитрий
Верещагин Олег
Марко Джон
Шилова Юлия