Чтение 118–й страницы книги ~Экспансия

- Каков ваш интерес в этом предприятии? - спросил Сомоса.

- Десять процентов. Ваше превосходительство, - ответил Гуарази. - Мы
получаем с немцев десять процентов, пять отдаем Никарагуа...

- Шесть, - поправил его Роумэн. - Мы отдадим шесть процентов на
развитие народного образования Никарагуа... Но если сеньор президент
согласится выделить на четыре дня небольшой аэроплан - для моих нужд, - я
отблагодарю его в случае, если операция пройдет успешно, миллионом
долларов.

- Сеньор Лаки Луччиано, - сказал Пепе, чувствуя, как сгустилась
атмосфера в кабинете, - и его братья готовы уделить внимание вашей
столице...

- Это твои хорошие друзья, Солано? - спросил Сомоса, скрывая зевоту.

- Да, сеньор президент.

- Ты знал, с чем они придут ко мне?

- Нет, сеньор президент.

- А если бы ты знал про их интерес? Все равно просил бы меня принять
их?

- Не знаю, сеньор президент.

Гуарази, оставаясь по-прежнему недвижным, маска, а не лицо, полная
флегма, ответил:

- Он бы сделал это, зная все. Ваше превосходительство.

Сомоса удивился:

- А почему это вы за него отвечаете? Я ведь еще не приказал отрезать
ему язык...

- Если вы отдадите такой приказ, Ваше превосходительство, то все мои
друзья - начиная с брата покойного Аль Капоне малыша Ральфа, который
провожал меня сюда, - перестанут быть вашими добрыми знакомыми, - тихо
заметил Гуарази. - Мы перекупим людей из вашей охраны, Ваше
превосходительство... Я обещаю вам это... Как и этот мистер, - он кивнул
на Роумэна, - я работал в американской разведке, когда мы освобождали
Сицилию... Так что у меня остались друзья, которые проливали кровь вместе
со мной... У меня на глазах фашисты расстреляли отца, трех братьев и
бабушку... С тех пор я не боюсь смерти, Ваше превосходительство...
Впрочем, если вы предложите мне контракт, который даст мне денег больше,
чем я получу от этого, - он кивнул на иск, лежавший на столе, - я
расторгну договор, я служу тем, кто больше платит...

- Сколько вы получите, если я помогу некоторым немцам? - Сомоса
неотрывно смотрел на Гуарази, словно гипнотизируя его.

- Гроши... Тысяч сто...

- Но если вы дадите нам самолет, - сказал Роумэн, - я получу
миллионов двадцать... Точнее - могу получить, работа сопряжена с риском...

- Не хотите поселиться в Манагуа? - Сомоса по-прежнему не отрывал
глаз от Гуарази.

- В качестве кого?

- Моего личного друга... Здесь вам не нужны деньги... Дома, особняки
на побережье, слуги, женщины, мальчики - все за мой счет.

- Ваше превосходительство, я воспользуюсь вашим предложением, если
доживу до пятидесяти, - ответил Гуарази. - Пока мне тридцать восемь. Я в
бизнесе. Деньги должны крутиться, иначе они превратятся в бесценные
бумажки... Тем не менее я благодарен за предложение...

- Куда должен лететь самолет? - спросил Сомоса.

- Туда, куда следует, - ответил Роумэн.

Сомоса, снова зевнув, повторил:

- Куда должен лететь самолет?

Роумэн достал свои мятые "Лаки страйк" и, не спрашивая разрешения,
закурил:

- Вам, подписывавшему письма Гитлеру, в которых вы выражали свой
восторг практикой германского нацизма, выгодно дать нам самолет, мистер
Сомоса... Если вы не дадите, ваши письма будут опубликованы в лондонской
прессе. И вы лишитесь поддержки Вашингтона. Вы же читаете наши газеты,
знаете, что у нас началась кампания против тех, кто сотрудничал с
Гитлером, - Роумэн нервно сглотнул ком в горле. - Лишившись поддержки
Вашингтона, вам не преминут напомнить о Сандино.

- Вашингтон полон респекта к борьбе немецких военных против
коммунизма, - ответил Сомоса, хрустнув своими толстыми, наманикюренными
пальцами. - Вашингтон знает, кем был Сандино. Да и потом пугать меня -
смешная затея, правда, Солано?

- Да, сеньор президент, - ответил тот. - Только они вас не пугают.
Они так поступят.

- Вашингтону не нужен президент, который, как оказывается, обожал
Гитлера, - повторил Роумэн. - Это помешает Белому дому провести
конференцию в Рио-де-Жанейро. Если среди делегатов будет человек,
объяснявшийся в любви фюреру, торпедируется идея конференции. Америка
борется с коммунизмом чистыми руками, и ее поддерживают в этой борьбе
политики с безупречным прошлым.

Гуарази поднялся:

- Ваше превосходительство, мы будем ждать ответа в доме Солано. У нас
в запасе два часа времени.

Сомоса кивнул:

- Солано, останься, друг мой. Я хочу выпить с тобой чашку кофе... Вы
свободны, сеньоры.

Проводив тяжелым взглядом Роумэна и Гуарази, диктатор долго
рассматривал свои маленькие, женственные руки, потом поднялся из-за стола:

- Подожди меня, дорогой Солано... Я должен позвонить... Сколько ложек
сахара класть в твою чашку?

Тот чуть привстал с кресла, прижал руки к груди:

- Я не думал, что они придут с этим, сеньор президент! Клянусь
честью!

- Ты знаешь их настоящие имена?

- Да... Вито Гуарази, адъютант Лаки Луччиано... И Пол Роумэн... Оба
из разведки... Не знаю, как сейчас, но раньше они служили на Донована и
Даллеса...

- Мне они нравятся... Люблю крепких ребят, - сказал Сомоса, дружески
улыбнулся Солано и вышел из кабинета в соседнюю комнату, где отдыхал,
принимал душ и порою отдавал себя в руки массажиста.

Там он снял трубку прямого телефона, соединявшего его с резидентом
американского посольства:

- Майкл, вам ничего не говорят имена - Гуарази и Роумэн?

1

Фрэнку Визнеру.

Весьма срочно!

Совершенно секретно!

Интересующие вас лица находятся в Манагуа и требуют самолет для

полета на юг, в Аргентину. Жду указаний.

Резидент

Майкл Грис.

2

Резиденту ЦРУ на Кубе

Эндрю Лирсу.

Весьма срочно!