устраивала акустический душ. Ты идеально чист, мой дорогой. А борода мне
нравится. - Кончиками пальцев она провела по моей щеке.
рубашку, брюки, белье.
босой ногой. Нам вдруг стало очень смешно. Моя рубашка величественно
парила в воздухе, лениво помахивая рукавами - будто подавала какие-то
таинственные знаки.
солнечная корона, ее лицо в моих ладонях... я целую губы, глаза, щеки,
лоб... снова губы. Мы кружимся в медленном танце, отскакивая от гладких,
мерцающих стен - теплых, как кожа моей возлюбленной.
закручивает вокруг центра масс и вращает все быстрее и быстрее единым
клубком сплетенных тел. Не отстраняясь, не прерывая поцелуй, я протянул
руку, дождался, пока живая стена окажется рядом, и остановил вращение.
на меня. За десять лет я видел ее улыбку тысячи раз, я изучил все ее
улыбки до единой, но это была совсем мне незнакомая улыбка - древняя,
загадочная и озорная.
в пространстве.
безраздельно отдавшись омывающим меня чувствам. Энея обхватила мои
колени, притянула к себе.
Взяв Энею за талию, я притянул ее ближе, прижался щекой... В
Талиесин-Уэсте у кухарки была полосатая кошка. Вечерами я сидел в
одиночестве на западной террасе, смотрел как заходит солнце, как камни
остывают от дневного жара, ждал, когда мы с Энеей сможем уединиться в ее
домике, рядом кошка несмело лакает сливки. Сейчас я почему-то вспомнил
эту кошку. И тут же все исчезло. Осталось только ошеломительное
ощущение, как любимая открывается мне навстречу, солоноватый привкус
моря и наши движения в ритме прибоя.
пожирает время. Настоящая близость освобождает от оков
пространства-времени: минуты отсчитывал лишь нарастающий пыл страсти и
неукротимая жажда еще большей близости.
продолжала удерживать рукой. Мы поцеловались, ощутив влагу губ, и Энея
крепко обняла меня, шепнув:
тепла, проникновения и полного приятия возлюбленной. Мы снова
поцеловались, не замечая своих медленных кульбитов. На миг приоткрыв
глаза, я увидел, что волосы Энеи развеваются, как плащ Офелии, в
окружающем нас море цвета красного вина. Мы словно в самом деле
погрузились в морские глубины, обретя в соленой воде невесомую
плавучесть, ее тепло - словно надвигающийся прилив, наши движения
ритмичны, как прибой, набегающий на песок.
как пловец, остановившийся передохнуть.
опять поцеловала меня и охватила ногами за талию, прошептав:
моими. Мы продолжали медленно вращаться вокруг общего центра масс,
медленно кувыркаясь, словно дельфины, совершающие в солнечных глубинах
медленные сальто. Но меня больше не интересовала грациозная баллистика
нашей близости, я уже не замечал ничего, кроме самой близости. Мы
двигались в теплом воздушном море все быстрее.
подавшись вперед, все еще кувыркаясь, все еще двигаясь в унисон со мной,
вцепилась мне в плечи, поцеловала с лихорадочной поспешностью,
отстранилась, порывисто вздохнула и испустила короткий, негромкий крик.
В тот же самый миг я ощутил, как ее теплая вселенная смыкается вокруг
меня короткими, тяжелыми биениями - общим, единым пульсом предельной
близости. Секунду спустя настала моя очередь порывисто вздохнуть и
прильнуть к любимой, запульсировав в ней, повторяя как молитву "Энея...
Энея...". Мою единственную молитву тогда. Мою единственную молитву
теперь.
индивидуумами. Не расплетая ног, мы продолжали ласкать друг друга.
Припав к ее шее, я губами ощутил биение пульса, будто эхо того, что
только что было. Энея поглаживала меня по голове.
будет потом? Нет ничего, есть лишь ее нежная кожа у моих губ, ее рука в
моей руке, аромат ее волос, тепло ее дыхания. И это - сатори. И это -
истина.
по очереди отерли пот. Моя рубашка проплыла мимо, помахивая рукавами в
легких потоках воздуха. Энея рассмеялась и продолжала вытираться, но это
простое действие очень быстро обратилось в нечто иное.
противодействия, если я сделаю... вот так?
Энея. Она что-то скомандовала кокону, и вогнутые стены стали совершенно
прозрачными. Мы словно парили среди бесчисленных ветвей и
листьев-парусов, озаренные с одной стороны светом солнца и погруженные в
ночь с другой, где сквозь прозрачную стену виднелись звезды.
совершенно непрозрачные. Зеркальные.
губами отыскивая мягкое биение пульса.
вздохнула Энея - Вариант проблемы Дэвида Юма.
потом вспомнил наши дискуссии о Беркли, Юме и Канте и хмыкнул:
растирая ей спину, - то не пройдет и получаса, как соберется громадная
толпа Бродяг-"ангелов", тамплиеров и кометных фермеров.
чего бы это?
она, снова вздохнув, на этот раз глубже.
предложила:
внутри?
собой в центр сферы теплого воздуха.
волновался перед посещением легендарного звездолета-дерева и был слегка
разочарован, обнаружив, что даже не заметил, как мы перешли из ветвей
биосферы в ствол дерева. Лишь когда многосотенная толпа собралась на
ряде платформ и открытых коконов, когда дерево отчалило и двинулось
прочь от листьев величиной с город, веток-провинций и
стволов-континентов, я осознал, что мы на борту звездолета.
которой бурлила энергия, - пожалуй, чуть больше километра. Благодаря
тяге гравитация, отчасти вернулась - наверное,, всего несколько долей
процента от нормальной, но и их после долгого пребывания в невесомости
было многовато. Зато она помогала ориентироваться в пространстве, и мы
расселись за столиками, глядя друг другу в лицо, а не паря в воздухе в
поисках вежливой позы. Вспомнив часы, проведенные наедине с Энеей, я
густо покраснел. На многоярусных платформах стояли столики и стулья, а
те, кому места не хватило, толпились на шатких подвесных мостиках,
протянувшихся от платформ к дальним ветвям, на винтовых лестницах,
Конюшевский Владислав
Андреев Николай
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Кервуд Оливер Дж.
Громыко Ольга