спускался, тем отчаянней была братва, pro встречали с восторгом. За семь
часов он прошел сокрушительным смерчем по тринадцати гидрозонам. Он устал.
Он не может один освободить всех. Он не Господь Бог!
- Вниз!!!
Старик сидел в огромном кресле возле черного столика из иргизейскоГо
гранита, высвечивающегося внутренним мрачным огнем. Сидел и смотрел в
расписной свод потолка. Янтарно-рыжий болигонский кентавр на этом потолке
уносил невесть куда прекрасную земную девушку с седыми, заплетенными в две
толстые косы волосами. Роспись была изумительной, такую могли создать
только старинные мастера.
- Подлинное переживает время. Не правда ли?
Иван лежал метрах в четырех от кресла, лежал в страшно неудобном
положении. Руки и ноги у него были скручены тонкой черной цепью - такую не
разорвешь и двумя бронеходами. Лежал измученный и порядком избитый. В
черной дыре, прежде чем его перебросило черт-те куда, четверо
молодцов-андроидов отхлестали его пластиконовыми прутьями. Возможно, это
был бред, галлюцинация, последний выверт Осевого. В ушах стоял
пронзительный женский крик:
"Не уходи-и-и!!!"
- Не мне и не в моем положении рассуждать о времени, - недовольно ответил
он.
Старик усмехнулся.
- Ну почему же, - тихо проговорил он, - вы бы могли пожить еще немного.
- Спасибо за вашу доброту!
Иван поглядел на цепь. И припомнились ему подземелья Хархана,
вспомнилось, как висел на цепях вниз головой, как "дозревал", как отчаянно
пытался выдраться из оков, как били его гнухи и хмаги. Было ли все это?!
Какая разница! Сейчас важно то, что происходит сию минуту. Его еще не
убили. И слава Богу! Значит, скоро убьют. Снимут информацию из мозга - и
убьют.
Старик оторвал взгляд от диковинной росписи и, будто угадав Ивановы
мысли, прошипел:
- Нет, мы решили вас не убивать.
Иван озлобился.
- Чего это вдруг на "вы"? У нас другой был разговор!
Старик тихо засмеялся, пряча губы под длинной узкой ладонью. Глаза его
заслезились.
- Тогда мы были далеки друг от друга, имели разные представления о
грядущем. А теперь вы у меня в гостях и, надеюсь, не сомневаетесь, что
музыку будет заказывать хозяин... но для своего гостя. Ведь мы с вами
русские люди, надо уважать старые обычаи, как это славно и трогательно -
быть гостеприимным, не так ли?
- Вы - русский? - удивился Иван.
- А что здесь такого? Мои предки всего двести лет назад выехали из
России. Я всегда в душе считай себя русским, меня всегда тянуло на родину,
к золотым куполам, березовым рощам, древним избушкам. И скажите, ведь они
еще сохранились?
- Сохранились, - ответил Иван. - Их стало еще больше, чем двести лет
назад, человек без дерева высыхает, превращается в пластиконовую куклу.
Кукла может жить в пластиконовом доме. Человек нет. И вообще - у меня
затекли ноги. Странное гостеприимство!
- Сейчас вам станет удобнее! - Старик поднял руку.
Из темного угла зала выкатилось плоское кресло, подползло под Ивана,
обжало, обмяло, приподняло, раздулось, принимая удобную для лежащего в нем
форму. Теперь Иван выглядел со своими цепями и скрюченной спиной на
роскошном биосенсорном кресле совсем лишним и нелепым в этом росписном
дворце. Неужели он снова под толщей антарктических льдов?! На Земле?!
- Вам не надоело слоняться по Вселенной?!
- А что?! - простовато спросил Иван.
- О нет, - замахал рукой старик, - не подумайте, что я стану предлагать
вам хорошую, прибыльную должность в нашем концерне! Это просто любопытство.
- Мне плевать на ваш концерн!
- Грубо. Так можно было бы отозваться о чем-то незначительном и мелком.
Но у вас была возможность убедиться в нащем могуществе...
Иван вдруг вспомнил про несчастного карлика, отпрыска императорской
династии.
- Где Цай?! - выкрикнул он.
- Он уже работает на нас. Он покладистый малый.
- Не верю!
- Осведомьтесь в Синдикате. Вам подтвердят.
- Откуда вы знаете про Синдикат и про то, что Цай ван Дау был с ним
связан? Это неправда! Цай был простым каторжником на Гиргее...
Старик не стал спорить с Иваном. Он вновь сосредоточенно рассматривал
старую роспись. Ноздри его тонкого и длинного носа алчно трепетали, будто
это не кентавр, а он сам умыкал прекрасную седокосую незнакомку.
- Мы знает правду, - бормотал он машинально, - знаем. А чего не знаем,
узнаем от вас, верно я говорю?
Иван промолчал.
Он видел, как открылась ниша в черной стене... и в зал вполз головоногий.
Это было выше всякого понимания.
Неужели он в Системе?! Что случилось?! Почему?!
- Это Хархан? - спросил он неожиданно для самого себя.
- Нет, это Земля, - ответил старик.
Вслед за головоногим на гравиподушке, в путанице шлангов и проводов
выползла плаха-распятие. Это был конец света! Неужели ОНИ уже на Земле!
Кресло с Иваном наползло на плаху, растеклось, разорвалось на четыре
части и стекло по боковинам. Теперь он лежал на том самом распятии, что
даровало ему высвобождение из чужого, чуждого тела негуманоида там, на
Хархане, нет, его распяли на плахе в Меж-арха-анье, вот где. И головоногий
тогда вволю поиздевался над ним. Так что же, все сначала?!
- Да-да, - как-то радостно заговорил старик, - с прошлым всегда приятно
встретиться, как это говорят, ностальгия по прошедшему... Да-да, вначале
вас хотели просто ликвидировать как ненужное звено. А потом подумали и
решили: а куда нам спешить, ну ликвидируем днем позже, неделей. За неделю
человека да и любое существо можно полностью перестроить, врага можно
превратить в друга, мешающего в помощника. Да вы ведь все знаете, еще в
конце ХХ-го века начались эксперименты по выращиванию зверолюдей - ох уж
эти наши малограмотные пращуры, они чуть ли не каменным топором и кресалом
вытесывали из своих соплеменников человека нового типа, сколько загубили -
не сосчитать. И хотя потом все время, почти пять веков считалось, что эти
опыты запрещены и не проводятся, ученые потихоньку да полегоньку работали,
Иван. Научную мысль не остановишь...
У Ивана кольнуло в голове. Где же он все это слышал?
Какие знакомые слова и мысли - научную мысль не остановишь, жажда нового,
инстинкт исследователя, познающего мир - все это сильнее запретов и
морали... Пристанище! Точно! Это дегенерация, это не просто вырождение
человека и человечества, это дегенерация самого научного процесса, это все
Оттуда. Зловещий голос в мозгу: "...больше половины ваших работает на нас,
с нами нельзя тягаться!" И тут же другой голос: "Развитие науки невозможно
остановить! Не было никаких монстров-ученых, исследователей-нелюдей,
которым неведомы человеколюбие, были обычные, нормальные, добрые люди...
это все равно что умирающему от жажды видеть перед собой стакан чистой
прозрачной прохладной воды и не выпить его!" И снова зловещий: "Мы - это
разрушение Миров созданных, мы - это дегенерация, вырождение, распад,
тление, уничтожение.
Тьма, заключенная где-то в полуреальной преисподней, переполнявшая лишь
мозги и души выродков-дегенератов, сатанистов, ведьм, колдунов, выплеснет
черным водопадом на Землю! Мы властвуем в вашем мире руками и мозгами этих
людей? Этих людей? Неужели это они?! Но зачем они посылали его в Пристанище?
Для того ли только, чтоб убить Первозурга? Нет! Слишком простое решение.
Сейчас они намерены снять полную информацию с его сознания, подсознания и
сверхсознания, включая блокированные участки, а потом... потом они
превратят его в зверочеловека, в своего слугу. И он будет работать на них?!
- Лучше убейте меня! - простонал Иван.
- Как-нибудь потом, при случае, - снисходительно, с милой улыбкой ответил
старик.
После сна у Кеши страшно гудела голова. Он долго не мог понять, где
находится и что это за странное теплое кресло, и что за странное
изголовье?! Еще минуту назад он сидел в рубке боевого бота, прожигающего
пласт за пластом поганую Гергею. И вот... Сон. Это был только сон! Кеша
огляделся. В живоходе было тепло и уютно. Из него не хотелось вылезать.
Да и куда вылезать - в этот сферический зал, в эту ловушку с
гиперторроидом?! А что толку? И сколько еще можно ждать Ивана? Прошло...
прошло двое суток. Может, Иван уже на Земле. Может, он пьет горькую с Гугом
Хлодриком где-нибудь под Москвой, а темнокожая Дивочка подкладывает соленых
грибочков и томно поводит глазками?! Всякое может быть.
И все же надо выбраться наружу, поглядеть.
Он протер глаза, проглотил сразу две таблетки сухой воды и один шарик
стимулятора. В голове прояснилось. Кеша выскользнул из удобного кресла,
протиснулся в дыру-клапан.
Гиперторроид стоял на своем месте, да и куда он мог подеваться. Кеша
подошел к нему поближе, ах как заманчиво было сейчас бы шагнуть в желоб,
погрузиться во тьму, уйти отсюда. Но надо подождать еще немного. Хотя бы
сутки.
Аникина Наталья
Перумов Ник
Суворов Виктор
Березин Федор
Флинт Эрик
Лукин Евгений