кружили едва различимые хищные птицы. "Попируют ли они плотью Нормана
сегодня, когда встанет солнце?" - подумала она. Скорее всего, нет.
Мареновая Роза отправила Нормана туда, куда птицы не заглядывают.
рукой, ощущая кончиками пальцев шероховатость затвердевшей краски на
полотне. Прикосновение успокоило ее. Она выключила свет и улеглась на
кровать. В этот раз сон пришел очень быстро.
Билла - очень рано. Она проснулась от собственного крика.
влажно от пота, пропитавшего и ночную рубашку, ощущая прилипшую ко
всем впадинам и выпуклостям тела хлопковую ткань.
порядке.
наслаждаясь исходившим от него спокойствием, которое очень скоро
превратилось в нечто совсем другое. Она лежала под ним, сжимая правой
рукой запястье левой, прижимая его к себе, и когда он проник в нее
(прежде, с Норманом, она никогда не знала ни такой нежности, ни такой
уверенности), взгляд ее обратился к джинсам, валявшимся на полу рядом
с кроватью. В кармашке для часов пряталась крохотная керамическая
бутылочка, где оставалось, насколько она могла судить, по крайней мере
три капли горьковатой черной воды - а то и больше.
связно мыслить. - Выпью, обязательно выпью, конечно, выпью. Я все
забуду, и это к лучшему - кому нужны такие сны?"
глубокая, нежели старая подруга Практичность-Благоразумие - и именно
оттуда пришел ответ: {ей} нужны такие сны, вот кому. {Ей}. Да,
разумеется, она сохранит бутылочку и ее содержимое, но не для себя.
Потому что человек, забывающий о прошлом, склонен повторить прежние
ошибки.
сверху вниз широко раскрытыми глазами, подернутыми дымкой
удовольствия. Он растворился в ней, и она растворилась в нем, позволяя
увести ее туда, куда он стремился ее увести, и они оставались там
долгое, долгое время, отчаянно храбрые моряки, пустившиеся в плавание
на маленьком кораблике ее кровати.
воскресную газету и заодно прихватить свежих булочек к завтраку. Рози
приняла душ, оделась и присела на край кровати, похлопывая босыми
ногами по полу. Она ощущала парящие над простынями отдельные запахи
каждого из них, а также тот, который они создали вместе. Она подумала,
что никогда не знала более приятного запаха.
крови. Ни на пододеяльнике, ни в других местах.
подцепив штанину пальцами ноги, затем извлекла из потайного кармашка
крохотную бутылочку. Она отнесла джинсы в ванную, где за дверью стояла
пластмассовая корзина для белья. Бутылочка на время отправится в
аптечку; она легко спрячется за пузырьком мотрина. Прежде, чем бросить
джинсы к остальной грязной одежде, она порылась в других карманах,
следуя скорее давней привычке, чем ожидая найти там что-то... но тут
ее пальцы наткнулись на какой-то предмет на дне используемого гораздо
чаще переднего левого кармана. Она вытащила предмет, положила его на
ладонь и вздрогнула, услышав отчетливо зазвучавший в голове голос
Мареновой Розы: "Сувенир... поступай с ним так, как считаешь нужным".
подставляя под поток света, проникавший в ванную через небольшое
окошко с матовым стеклом. Свет поблескивал на словах "Служба,
верность, общество". По ней снова пробежала дрожь, и на мгновение
почудилось, что Норман вот-вот материализуется рядом со своим
бессменным талисманом.
шкафчике аптечки, она вернулась к смятой постели, в этот раз не
обращая внимания на все еще витавший запах мужчины и женщины. Сейчас
ее внимание приковала прикроватная тумбочка; о ней она думала, на нее
смотрела. В тумбочке есть ящик. Туда она и положит нормановское кольцо
- на время. Позже Рози решит, что с ним делать, пока что ей хотелось
побыстрее убрать его с глаз долой. Опасно оставлять кольцо на виду,
особенно если учесть, что лейтенант Хейл непременно забежит на огонек
с неистощимым запасом старых вопросов, пополнившихся несколькими
новыми, и, пожалуй, не стоит дразнить гусей, выставляя напоказ
нормановское кольцо выпускника Полицейской академии. Совсем не стоит.
дальнем углу... да так и замерла с вытянутой рукой.
сложенный конвертиком. По всей поверхности проступали пятна маренового
цвета, похожие на капли полузасохшей крови.
хлопковой ночной рубашки, присела на кровать (ноги вдруг отказались
держать ее) и положила его на колени. Мысленно она услышала голос
Доркас, предупреждающий ни в коем случае не пробовать плоды на вкус,
даже не подносить ко рту пальцы, которые касались семян. Помгранатовое
дерево, вспомнила Рози, но что это за растение на самом деле?
мчалось, как скаковая лошадь.
займется позже, - она вернулась в ванную, неся лоскут с семенами на
раскрытой ладони перед собой. Рози не знала, как долго отсутствовал
Билл, ибо потеряла счет времени; понимала только, что он скоро должен
вернуться.
окажется длинной".
пальцами первое семечко. До этого ей подумалось, что, возможно,
перейдя в этот мир, зернышки лишились своей колдовской силы, но
кончики пальцев моментально онемели, доказывая обратное. Пальцы
потеряли чувствительность, но впечатление было не таким, словно она
отморозила их; скорее ей казалось, будто странная амнезия передается
от семян самой плоти. Тем не менее Рози не сразу рассталась с
зернышком.
семя, и затем уронила его в унитаз. Вода мгновенно окрасилась в
зловещий мареновый цвет, словно распустившийся цветок, как будто
кто-то сунул туда руку с рассеченными венами или в воду попали капли
крови из перерезанного горла" Поднявшийся от воды запах, однако, не
напоминал запах крови, это был тяжелый, горьковатый, с явным
металлическим оттенком аромат ручья, протекавшего за Храмом Быка, -
настолько едкий, что на глазах Рози тут же выступили слезы.
стал более сочным и насыщенным - не вода с кровью, а сама кровь, - а
запах ударил в ноздри с такой силой, что слезы заструились по щекам
непрерывным потоком. Глаза Рози покраснели, словно она стояла среди
гор нарезанного лука.
разжались. Она попробовала еще раз с тем же успехом. В тот же миг
разум ее наполнился голосом безумной женщины, звучавшим с убедительной
рассудительностью: "Помни о древе. Помни о древе, маленькая Рози.
Помни о древе..."
заучила на память, но о {каком} древе? И что, черт возьми, от меня
требуется? Бога ради, скажите, что я должна сделать?
ни было, заканчивай свои дела поскорее. Билл может вернуться в любую
минуту. В любую секунду".
унитазе постепенно светлеет и становится, наконец, прозрачной. Затем
вернулась к кровати, села и уставилась на единственное семечко,