Чтение 119–й страницы книги ~Тысяча и одна ночь~

у Шарр-Кана была высокая, и копье ободрало кожу на его груди, и он издал
единый вопль и исчез из мира.

И обрадовался проклятый Афридун и понял, что он убил его, и закричал
неверным с радостью, и заволновались люди беззакония, и заплакали люди
правок веры, и когда Дау-аль-Макан увидел, что его брат склоняется на
копе и едва не падает, он послал к нему витязей, и храбрецы вперегонку
помчались к нему и привели его к Дауаль-Макану. И неверные понеслись на
мусульман, и оба войска встретились, и ряды смешались, и заработали ост-
рые йеменские клинки, и быстрее всех был подле Шарр-Кана везирь Дан-
дан..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Сто третья ночь

Когда же настала сто третья ночь, она сказала: "Дошло до меня, о сча-
стливый царь, что царь Дау-аль-Макан, увидав, как проклятый ударил его
брата Шарр-Кана копьем, решил, что от умер, и послал к нему витязей, и
быстрее всех был возле Шарр-Кана везирь Дандан, эмир турок Бахрам и эмир
дейлемитов. Они настигли его, когда он наклонился, покидая с коня, и
поддержали его и возвратились с ним к его брату Дау-аль-Макану, а потом
они поручили его слугам и вернулись разить и рубить.

И сильнее стал бой, и поломались концы копий, и превратились речи и
разговоры, видна была только льющаяся кровь и сброшенные с плеч головы,
и меч непрестанно работал на головах. И распря все усиливалась, пока не
прошла большая часть ночи, и оба отряда устали сражаться, и раздался
клич: "Расходись!" И всякий отряд вернулся к себе в палатки, и все не-
верные отправились к воему царю Афридуну и поцеловали перед ним землю, и
священники и монахи поздравили его с победою над ШаррКаном. А потом царь
Афридун вступил в аль-Кустантытию и сел на престол своего царства, и
царь Хардуб пришел к нему и сказал: "Да укрепят мессия твою руку и да не
перестанет помогать тебе, и да возьмет он праведной матери Зат-ад-Дава-
хи, которая молится за тебя. За что мусульмане уже не устоят после
Шарр-Кана". - "Завтра, - сказал Афридун, - будет конец, когда я выйду на
бой и вызову Дау-аль-Макана и убью его. Их войска повернут тогда спину и
обратятся в бегство".

Вот что было с неверными. Что же до войск ислама, то когда
Дау-аль-Макан вернулся в палатки, то ему не было не до кого дела, кроме
своего брата. И, войдя к нему, он нашел его в наихудшем положении и в
ужаснейшей беде, и позвал везиря Дандана, Рустума и Бахрама, чтобы посо-
ветоваться. И они пришли к нему и выразили мнение, что следует призвать
врачей, чтобы лечить Шарр-Кана, и сказали: "Время не подарит такого, как
он!"

И они просидели у него всю ночь без сна, а к конце ночи к ним пришел
плачущий подвижник, и, увидя его, Дау-аль-Макан поднялся к нему навстре-
чу, а подвижник погладил рукою рану его брата и прочитал кое-что из Ко-
рана, заклиная рапу знамениями всемилостивого. И он неотступно был подло
него до утра, бодрствуя, и тогда Шарр-Кан очнулся, открыл глаза, повер-
нул язык во рту и заговорил.

И султан Дау-аль-Макан обрадовался и воскликнул: "Ему досталось бла-
гословение через подвижника!" А Шарр-Кан произнес: "Слава Аллаху за выз-
доровление! Я сейчас во здравии, а этот проклятый сделал со мной хит-
рость, и если бы я не склонился быстрее молнии, копье наверное пронзило
бы мне грудь. Слава же Аллаху, который спас меня. А каково положение му-
сульман?" - "Они плачут по тебе", - отвечал Дау-аль-Макан. "Я в добром
Здоровье, - сказал Шарр-Кан, - но где же подвижник?" А подвижник сидел у
его изголовья и сказал: "У тебя в головах". И Шарр-Кан обернулся к нему
и поцеловал ему руки. И подвижник сказал ему: "О дитя мое, соблюдай
прекрасную стойкость, и Аллах увеличит воздаяние тебе, ибо воздается по
мере трудности". И ШаррКан сказал: "Помолись за меня". И подвижник стал
за него молиться.

А когда наступило утро и появилась заря и заблистала, мусульмане выш-
ли на поде битвы, а неверные приготовились рубить и разить. И войска ис-
лама выступили, ища боя и сражения, обнажив оружие. И царь Дау-аль-Макан
с Афридуном хотели кинуться друг на друга, по когда Дау-аль-Макан выехал
на поле, с ним выехали везирь Дандан и царедворец с Бахрамом и сказали
ему: "Мы - выкуп за тебя!" И он воскликнул: "Клянусь священным храмом и
Земземом и Местом Ибрахима [167], я не откажусь выйти к этим мужланам!" И,
оказавшись на поле, он заиграл мечом и копьем так, что ошеломил витязей
и изумил оба войска. Он понесся на правое крыло и убил там двух патрици-
ев. И на левом крыле он тоже убил двух патрициев, и, встав посреди поля,
крикнул: "Где Афридун? Я заставлю его вкусить унизительную пытку!" И
проклятый хотел повернуть назад, подавленный. Царь Хардуб увидал его в
таком состоянии и стал заклинать его не выезжать и сказал: "О царь, вче-
ра был твой бой, а сегодня мой бой, - я не посмотрю на его доблесть". И
он выехал с острым мечом в руке, и под ним был конь, подобный Абджару,
что принадлежал Антару [168], и это был конь вороной, горячий, как сказал
поэт:

Вот кровный конь - со взором он гоняется,

Как будто бы судьбу догнать стремится он.

И масть его нам черной, мрачной кажется,

Как ночь черна, когда сгустится мрак ночной.

Своим он ржаньем всех волнует слышащих;

Как гром оно гремит, когда в высотах буря.

Гоняясь с ветром, первым он примчался бы

И блеску молний обогнать невмочь его.

Потом каждый из них кинулся на противника, укрываясь от его ударов, и
выказал чудеса, которые он таил себе. И они наступали и отступали, пока
не стеснились груди и не истощилось терпение судьбы. И тогда Дау-альМа-
кан вскрикнул и ринулся на царя армян Хардуба и ударил его ударом, ски-
нувшим ему голову и прервавшим его дыхание. И неверные, увидев это,
вместе понеслись на него, и все направились к нему, и Дау-аль-Макан
встретил их на поле в жарком бою, и сеча и удары продолжались до тех
пор, пока кровь не полилась потоками. И мусульмане закричали: "Аллах ве-
лик! Нет бога, кроме Аллаха, молитва да будет над благовестителем и уве-
щалем!" И сражались жестоким боем, и Аллах ниспослал победы правоверным
и посрамление неверным. И везирь Ашдан закричал: "Отомстите за царя Ома-
ра ибн ан-Нумана и за сына его Шарр-Кана!" И обнажил голову и крикнул
туркам - а подле него было больше десяти тысяч всадников, - и они понес-
лись за ним, все как один, и неверные не нашли для себя ничего кроме
бегства, и повернули спины, и заработал среди них остро рубящий меч. И
убили из них около пятидесяти тысяч всадников, а в плен взяли больше
этого, и множество народу было убито в жестокой давке при входе в воро-
та. А затем румы заперли ворота и взобрались на стены, боясь пытки, а
отряды мусульман вернулись, поддержанные Аллахом, победоносные, и они
пришли к шатрам, и царь Дау-альМакан вошел к своему брату и нашел его в
наилучшем состоянии и пал ниц, благодаря преславного всевышнего. И,
приблизившись к своему брату, он поздравил его со спасением. А Шарр-Кан
сказал ему: "Мы все под благословением этого подвижника, обращающегося к
Аллаху. И вы победили только благодаря его принятой молитве, ибо он се-
годня все время сидел и молился за победу мусульман..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Сто четвертая ночь

Когда же настала сто четвертая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что Дау-аль-Макан, войдя к своему брату Шарр-Кану, на-
шел его сидящим, и богомолец был подле него. И он обрадовался и, обра-
тившись к брату, поздравил его со спасением. А ШаррКан сказал: "Мы все
под благословением этого подвижника, и вы победили благодаря молитве за
вас: он сегодня не двинулся с места, молясь за мусульман. А я нашел в
душе силу, когда услышал ваше славословие, и понял, что вы победили вра-
гов. Расскажи же мне, о брат мой, что выпало тебе на долю". И
Дау-аль-Макан рассказал ему, что у него произошло с проклятым Хардубом,
и поведал, что убил его и он отправился к проклятию Аллаха. И Шарр-Кан
восхвалил его и превознес его рвение.

И когда Зат-ад-Давахи, бывшая в обличье подвижника, услышала об убие-
нии ее сына, царя Хардуба, цвет о лица переменился на желтый, и закапали
из глаз ее сильные слезы. Но, однако, она скрыла это и показала му-
сульманам, что она рада и плачет от сильной радости, потом она сказала
себе: "Клянусь мессией, от моей жизни не будет больше проку, если я не
сожгу его сердца за его брата Шарр-Кана, как он сжег мое сердце из-за
поры христианской веры и приверженцев Христа - царя Хардуба". Но она
скрыла свои мысли.

А везирь Дандан, царь Дау-аль Макан и царедворец остались сидеть у
Шарр-Кана, приготовляя ему пластыри и мази и давая ему лекарство, и здо-
ровье направилось к ему, и все очень обрадовались и сообщили об этом
войскам, и мусульмане возликовали и говорили: "Завтра он сядет с нами на
коня и примет участие в осаде". А потом Шарр-Кан сказал сидевшим подле
нею: "Вы сегодня сражались и устали от боя, вам следует пойти к себе и
поспать". И они ответили согласием, и каждый из них ушел к себе в шатер.
Возле Шарр-Кана остались лишь немногие слуги и старуха Зат-ад-Давахи. И
Шарр-Кан поговорил с нею, а затем он прилег уснуть, и слуги также, и сон
одолел их, и они заснули, как мертвые.

Вот что было с Шарр-Каном и его слугами. Что же касается старухи
Зат-ад-Давахи, то после того, как они заснули, она одна осталась
бодрствовать в палате. И она посмотрела на Шарр-Кана и увидела, что он
погружен в сон, и, вскочив на ноги, она вынула отравленный кинжал, та-
кой, что, будь он положен на камень, он наверное расплавил бы его, и,