однозначно.
несколько часов побыть одной. У тебя так не бывает?
хотелось, чтобы возникшая между нами дружба продолжилась. Так оно и будет,
если мы сумеем сюда вернуться. Но никакой уверенности нет. Может, я и
вернусь в будущем году, а может, и не смогу. Что, если сбудется моя мечта
и я получу приглашение поработать на научно-исследовательской станции
"Дарвин"? Да, я знаю, они не могут принять всех желающих, но вдруг... Или
у меня появится какая-нибудь другая мечта... Предстоящая экскурсия на
катере вокруг архипелага с биваком на берегу действительно может стать
заключительным аккордом того, что мы называли el companerismo, то есть
дружбы. Одна-две поздравительные открытки к Рождеству - вот и все, что от
нее останется.
странный человек, о котором нам говорили, рыскал по всему Пуэрто-Айора,
расспрашивая встречных про молодую блондинку из Северной Америки.
импульсивен и вообще джентльмен. Отношения, сложившиеся между нами за эти
месяцы, романом назвать нельзя, но мы достаточно сблизились. И хотя он
никогда это прямо не выказывал, я знаю, он очень надеется, что мы станем
еще ближе... И противиться этому нелегко.
национальности. Эквадор, пожалуй, одна из немногих стран Латинской
Америки, где янки чувствуют себя как дома. По нашим стандартам, здесь все
идет отлично. Кито - просто прелесть, и даже Гуаякиль - неприглядный,
задымленный, бурлящий - напоминает мне Лос-Анджелес. Однако Эквадор - не
Соединенные Штаты, и по здешним стандартам не все в порядке именно со
мной, начиная с того, что я еще не решила, хочу ли переходить к оседлому
образу жизни.
был так взволнован. Говорил, как странно одет незнакомец, какой у него
акцент и прочее. Как будто не знает, что среди туристов кого только не
встретишь. И сколько блондинок бывает на этих островах? Не меньше пятисот
в году?
Дженнифер. - Вплавь?
Санта-Крус, ни один корабль не приставал к острову Бартоломе. Яхт
поблизости не было, а местные рыбаки все наперечет.
одинаков. Я сочувственно похлопываю его по руке и говорю собравшимся:
нравится. А я вернусь вовремя и помогу с ужином.
этом странном, жестоком и прекрасном мире.
как стекло, она обволакивает тебя, словно шелк. Время от времени навстречу
попадаются пингвины; они не плывут, а прямо-таки летят в воде. Танец
рыбьих стай похож на фейерверк. Водоросли образуют огромные,
переплетающиеся между собой кольца. С морскими львами я могу подружиться,
но другие пловцы, даже очень симпатичные, слишком болтливы. Мне нужно
побыть наедине с природой. Признаваться в этом неловко - мои слова сочтут
излишне эмоциональными, а меня могут принять за представительницу
организации "Гринпис" или Народной Республики Беркли.
физически ощущаю заброшенность этих мест. Бартоломе, как и его соседи, -
вулканический остров, он почти начисто лишен плодородной почвы. Утреннее
солнце начинает припекать, а на небе - ни единого облачка, которое могло
бы умерить жар. То здесь, то там попадаются чахлые кустики и хохолки
увядшей травы, но и они редеют по мере того, как я приближаюсь к скале
Пиннакл-Рок. В обжигающей тишине, соприкасаясь с темной застывшей лавой, о
чем-то шепчут мои "адидасы".
крабы, оставшиеся после прилива. Обернувшись, я вижу ящерицу - в здешних
местах они встречаются крайне редко. Я стою всего в ярде от этой глупышки
с синими лапками. Она спокойно может улизнуть, но вместо этого доверчиво
наблюдает за мной. Прямо из-под ног взлетает зяблик. Это они, зяблики с
Галапагосских островов, помогли Дарвину постичь, как с течением времени
изменяются живые организмы. В небе вычерчивает белый круг альбатрос. Еще
выше парит фрегат. Я поднимаю бинокль, висящий у меня на шее, и ловлю
взглядом надменный излом его крыльев, раскинувшихся в потоках солнечного
света, и его раздвоенный хвост, похожий на абордажную саблю.
Эквадорские власти очень строги в этом отношении. Несмотря на ограниченные
возможности, они делают большое дело, стремясь защитить и восстановить
окружающую среду. А биологи всегда смотрят, куда ступают.
окажусь на тропе со ступеньками, ведущими к центральной вершине. С нее
открывается захватывающий вид на остров Сантьяго и на ширь океана. Сегодня
все это будет принадлежать только мне. Там, наверное, я и съем
прихваченный с собой завтрак. Потом, прежде чем отправиться на запад, я
спущусь к бухточке, стяну с себя рубашку и джинсы и искупаюсь в
одиночестве.
двадцать. Здешнее солнце требует к себе уважительного отношения. Я опускаю
поля широкополой шляпой и останавливаюсь, чтобы выпить из фляги глоток
воды.
чтобы выйти на тропу, нужно теперь спуститься. Берег и лагерь отсюда не
видны. Зато внизу - беспорядочные россыпи камней, ослепительно голубая
вода залива Салливан-Бей и серая громада Пойнт-Мартинес на большом
острове. Что это там? Ястреб? Поглядим в бинокль.
исчезло. Какое-то наваждение. Опускаю бинокль. Мне приходилось немало
слышать о летающих тарелках или, выражаясь более научно, неопознанных
летающих объектах. Я никогда не воспринимала эти слухи всерьез. Отец сумел
привить нам здоровый скептицизм. Он ведь инженер-электронщик. Дядя Стив -
археолог. Он немало поколесил по свету и говорит, что мир полон
непостижимых явлений. Думаю, я так никогда и не узнаю, что мне довелось
сейчас увидеть. Пора двигаться дальше.
Меня накрывает тень. Я запрокидываю голову.
что-то вроде огромного мотоцикла - только без колес, да и конструкция
совсем другая. Человек на переднем сиденье держится руками за какой-то
странный руль. Я вижу его необыкновенно четко. Секунды кажутся
бесконечными. Меня охватывает ужас; в последний раз такое было со мной в
семнадцать лет, когда я ехала в ливень по горной дороге неподалеку от
Биг-Сура и мою машину занесло.
но широкоплеч, лицо рябое, нос орлиный, кожа смуглая. Черные волосы
закрывают уши, борода и подстриженные усы слегка топорщатся. Его одежда
совершенно не вяжется с этой фантастической машиной. Кожаные башмаки,
спущенные коричневые чулки, выглядывающие из-под коротких бриджей,
свободного покроя рубаха с длинными рукавами. Она, похоже, шафранового
цвета, но вся заляпана грязью. Сверху - стальной нагрудник, шлем, красный
плащ, шпага в ножнах на левом бедре...
истеричкой. Что это - видение, бред? Кажется, нет. Спиной я ощущаю жар
солнечных лучей. Жаром пышет и от скал. Море - невообразимо яркое. Я в
состоянии пересчитать все колючки вон на том кактусе. Розыгрыш, трюк,
психологический эксперимент? Но уж слишком все реально... У незнакомца -
кастильский выговор, но при этом акцент, который мне никогда не
приходилось встречать у испанцев.
приказывает он или умоляет:
страшная опасность.
Беги!
его стальные мускулы. Земля уходит у меня из-под ног. Начинаю
сопротивляться. Растопыренными пальцами целюсь ему в глаза. Но у него
мгновенная реакция. Он отталкивает мою руку. Переключает что-то на пульте
управления. И внезапно мы переносимся в какое-то другое место.
Лукин Евгений
Дальский Алекс
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Майер Стефани
Сапковский Анджей