произошло за эти дни, но кому до этого дело: лезешь в политику, забудь об
эмоциях. Гога настойчиво лез в политику, не удосужившись ознакомиться даже с
азами этого искусства. Что имеет ввиду политик, делающий заявления, мало кого
интересует, главное - как его слова поймут те, кому они на самом деле
адресованы. Сам того не желая, Гога провозгласил начало силовой борьбы с
конкурентами за власть. Но забыл, что Власть пока еще одна, и завтра же она
потребует головы посмевшего бросить ей открытый вызов. И ради всеобщего
спокойствия Гогу сдадут. Сейчас никто не был заинтересован в нарушении баланса
сил, а выходка Гоги была столь неожиданной и настолько шла вразрез с
действующими договоренностями, что ни о какой показательной порке не могло быть
и речи, к ней основные центры власти попросту не были готовы. Значит, следует
ожидать реакции скорой и беспощадной.
распахнув дверь.
с едва уловимым акцентом. - Не удивляйтесь. В роду Перальта все мужчины были
купцами или корсарами. А две эти близкие профессии развивают способности к
языкам. Не предлагаю сесть. Как понимаю, разговор будет кратким.- Он вскинул
острый подбородок. - Слушаю вас.
Хуанито. Что-то по проблеме перевода.
догадавшись. Перальта даже бровью не повел, только чуть дрогнули уголки тонких
губ.
вывести на человека, который сейчас контролирует товар. Все три контейнера
находятся у него.
Кроме этого, онвносит в дело свой капитал.
дня.
точеные, как у музыканта. Но хватка оказалась железной.
богу, был дома.
принудительно сажали за фортепьяно. Музыка - это кусок хлеба. Белого, а не
серого, заводского. Только сейчас времена изменились, и детей усадили за
компьютеры.
слов. - Куда пересылаем?
клавиатуре.
времена, боже ты мой! В музыке хоть есть душа, а где она в этом железном ящике?
Нет, или я что-то не понимаю, или этот мир окончательно сошел с ума".
по жестким кудряшкам. - Слушай, а можно найти тот адрес, откуда мы отправили
этот, как его... Файл, да?
мелкие клочки.
глаза.
мальчика к своему тугому животу. - Деньги, потраченные на детей - это деньги,
пожертвованные богу.
Не для твоей головки все это. Нет, что угодно, только не это... Для них, все
только для них. Пусть детям будет хоть немножечко лучше, чем их отцам, а,
Господи? Иначе, скажи мне, чего ради жить? Что же ты все молчишь... Смотришь на
все это и молчишь!"
подбежал к столу. Красная лампочка на панели погасла.
компьютера. Пока шла загрузка, он сложил ладони, как на молитве. Если бы
кто-нибудь попытался разобрать слова, он бы ничего не понял.
о раскрытую ладонь.
отхода приказываю уничтожить все материалы по данной операции.
пульта на телевизор и убавил звук.
Так, отработаю третий вариант. Мы договаривались, что третий дороже. Пятьдесят
процентов, идет? Все, до встречи.
видеомагнитофона. Отмотал пленку почти до середины и нажал клавишу.
повторялся раз за разом. Человек в окружении охраны шел от дверей клуба к
машине. Менялось освещение, менялась марка машины и одежда людей. Неизменным
оставалось одно - ошибка охраны. Группа, разворачиваясь на крыльце, на
несколько мгновений оставляла неприкрытым хозяина.
тряпочкой прицел.
свернутые трубочкой губы. Он успел дважды нажать на спуск, пока грудь человека
в перекрестье прицела не перекрыла голова охранника. Резко цокнул боек, не
найдя в патроннике патрона.
была частью жизни, неотъемлемым фактором игр, в которые они играли. Но они
боялись ее. Как верующий старается не произносить имя бога своего всуе, эти
люди говорили "устранить", "вывести из игры", "ликвидировать угрозу",
"окончательно решить проблему". Но как ее ни называй, смерть остается смертью.
Снайпер любил свою работу и любил смерть. Себя он считал безликим посланником
Всемогущей, верил, что ему дано право ставить последнюю точку в запутанном
жизнеописании своих жертв. Это вносило в его работу привкус мистики и
запредельного. Он знал, что рано или поздно Смерть призовет и его, он был готов
к этому. Удачный отход с выстрела он расценивал как добрый знак, кровь жертвы
умасливала злого бога, которому он верно служил и чьей непостижимой воле вверил
свою жизнь. Он с радостью брался за самые трудные акции, в эти мгновения Смерть
была особенно близко, он чувствовал ее за плечом, упершимся в приклад винтовки.
И пальцы сладострастно вздрагивали, лаская грациозно-хищный изгиб спускового
крючка, оттягивая момент выстрела, позволяя Смерти еще раз выбрать: взять его
или того - пойманного - в равнодушный зрачок прицела.
сумки. Нажал кнопку на видеомагнитофоне, вытащил вылезшую из панели кассету.
Сломал крышку. Ролик с пленкой бросил в пепельницу, поджег комок бумаги, бросил
сверху. Закурил и смотрел, как в огне корежится, извивается черная змея пленки.
Потом вышел на кухню. Вернулся с ведерком воды, над краем поднималась шапка
пены. На руках были оранжевые резиновые перчатки.
практически везде. Поэтому снайпер стал методично протирать тряпкой все подряд,
двигаясь по комнате от левого угла.