восклицала:
велика, что никому нельзя сойти с места?
угодно, только не это! Нужно самому вступить в схватку, и тогда все
разъяснится. Пусть главнокомандующий примет меня волонтером.
действительно стихает. Да и стреляют реже... Вот идет паж, и, конечно, с
новостями.
сообщить вашему величеству, что протестанты постыдно дрогнули и обратились в
бегство.
что все это сущие пустяки и что мой доблестный брат живо разделается с этим
сбродом?
ваше мужество!
тут же в залу вбежал капитан Ришелье. Лицо у него почернело от пороха, в
руке - зазубренная шпага.
подорвать одну из дверей, но не причинили нам при этом никакого вреда!
Уцелевшие мятежники перешли через мост и укрепились в одном из домов
предместья Вандомуа, где мы их без труда и прикончим... Ваше величество,
можете взглянуть из этого окна на расправу...
Дом-то горит!..
государь, как они прыгают из окон!.. Другой!.. Третий!.. Четвертый!.. Еще и
еще!.. Слышите, как они вопят!
перевязь нашего брата Конде. Неужели это он, капитан?
руке был вместе с нами, точнее, рядом с герцогом де Гизом.
уговаривать!
принц слишком многим рисковал.
дом! Он сейчас обрушится на головы несчастных!
увлекая короля в сторону.
страшной картиной.
гордый, вошел в залу. За ним плелся принц Конде, пытаясь всеми силами не
выказать своего уныния и унижения.
мятежники понесли кару за свои преступления. Я воздаю хвалу господу за то,
что он оберег ваше величество от опасности. После того что я видел, мне
стало ясно, что опасность эта была больше, чем мне казалось. Среди нас
нашлись и предатели.
поддержали солдаты, которых привел Ла Мотт. Они ударили на нас с тыла и на
какое-то время овладели городом. Но могло быть и того хуже, если бы
мятежников поддержал еще капитан Шодье, брат министра. Однако он опоздал и
явился к шапочному разбору.
господне благоволение особенно ярко проявилось в этой стычке... Так поспешим
в часовню, вознесем ему благодарность!
уцелевших преступников. Государь, вы, надеюсь, будете присутствовать при
казни вместе с государыней и со своей матушкой?
к выходу.
своим долгом предупредить ваше величество, что нунций [Нунций - папский
посол] его святейшества считает ваше присутствие на первом аутодафе вашего
царствования совершенно необходимым. Там будут все, в том числе и принц
Конде. Разве вы можете не быть при этом, ваше величество!
осуждены.
убедить меня в этой ужасной необходимости. А сейчас пойдемте, господин
кардинал, преклоним колени перед алтарем и возблагодарим господа за то, что
он отвратил от нас опасность такого заговора.
следует преувеличивать значение событий и придавать им больше важности, чем
они заслуживают. Ведь это была простая смута, только и всего.
XXIX. АУТОДАФЕ
повстанцы "не посягают ни на венценосную особу короля, ни на принцев крови,
ни на государственный строй", и все-таки их обвинили в открытом мятеже, а
посему их ждала обычная участь побежденных в гражданской войне.
случаях, если они были просто мирными и покорными верноподданными. И
действительно, кардинал Лотарингский проявил себя в судопроизводстве как
истинный церковник и неважный христианин. Он поручил ведение дел замешанных
в мятеже вельмож судебной палате города Парижа и канцлеру Оливье. И судебная
машина завертелась с завидной быстротой: допросы снимали мгновенно,
приговоры выносили еще быстрее.
излишними; их попросту вешали и колесовали тут же, в Амбуазе, не утруждая
этим судебную палату.
меньше чем в трехнедельный срок.
двадцати семи баронов, одиннадцати графов, семи маркизов и пятидесяти
дворян.
блеск и размах. Приготовления были грандиозны. От Парижа до Нанта внимание
населения привлекалось всеми доступными в те времена способами: о казни
объявляли во всеуслышание и глашатаи и священники.
предстояло разыграться кровавой драме, возникли три изящные трибуны; средняя
из них, самая нарядная, предназначалась для королевского семейства.
"верноподданные" из окрестностей, коих удалось пригнать сюда волей или
неволей. Кроме того, многие прибыли просто из любопытства или же из
фанатизма. Вот все эти причины и привели в Амбуаз столь великое стечение
народа, что накануне рокового дня больше десяти тысячам "гостей" пришлось
ночевать в поле.
окна, выходившего на площадь, платили по десяти экю - громадные деньги по
тому времени.
черным сукном. На помосте высилась плаха.
осужденных поименно и каждому оглашать приговор.
подвели к подножию эшафота. Рядом с ними шли монахи, убеждая их раскаяться,
отказаться от своего вероисповедания. Но ни один из них не пожелал изменить
своей вере. Они даже не отвечали монахам.
Король и королева, у которых чуть ли не силой вырвали согласие
присутствовать при казни, заранее оговорили, что прибудут только к самому
концу, к моменту казни главных зачинщиков мятежа.
последнее утешение идущему на смерть и в то же время показать свою стойкость