Чтение 120–й страницы книги ~Нечистая сила~

с большим трудом взвалили батьку на подводу, повезли кормильца домой...
Следом за телегой шагали по зыбкому песку филеры департамента полиции,
рассуждавшие:

- И когда эта мука кончится? Сколь годков прошло - из-за этой сволочи
покоя не видим. Пришить бы его, паразита...

Утром Распутин вышел на двор, спрашивал филеров:

- Эй, робяты, а сколь я вчерась выпил?

- Не знаем. Нас ты не угощал...

С помощью записки от царицы он пристроил своего Митьку на службу в 7-ю
роту тюменского гарнизона - подальше от фронта. И сказал сыну: "Терпи!

Скоро я учну мир с немцами заключать..." Потом Распутин дрался со своими
родственниками, они ему расквасили в кровь всю харю, при этом без стыда
горланили по селу:

- Мы тя знаем! Тебе бы тока Нюрку за... держать!

Министр внутренних дел князь Щербатов руки имел длинные, и по его
настоянию тобольский губернатор А.А.Станкевич велел арестовать Распутина с
заключением в тюрьму на три месяца за беспробудное пьянство и неприличное
приставание к женщинам... Гришка спешно бежал из Покровского, опять тянулась
по песку телега, а за телегой ползли скучные усталые филеры.

- И когда ж это кончится?

****

На квартире Бадмаева, где он решил укрыться, сидел Курлов, распевая
блатные песни. Это удивительно, что человек, всю жизнь сажавший других по
тюрьмам, обожал тюремную лирику... Закрыв глаза, жандармский генерал с
большим чувством выводил:

Централка - и ночи, полные огня,

Централка - зачем сгубила ты меня,

Централка - я твой последний арестант,

Паагибли юность и талант

В стенааах тваааих...

- Аа, друг, и ты здесь? - обрадовался Распутин.

Курлов глянул косо. Жандарму не везло. С началом войны получил права
генерал-губернатора в Риге, где полно баранов и баронов, шпику и марципанов.

Немцы наступали, бароны кричали "хох!", баранов зарезали, шпик и
марципаны исчезли из продажи...

- А теперь меня под суд отдают, - сообщил Курлов.

- За што, милаай?

- В основном инкриминируют мне потворство курляндским баронам и саботаж в
эвакуации рижских заводов... Спасибо Бадмаеву. принял на постой, как старого
мерина. Живу на его счет. А у меня ведь, знаешь, семья. Жену взял у одного
идиота, уже с детьми, да еще, дурак такой, своих кучу понаделал... Вот
кручусь!

- А кто, скажи, при Столыпине меня охранял?

- Я.

- Мать честная! - засмеялся Гришка.

- А чем тебе плохо было со мной?

- Да не жалуюсь - с тобою жить было можно. - Он спросил, дома ли Бадмаев.
- Я у него приютиться хочу. На Гороховой что-то боязно. Газеты лаются. От
сыщиков Белецкого нет отбою...

Курлов сказал, что Бадмаев здесь, но занят: у него сейчас депутат
Протопопов, товарищ Курлову по службе в Конно-гренадерском полку, друг его
невинной младости. Протопопов, взвинченный от габыря и цветков черного
лотоса, появился в дверях кабинета.

- Григорий Ефимыч, - заговорил он, - вы должны, вы обязательно должны
представить меня императрице...

- На кой ты сдался ей, сифилисный?

- У меня нет слов, чтобы выразить свой восторг перед ее неземной
красотой. Вы ничего не понимаете! Императрица у нас - богиня. У нее торс,
как у античной Венеры. А посмотрите на ее профиль - чеканный, строгий,
повелевающий. Я без ума...

- Сашка, - велел ему Курлов, - сядь и не дури! Бадмаев отозвал Распутина
в уголок, зашептал:

- А какие у вас отношения с Хвостом?

- Да пошел он в задницу?

- Напрасно, - сказал Бадмаев. - Вы присмотритесь к этому человеку - за
ним очень большое и громкое будущее... Протопопов цапал Гришку за поясок.

- Вы должны это сделать... Я не знаю, что со мной происходит, но я
преклоняюсь перед нашей мраморной Афродитой в короне!

Отстать от маньяка было невозможно, и Распутин устроил Протопопову тайное
свидание с императрицей, причем, дабы все шло гладко, без сучка и задоринки,
он при сем и присутствовал. Алиса сидела за столиком и вязала мужу перчатки,
когда член партии октябристов вдруг пополз к ней на коленях, восклицая:

- Богиня... красавица... я ваш! Ваше величество, позвольте мне, рабу,
умереть возле ваших божественных ног.

- Что с ним? - спросила царица у Гришки.

- Накатило, - отвечал тот.

- Нет! Я не имею права дышать в вашем присутствии, - заливался
Протопопов. - Позвольте мне, несчастному рабу любви...

Тут Распутин кликнул из детской матроса Деревенько; два здоровых мужика,
они подхватили влюбленного октябриста за локти, и, скрюченный в любовном
экстазе, Протопопов был просто вынесен из кабинета, как мебель.

Свидание продолжалось считанные минуты, но императрица запомнила
Протопопова; ей, женщине уже немолодой, матери многих детей, было по-женски
приятно, что она способна внушить мужчине столь сильное чувство даже на
расстоянии...

Вырубова зарегистрировала Протопопова в графу "наших".

Немцы уже подходили к Барановичам, и Николай Николаевич велел перевести
Ставку в Могилев... Но выбить Россию из войны германская военщина не могла -
русский солдат крепок! Если глянуть на карту, то видно, что наша армия в
самый тяжелый период натиска уступила врагу ничтожную частицу русской земли.
Однако великая Россия привыкла воевать только на чужой территории, и потому
каждый городишко, каждый шаг армии назад очень болезненно воспринимался в
сердцах россиян... Маяковский писал:

Сбежались смотреть литовские села,

Как, поцелуем в обрубок вкована,

Слезя золотые глаза костелов,

Пальцы улиц ломала Ковна...

Жители Петербурга-Петрограда уже давно отвыкли видеть царскую чету.

Под осень же 1915 года по улицам столицы начал ползать придворный
"паккард", в двух пассажирах которого прохожие угадывали притихших царя и
царицу. Без конвоя (!), внутренне очень напряженные, супруги Романовы
объезжали столичные храмы, в каждом истово, почти остервенело молились...

Сазонов предупредил Палеолога:

- Прошу сохранить в тайне - наш государь решил возложить на себя бремя
верховного главнокомандования, и мне известно, что он не позволит никому
обсуждение этого вопроса. - Палеолог осторожно дал понять, что царь в чине
полковника и командовал в жизни только батальоном. - Это фикция!

- успокоил его Сазонов. - Государь и сам понимает, что неспособен
руководить войною, за него командовать фронтами будет Михаил Васильевич
Алексеев.

- Так не проще ли Алексеева и сделать главным?

- Я предпочитаю не знать до конца всех крайне осложненных мотивов,
которыми руководствуется мой государь, - ответил Сазонов, ловко ускользая от
прямого ответа.

Палеолог тут же получил приглашение на обед от княгини Палей,
морганатической супруги великого князя Павла Александровича, родного дяди
царя. В разговоре с послом по телефону женщина особо отметила, что предстоит
нужная беседа... За обеденным столом Палеолог увидел великого князя Дмитрия
Павловича (пасынка княгини Палей), здесь же была и Вырубова, хлебавшая
ложкой суп с зеленью, возле ее стула был прислонен костыль. Когда подали
кофе, Вырубова (она приходилась родней хозяйке дома) немедленно залучила
посла Франции в соседнюю комнату.

- Вы, наверное, знаете о решении государя стать во главе армии? -
Палеолог молчал (чтобы не выдать Сазонова), и она сама решила помочь ему. -
Его величество, - сказала Анютка, - сам же и попросил меня узнать ваше
мнение об этом.

- Решение его величества окончательно?

- Да.

- Тогда мои возражения окажутся запоздалыми...

По глазам Вырубовой посол заметил, что она, напрягшись, пытается дословно
запомнить его последнюю фразу. Потом к Палеологу подсел Дмитрий Павлович,
еще молодой офицер, похожий на необстрелянного юнкера, в узком мундире, с
толстой сигарой меж длинных бледных пальцев. Он сразу заговорил - с напором:

- Я только что из Ставки... с экстренным поездом. Был у царя, чтобы
отговорить его от этой неумной бравады. Последствия могут быть роковыми. Не
только для него, но и для всей России! Мы все погибнем. Это не царь! Это не
он придумал! Видели эту калеку Вырубову? Это она с царицей, это царица с
Гришкой - это они заставили царя решиться на захват Ставки... Им все мало!

Хотят влезть и в дела фронтов, которые трещат. Я знаю, что именно эти
злобные люди будут творить судьбы войны... даже там, в Ставке! Этот чалдон!

Этот варнак! Эта скотина... Вешать!

Палеолог дал юноше выговориться. Мачеха молодого Дмитрия, княгиня Палей,
в гостиной потом тихо спросила посла:

- Каковы ваши заключения?