отражение моих: мелькнувшее и сразу же исчезнувшее
отражение.
до того, как мы с тобой познакомились. Даже если бы сейчас я
решил все переиграть - а эта мысль, эта безумная надежда
убивает меня, вытягивает жизнь по капле, - даже если бы все
случилось именно так - ты все равно никогда не простила бы
мне. Ты не прощала бы снова и снова. И я понимаю тебя. Но
уже ничего не могу сделать. Слишком далеко все зашло.
Слишком высоки ставки. Это очень крупная игра, и я не могу в
ней проиграть.
новую - я знала какую. И я сочувственно наблюдала за ним,
ощущая чувство облегчения. После того, что я пережила за
последний час, это казалось мне единственным утешительным
событием. Теперь мне мешал только Дан, он должен уйти,
обязательно должен уйти, и тогда я возьму этот маленький
пистолетик, эту ласковую карманную собачку, и навсегда
избавлюсь от боли.
и подтолкнул его в мою сторону.
темноте ночи, которой я никогда больше не увижу... Дверь за
ним закрылась. Вот и все.
могла дать мне большее счастье, чем свобода. Теперь я поняла
это. Бесплодная жизнь заканчивается, и в ней ты безнадежно,
безнадежно проиграла. Этот последний выстрел будет самым
правильным, самым честным, и это станет единственным, в чем
я не промахнусь.
засунув дуло в рот, - это не их стиль. Но у тебя никогда не
было стиля, и Бог простит тебя. И все те, кто скоро будет
рядом с тобой...
к голове. И закрыла глаза.
мою руку, моментально осиротевшую без оружия.
искаженный свистящим шепотом, я слышала когда-то, но успела
забыть.
держал в руках мой "браунинг", он стоял рядом, лицом к
двери, широко расставив ноги, - я видела только его профиль,
сосредоточенный и гневный. Через секунду, показавшуюся мне
вечностью, он выстрелил. Выстрелил в никуда, в сжавшееся
пространство дома, в белый свет, как в копеечку. Выстрелил и
остался стоять, спокойный, как в милицейском тире, с
пистолетом в вытянутой руке.
Дан. Теперь он появился снова - черный, обугленный, в проеме
ночи.
как Олег хладнокровно выстрелил в него; Дан уже давно был
мертв, а Олег все продолжал и продолжал стрелять.
плечи.
тобой эти гады! Я ведь все слышал. Сидел с собаками и все
слышал. Спокойные твари, правду говорят - лучший ротвейлер -
это мертвый ротвейлер... Третья собака, двуногая, - этот
Шура, подельник его, Александр Анатольевич, - не была такой
безобидной, но тоже не сопротивлялась, дырка в башке - вот и
все. Никогда не думал, что убить расслабившегося
фээсбэшника, пусть и бывшего, так легко. Идем, Ева. Идем, не
стоит здесь и оставаться. Все кончено, и ты теперь в
!%'./ a-.ab(.
Кудрявцева, и положил ее к себе в карман.
гоняет на своем джипе, как камикадзе. Если бы успел - они бы
не убили этого мужика... Но тебя, кажется, я спас... Так что
с тебя причитается ужин в гостинице "Метрополь". Идем.
мониторов внешнего обзора и как профессионально-осторожно
вытирает все возможные отпечатки. Последним он обтер
"браунинг" и вложил его в мертвые пальцы Дана.
Олег насильно не взял меня за руку, не подвел к двери и не
заставил переступить через безжизненное тело человека,
которого я любила.
рядом с ним и безучастно смотрела перед собой. Олег все
время что-то говорил мне, он пытался объяснить, как оказался
на даче Кудрявцева - все это время он следил за мной,
стараясь хоть издали уберечь от возможной опасности - а то,
что она есть, Олег не сомневался, у Грека было чутье на
пограничные, на криминальные ситуации, он никогда не давал
телефона Мари-лова просто так. И потом - именно об этом
сказала ему гуща в моей кофейной чашке, а Олег верил в это
свято. Вычислить прошлое Сирина и Александра Анатольевича не
составило труда, тем более что о них обоих уже давно ползли
мутные слухи в "конторе". Он был в ту ночь у дома Туманова
только потому, что следил за мной. А потом появился Дан,
слишком внезапно, слишком подозрительно. Дан уже проходил по
нескольким крупным делам о мошенничестве, но только как
свидетель - он был бесстрашен и в психологических поединках
ему не было равных. И ухватить его было невозможно...
когда ужас сегодняшней ночи...
означало жизнь. Другую жизнь.
обжигающие хлопья, они ложились на ресницы и тотчас же
таяли.
почувствовать арбузный запах снега, возвращающий мне вкус
этой самой другой жизни.
вернувшийся и все простивший Иван. - Говорил же тебе, дядю
Ваню слушать надо, даже Чехов Антон Палыч, царствие ему
небесное, мной не брезговал. Я уж думал, кранты тебе, ко
встрече готовился. А ты ничего, дура моя пупырчатая,
выдралась, сбила-таки сметанку в маслице вологодское, не
потонула. Переходящий вымпел тебе за это!"
чем вивисекторов дивила. Теперь на миксер мне плевать - с
+o#ce.) нынче буду спать!.."
Нимотси.
снег...
Роллинс Джеймс
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Белогорский Евгений
Афанасьев Роман
Акунин Борис