показалось, что он знает этого господина, но вспоминать не было времени.
Подоспел лифт и с шипением распахнул дверцы.
сам, повернулся к кнопочному пульту и глухо спросил:
кнопку ни нажал попутчик, он либо поедет дальше, либо выйдет вместе с
ним на последнем, девятом этаже.
стояла цифра "12". Лифт тронулся вверх. Автор вздрогнул от неожиданнос-
ти, потому как три последних кнопки пульта, рассчитанного на двенадцать
этажей, задействованы никогда не были. Попытка нажать любую из них не
приводила к движению.
позы, глядел куда-то вбок в глубокой задумчивости. Прошла, казалось,
вечность, прежде чем лифт остановился и дверцы, чуть помедлив, разъеха-
лись в разные стороны.
ковром и освещенный бронзовыми светильниками, висевшими по стенам. У од-
ной из них располагалась вешалка из оленьих рогов, резная корзина для
тростей и зонтов и зеркало в дубовой раме. Все это автор заметил, еще не
выходя из лифта, когда же вышел вслед за незнакомцем, то увидел справа
распахнутые и тоже дубовые двери, ведущие в полутемное помещение, похо-
жее при беглом взгляде на театральный зал.
грязноватую лестничную площадку, украшенную изречениями на стенах, где
обычно останавливался кооперативный подъемник.
этот раз она была, будто жрица, в греческой свободной тунике, перепоя-
санной золотым ремешком; из-под нижнего края туники выглядывали ее ступ-
ни в сандалиях, схваченные такими же золочеными ремешками. Лоб Сашеньки
стягивала синяя атласная лента.
тоинством приняла из рук незнакомца котелок. Он занял свое место на
оленьих рогах, где уже был ряд головных уборов самого разнообразного ви-
да - начиная от фески и кончая небольшим лавровым венком. Незнакомец сам
повесил свое пальто и предстал перед Сашенькой в скромном темном сюртуке
и брюках со штрипками.
парике. На лице милорда изобразилось одновременно два чувства - привет-
ливость и недоумение. Последнее явно относилось к соавтору. - Добро по-
жаловать, Федор Михайлович! - милорд подошел к незнакомцу, и они обменя-
лись рукопожатием.
кой. Он понял - с кем поднимался в лифте, и окаменел, готовый прова-
литься сквозь вишневый ковер.
оставил на лице лишь недоумение, сопровождавшееся красноречивым жестом
ладоней.
соавтору.
Стерн укоризненно покачал головой и обратился к молодой жрице:
ж...
вышло обиженно. - Если я... так сказать... недостоин вашего общества...
простите...
как раз сегодня решаем этот вопрос. Кто достоин, а кто недостоин. Но вы
пришли слишком рано. Разве у вас готова рукопись?
креслами.
Через пять минут начнем вызов соискателей. Приготовьтесь к большой и не
слишком приятной работе.
лезлую табуретку о трех ножках, одна из которых подозрительно болталась.
Она вручила табуретку сочинителю и повела его в зал.
прямо по наклонной ковровой дорожке, спускавшейся вниз между мягкими
креслами, расположенными амфитеатром. Кресел было штук сорок, в некото-
рых из них сидели зрители.
крайним пустым креслом в последнем ряду амфитеатра, в боковом проходе,
тоже спускавшемся наклонно. Сидеть на сломанной табуретке следовало с
большой осторожностью, но автор понял, что перейти на соседнее пустующее
кресло - нельзя. Кстати, весь последний ряд амфитеатра был свободен.
Впрочем, отсюда все было хорошо видно - и фигуры в креслах, и сцена, и
даже часть холла с дверцами лифта.
котором находилась огромная серебряная чаша, похожая на вместилище олим-
пийского огня. И огонь пылал в ней тремя языками холодного синеватого
пламени. Рядом с чашей стояла вторая жрица: Любаша Демилле. На ней была
такая же туника и такие же сандалии, только атласная лента, перетягивав-
шая лоб, была алого цвета. В руках Любаша держала большие каминные щип-
цы.
чом "в шашечку", как весь кооперативный дом, располагалось нечто вроде
низкого неказистого пьедестала высотою не более метра, сделанного из же-
леза и выкрашенного в унылый шаровой цвет. На пьедестал вела деревянная
приставная лесенка. С другого боку из пьедестала торчала железная руко-
ять, рядом с которой тоже дежурила жрица с белой повязкой на лбу. Эта
была Ирина Михайловна Нестерова.
ких мягких креслах, обтянутых золотистым бархатом, сидели: справа -глу-
бокий старик с крупными чертами лица и седыми волнистыми волосами. Он
был одет в греческий хитон, из которого по локоть высовывались жилистые
загорелые руки, державшие посох. Судя по всему, старик был незряч,
взгляд его упирался в стену чуть выше пьедестала.
фигурка человека во фраке, будто выточенная из черного дерева. Кудрявые
волосы и бакенбарды, острый профиль и живой насмешливый взгляд не остав-
ляли сомнений касательно его личности.
дали автор "Вия" в свободной блузе, старик с буйной разлапистой бородою
и в косоворотке, вполне совпадающий со своим хрестоматийным изображени-
ем, и известный уже автору Федор Михайлович.
ловек с длинным лицом и бесцветными глазами, похожий на старого волка.
Автор не сразу узнал в нем любимого своего поэта.
хода, не отличался здоровым видом. С жалостью и восторгом смотрел сочи-
нитель на своего вдохновителя, на его прямые непокорные волосы, падавшие
на лоб, на заостренный подбородок и тонкие губы. Он был моложе других,
но именно его формулу использовал синклит бессмертных для испытания со-
искателей.
в старинных одеждах. Один из них был с орлиным профилем и лицом, будто
вычеканенным из бронзы. Его лавровый венок, висевший в прихожей, удосто-
верял, что ему удалось спуститься в ад и выйти оттуда живым. Рядом с ним
сидел создатель рыцаря печального образа, а чуть поодаль - автор истории
датского принца. Крайнее место занимал здоровяк с бородкой на пышущем
румянцем лице, так похожий на своих великанов Гаргантюа и Пантагрюэля. В
третьем ряду находился всего один человек с черными, как смоль, буклями,
тщедушный на вид. Сочинитель долго не мог понять -кто это, но потом до-
гадался, что видит перед собою создателя крошки Цахеса.
и девяноста. Каждый из них создал образы, перед которыми отступила
смерть.
отдельным маленьким столиком, расположенным сбоку алтаря. Перед милордом
на столике лежали какие-то списки, маленький колокольчик и толстый том,
в котором автор узнал адресный справочник Союза писателей. Заняв свое
место у столика, мистер Стерн повернулся лицом к присутствующим и
объявил:
кворума в количестве двенадцати бессмертных, разрешите объявить заседа-
ние святейшего литературного синклита открытым!
в сторону входной двери.
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Панов Вадим
Глуховский Дмитрий
Шилова Юлия
Плотников Александр