расставлена по полкам, в разделочную доску воткнуты два медных ножа и
небольшой топорик. Обеденный зал - стол из тика с крохотной царапиной на
тщательно отполированной поверхности, недорогие чистые ковры на полу и на
стенах, деревянный ларь, три низенькие скамеечки. Спальная комната -
матрас, брошенный прямо на пол, скамейка, ларь, глиняная фигурка
закутанного в плащ божка. Все аккуратно и опрятно, словно подчиняясь
строгому порядку. Ни малейшего намека на то, что хозяева скрылись бегством
или погибли из-за внезапного нашествия или черного мора. Казалось, они
вышли ненадолго и скоро вернутся. Но в атмосфере помещения витал некий
отголосок вечности, шептавший на ухо Скиллу, что жители покинули этот дом
не одну сотню лет назад. Сильно озадаченный увиденным, скиф вышел на улицу
и побрел дальше, надеясь найти воду.
города, уже спряталось за зубцы стен. Скилл осмотрел несколько десятков
домов, поражающий своим великолепием дворец, три посвященных неведомым
богам храма, но нигде не нашел ни глотка воды. Не смог он обнаружить и
ворот. Создавалось впечатление, что жители проникали в свой город по
воздуху или сквозь стены.
аура, исходившая из города, подобно жернову давила на Скилла, пытаясь
подчинить волю воина. Любой цивилизованный человек давно покорился бы этой
силе, но только не номад, чьей родиной была дикая Скифия. Тонкий налет
цивилизованности, приобретенный им во время скитаний по Мидии, Парсе,
Ионии, далеким восточным странам, не мог разрушить истинный пласт души
сына степей. Как и всякий скиф, Скилл был отважен, вынослив и неприхотлив.
Он полюбил тонкие вина и изящных женщин, но мог обойтись мутной брагой и
засаленной бабенкой из кибитки какого-нибудь гирканца. Жизнь научила его
разбираться в людях, отличать малейшую фальшь в произнесенной фразе,
неискренность, промелькнувшую во взоре внешне доброжелательного
собеседника. Боги востока и запада, севера и юга не оказали ни малейшего
влияния на сознание безбожника - скифа, верившего лишь в острый меч,
выносливого коня и верного друга.
небольшой храм, украшенный фризами со сценами неведомых битв. Это был храм
Меча-Веретрагны, бога войны и победителей. Внутри храма царил полный
беспорядок, особенно сильно ощущаемый в этом до блеска вычищенном городе.
Скиллу невольно подумалось, что здесь сводили счеты рассерженные великаны.
Прекрасные мраморные фризы, украшавшие стены святилища изнутри, были
безжалостно иссечены, статуя Веретрагны сброшена с постамента и расколота
на мелкие кусочки, принесенные в жертву богам военные трофеи: мечи, щиты,
доспехи, бронзовые кольца - свалены в кучу и загажены нечистотами.
бога-воина. Подобное кощунство не мог позволить себе ни парс, ни иониец,
ни согдиец, ни даже живущий на далеком севере савромат. Воины всех народов
чтили Веретрагну и приносили ему искупительные жертвы.
уловил шорох, исходивший из внутренних покоев, где некогда жили жрецы
Веретрагны. Там кто-то был. Скиф бросился бежать по бесчисленной анфиладе
залов, уходивших глубоко под землю. Звук, потревоживший его слух,
становился все явственней. И, наконец, Скилл обнаружил, откуда он исходит.
В огромной подземной зале, тускло освещенной шестью коптящими факелами,
висел на стене человек. Голова и лицо его были обриты наголо, иссеченные
шрамами руки пронзали огромные медные гвозди, вбитые в деревянные брусья,
которые были прикреплены к стене таким образом, что составляли крест.
Человек негромко стонал.
солнца, а в прохладной пещере; дабы усилить боль они повесили казнимого
всего лишь в локте от падающей с потолка струйки воды, но какие бы усилия
он ни прилагал, он не мог бы дотянуться до нее губами.
пересохшую глотку под ослепительно чистую струю. С каждым глотком силы
возвращались к кочевнику. Он уже напился, но не мог заставить себя
оторваться от этого лакомства, чей вкус был слаще вкуса хаомы. Слабый стон
вернул его в реальность. Распятый очнулся и с равнодушным удивлением
смотрел на пришельца. Скилл зачерпнул горстями воду и поднес ее к губам
страдальца. Человек жадно припал к влаге, ладони мгновенно опустели.
Скиллу пришлось повторить эту операцию раз двадцать, прежде чем распятый,
напившись, откинул голову назад. Некоторое время они смотрели в глаза друг
другу, затем распятый спросил:
на говор дрангианцев, и скиф понял. С трудом подбирая слова, он сказал:
мидян, он вполне освоил их язык.
важности, присущей надменным ариям, подбородок и щеки, обычно гладко
выбритые, были покрыты грубой сизой щетиной, нечесаная грива спутанных
волос волной спадала на широкие плечи. Большинство парсов, любители
сладкого и жирной баранины, были склонны к полноте, Скилл же, напротив -
сухощав и жилист.
сильный человек, скорее воин, нежели служитель бога.
расслышал его слов.
неба? Из-под земли?
и воинскую честь. Его интересуют лишь власть и замешанный на
сверхъестественности разум. Поэтому он приказал своим слугам казнить меня,
и сам выбрал этот мучительный способ казни.
возможности достичь ее. Скилл и сам не раз попадал в схожие ситуации, но
судьба была милостива к нему, позволив выйти из них с честью.
симпатичное место. Сейчас я освобожу тебя, наберу воды, и мы уйдем из
города.
будут слуги Аримана.
имею понятие о чести. Сначала я освобожу тебя.
боли. - Впрочем, поступай как знаешь.
как опору, он просунул клинок акинака между бруском и рукой жреца и стал
раскачивать гвоздь. Жрец застонал. Скиф удвоил усилия. Пытка болью
продолжалась довольно долго. Наконец, медный гвоздь вылез из бруса и со
звоном упал на пол. И тотчас же по зале пролетел легкий вихрь. Словно
огромные легкие подземелий выдохнули застоявшийся воздух. Затем вдалеке
послышались неясные звуки, напоминающие шарканье сотен ног.
узнали о том, что кто-то пытается освободить меня и спешат сюда. Беги. Еще
несколько мгновений, и будет поздно.
Наступит ночь, и в городе будет много воды. Но на твоем месте я предпочел
быть этой ночью подальше от города. Беги!
жрецу, словно прощаясь, и кинулся прочь. У самого выхода скиф обернулся.
Жрец, скособочась, висел на стене. В глазах его, обращенных в сторону
приближающихся мучителей, был ужас. И тогда Скилл послал ему смерть.
Быструю и милосердную. Тренькнула тетива, и острая стрела пробила жрецу
шею точно в том месте, где пульсировала яремная вена. Ток крови
прекратился, глаза жреца потухли, и он бессильно обвис.
Уже стемнело. Вдалеке, в тени храма жабы, как окрестил про себя Скилл
храм, украшенный статуей приземистого монстра, плясали огоньки. Дрожа от
возбуждения, кочевник перебежал улицу и ловко, словно кошка, взобрался на
крышу одной из усадеб.
странных существ. Похожие на людей, но с матово-белыми лицами и
неестественно длинными руками, они что-то бормотали и подслеповато
Афанасьев Роман
Прозоров Александр
Орлов Алекс
Лукин Евгений
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия