Чтение 120–й страницы книги ~Граф Монте-Кристо~

- Я не имею права разговаривать с его сиятельством, - сказал приврат-
ник, - ваше поручение исполнит камердинер.

Грум вернулся к экипажу.

- Ну, что? - спросил Данглар.

Мальчик, пристыженный полученным уроком, передал ответ привратника
своему господину.

- Ого, - сказал тот, - видно, важная птица этот приезжий, которого
величают его сиятельством, раз с ним имеет право разговаривать только
его камердинер; все равно, раз он аккредитован на мой банк, мне придется
с ним встретиться, когда ему понадобятся деньги.

И Данглар откинулся в глубь кареты и так, чтобы было слышно через до-
рогу, крикнул кучеру:

- В Палату депутатов!

Сквозь жалюзи своего флигеля Монте-Кристо, вовремя предупрежденный,
видел барона и успел разглядеть его в превосходный бинокль, причем проя-
вил не меньше любопытства, чем сам Данглар, когда тот исследовал дом,
сад и ливреи.

- Положительно, - сказал он с отвращением, ввинчивая обратно трубки
бинокля в костяную оправу, - положительно этот человек гнусен; как можно
увидеть его и не распознать в нем с первого же взгляда змею по плоскому
лбу, коршуна по выпуклому черепу и сарыча по острому клюву!

- Али! - крикнул он, потом ударил один раз по медному гонгу. Вошел
Али. - Позови Бертуччо, - сказал Монте-Кристо.

В ту же минуту вошел Бертуччо.

- Ваше сиятельство спрашивали меня? - сказал он.

- Да, - отвечал граф. - Видели вы лошадей, которые только что стояли
у моих ворот?

- Разумеется, ваше сиятельство, и нахожу их превосходными.

- Каким же образом, - спросил Монте-Кристо нахмурясь, - когда я пот-
ребовал, чтобы вы приобрели мне лучшую пару в Париже, в Париже нашлась
еще пара, равная моей, и эти лошади не стоят в моей конюшне?

Видя сдвинутые брови графа и слыша его строгий голос, Али опустил го-
лову.

- Ты тут ни при чем, мой добрый Али, - сказал поарабски граф с такой
лаской в голосе и в выражении лица, которой от него трудно было ожидать,
- ты ведь ничего не понимаешь в английских лошадях.

Лицо Али снова прояснилось.

- Ваше сиятельство, - сказал Бертуччо, - лошади, о которых вы говори-
те, не продавались.

Монте-Кристо пожал плечами.

- Знайте, господин управляющий, нет ничего, что но продавалось бы,
когда умеешь предложить нужную цену.

- Господин Данглар заплатил за них шестнадцать тысяч франков, ваше
сиятельство.

- Так надо было предложить ему тридцать две тысячи; он банкир, а бан-
кир никогда не упустит случая удвоить свой капитал.

- Ваше сиятельство говорит серьезно? - спросил Бертуччо.

Монте-Кристо посмотрел на управляющего взглядом человека, который
удивлен, что ему осмеливаются задавать вопросы.

- Сегодня вечером, - сказал он, - мне надо отдать визит; я хочу, что-
бы эти лошади были заложены в мою карету ив повой упряжи.

Бертуччо поклонился и отошел; у двери он остановился.

- В котором часу ваше сиятельство поедет с визитом? - спросил он.

- В пять часов, - ответил Монте-Кристо.

- Я позволю себе заметить, ваше сиятельство, что сейчас уже два часа,
- нерешительно сказал управляющий.

- Знаю, - коротко ответил Монте-Кристо.

Потом он повернулся к Али:

- Проведи всех лошадей перед госпожой, пусть она выберет ту запряжку,
которая ей понравится; узнай, желает ли она обедать вместе со мной: тог-
да пусть обед подадут у нее в комнатах. Ступай и пришли ко мне камерди-
нера.

Едва Али успел уйти, как вошел камердинер.

- Батистен, - сказал граф, - вы служите у меня уже год; этот срок я
обычно назначаю для испытания своих слуг; вы мне подходите.

Батистен поклонился.

- Остается только узнать, подхожу ли я вам.

- О, ваше сиятельство!

- Дослушайте до конца, - продолжал граф. - Вы получаете полторы тыся-
чи франков в год, то есть содержание хорошего, храброго офицера, каждый
день рискующего своей жизнью; вы получаете стол, которому позавидовали
бы многие начальники канцелярий - несчастные служаки, бесконечно больше
обремененные работой, чем вы. Вы слуга, но вы сами имеете слуг, которые
заботятся о вашем белье и одежде. Помимо полутора тысяч франков жало-
ванья, вы, делая покупки для моего туалета, обкрадываете меня еще при-
мерно на полторы тысячи франков в год.

- О, ваше сиятельство!

- Я не жалуюсь, Батистен, это скромно; однако я желал бы, чтобы этой
суммы вы не превышали. Следовательно, вы нигде не найдете места лучше
того, на которое вам посчастливилось попасть. Я никогда не бью своих
слуг, никогда не браню их, никогда не сержусь, всегда прощаю ошибку и
никогда не прощаю небрежности или забывчивости. Мои распоряжения кратки,
но ясны и точны; мне приятнее повторить их два и даже три раза, чем ви-
деть их непонятыми. Я достаточно богат, чтобы знать все, что меня инте-
ресует, а я очень любопытен, предупреждаю вас. Поэтому, если я когда-ни-
будь узнаю, что вы обо мне говорили, - все равно, хорошо или дурно, -
обсуждали мои поступки, следили за моим поведением, вы в ту же минуту
будете уволены. Я предупреждаю своих слуг только один раз; вы предупреж-
дены, ступайте!

Батистен поклонился и сделал несколько шагов к двери.

- Кстати, - продолжал граф, - я забыл вам сказать, что ежегодно я
кладу известную сумму на имя моих слуг. Те, кого я увольняю, естествен-
но, теряют эти деньги в пользу остальных, которые получат их после моей
смерти. Вы служите у меня уже год; начало вашего состояния положено; от
вас зависит увеличить его.

Эта речь, произнесенная при Али, который оставался невозмутим, ибо ни
слова не понимал по-французски, произвела на Батистена впечатление, по-
нятное всякому, кто знаком с психологией французского слуги.

- Я постараюсь согласоваться во всем с желаниями вашею сиятельства, -
сказал он. - Притом же я буду руководствоваться примером господина Али.

- Ни в коем случае, - ледяным тоном возразил граф, - у Али, при всех
его достоинствах, много недостатков; не берите с него примера, ибо Али -
исключение; жалованья он не получает; это не слуга, это мой раб, моя со-
бака: если он нарушит свой долг, я его не прогоню, я его убью.

Батистен вытаращил глаза.

- Вы не верите? - спросил Монте-Кристо.

И он повторил Али то, что перед тем сказал по-французски Батистену.

Али выслушал его, улыбнулся, подошел к своему господину, стал на одно
колено и почтительно поцеловал ему.

Этот наглядный урок окончательно убедил Батистена.

Граф сделал ему знак удалиться. Али последовал за своим господином.
Они прошли в кабинет и долго там беседовали.

В пять часов граф три раза ударил по звонку. Одним звонком он вызывал
Али, двумя Батистена, тремя Бертуччо.

Управляющий явился.

- Лошадей! - сказал Монте-Кристо.

- Лошади поданы, - отвечал Бертуччо. - Должен ли я сопровождать ваше
сиятельство?

- Нет, только кучер, Батистен и Али.

Граф вышел на крыльцо и увидел свой экипаж, запряженный той самой па-
рой, которой он любовался утром, когда на ней приезжал Данглар.

Проходя мимо лошадей, он окинул их взглядом.

- Они в самом деле великолепны, - сказал он, - вы хорошо сделали, что
купили их; правда, это было сделано немного поздно.

- Ваше сиятельство, - сказал Бертуччо, - мне стоило большого труда
добыть их, и они обошлись очень дорого.

Граф пожал плечами.

- Разве лошади стали хуже от этого?

- Если ваше сиятельство довольны, - сказал Бертуччо, - то все хорошо.
Куда прикажете ехать?

- На улицу Шоссе д'Антен, к барону Данглару.

- Да, вот что, Бертуччо, - добавил граф. - Мне нужен участок на морс-
ком берегу, скажем в Нормандии, между Гавром и Булонью. Я, как видите,
не стесню вас в выборе. Необходимо, чтобы на том участке, который вы
приобретете, была маленькая гавань, бухточка или залив, где бы мог сто-
ять мой корвет; его осадка всего пятнадцать футов. Судно должно быть го-
тово выйти в море в любое время дня и ночи. Вы наведете справки у всех
нотариусов относительно участка, отвечающего этим условиям; когда вы со-
берете сведения, вы отправитесь посмотреть и, если одобрите, купите на
свое имя. Корвет, вероятно, уже на пути в Фекан?

- В тот самый вечер, когда мы покидали Марсель, я видел, как он вышел
в море.

- А яхта?

- Яхте отдан приказ стоять в Мартиге.

- Хорошо! Вы время от времени будете сноситься с обоими капитанами,
чтобы они не засыпали.

- А как с пароходом?

- Который стоит в Шалопе?

- Да.

- Те же распоряжения, что и относительно обоих парусников.