Чтение 13–й страницы книги ~Звезды в ладонях~

В моей каюте меня ждала Рита, а на столе стоял поднос с ужином. На сей раз это были не приготовленные вручную блюда, из-за дефицита времени Рита просто воспользовалась услугами пищевого автомата, но тем не менее сумела так оформить свой заказ, что еда из комбинированных концентратов получилась довольно сносной и даже вкусной.

Пока я ужинал, девушка смотрела на меня своими красивыми черными глазами, в которых застыл немой вопрос. Лишь когда я покончил с едой и принялся за чай, она спросила:

- Что тебя тревожит, Стас?

- Много чего, - ответил я. - Сейчас идет война, мы каждую минуту рискуем жизнями, а я, как капитан, в ответе за всех вас, в том числе и за Рашель. Еше я думаю о Махаварше. Что там происходит, как развиваются события? Сумеют ли галлийцы освободить планету? Что случится - или уже случилось - с моими друзьями и родственниками, с отцом и мамой, с братишками, с сестрой и племянниками?.. В общем, есть за что переживать.

- Да, конечно. И все же тебя беспокоит что-то еще. Что-то связанное с Рашелью. Но не только то, что она вместе с нами рискует жизнью.

Я вздохнул:

- Ты права. Как всегда, права. Видишь ли... Рашель прелестная девочка, я всем сердцем люблю ее, но... - Я замялся. - Как бы это объяснить получше?.. Меня тревожит не то, что она ненавидит чужаков, это вполне естественно, я сам их ненавижу. Проблема в том, как она их ненавидит, в какой форме проявляется ее ненависть. Это не такая ненависть, как у меня или, к примеру, у Арчибальда. Мы ненавидим их по-человечески пылко, всеми фибрами своей души. А ненависть Рашели какая-то холодная, бездушная, лишенная всякой эмоциональной мотивации. Она ненавидит чужаков не за то, что они сделали с людьми, а просто за то, что они - чужаки, что они - не люди. Может, это какая-то патология?

Рита сочувственно улыбнулась и ласково погладила меня по щеке.

- Да, Стас, это патология. Но не в смысле психического расстройства - тут ты можешь быть спокоен за Рашель. Это патология воспитания, таковы все жители Терры-Галлии - от малых детей до древних стариков. Господин Шанкар верно уловил суть, когда сказал, что галлийцы стали нацией милитаристов, нацией настоящих солдат. А это не только военная муштра, не только готовность в любой момент вступить в бой и пожертвовать собственной жизнью, не только умение обращаться с оружием и применять его без раздумий. Главное для солдата - это особый психологический настрой, когда ты видишь в противнике просто мишень, а не живого человека... то есть, в нашем случае, не мыслящее существо, равное человеку. В глазах каждого жителя Терры-Галлии чужаки - просто опасные и злобные животные, подлежащие уничтожению без всякой жалости и сострадания. В этом смысле галлийцы законченные расисты. Они стали такими под давлением обстоятельств, это было необходимым условием их выживания, ведь они в одиночку противостояли объединенной мощи девяти внеземных цивилизаций и не могли позволить себе такой слабости, как гуманное отношение к Иным.

Пока Рита говорила, я смотрел на нее со всевозрастающим изумлением.

- Ну, знаешь... Я бы не удивился, услышав такой анализ от твоего отца. Но ты... ты же никогда не была специалистом по войне, по чужакам, ты сама мне говорила, что раньше почти не задумывалась обо всем происходящем за пределами Махаварши.

- Зато потом задумалась. Когда вы с Рашелью явились к нам и перевернули всю нашу жизнь, мне волей-неволей пришлось думать и о войне, и о чужаках.

- И за это короткое время ты так быстро разобралась во всем?

Рита пожала плечами:

- А в чем, собственно, было разбираться? Я же, в конце концов, врач. Пусть и не психолог, но определенную подготовку имею. И мне не составило труда поставить диагноз Рашели и всем ее соотечественникам.

- А давно ты его поставила?

- Ну, первые наметки появились сразу после нашего прибытия на корабль, когда мистер Раман попытался захватить его. Тогда меня поразила болезненная реакция Рашели на рассуждения отца об "искупленцах".

- Да, я тоже обратил на это внимание. Но потом решил, что это из-за той давней истории, когда на Терре-Галлии существовали элементы расовой сегрегации.

- Из-за этого тоже. Но не только. Тогда я отметила, что Рашель особо настаивала на том, что галлийцы никогда не обижали Иных. Это было вроде как оправдание - мы, мол, не первые начали, раньше мы были хорошими и любили чужаков. А еще она была буквально потрясена тем, что мистер Раман сотрудничал с Иными по убеждению. Помнишь, что она сказала? "Это хуже, чем продаваться за деньги". Хотя с нашей точки зрения - твоей, моей, всех остальных жителей Махаварши - продажность есть более тяжкий грех, а искренность убеждений рассматривается как смягчающее вину обстоятельство. Для Рашели же все наоборот. Но, повторяю, это не душевное расстройство, а просто воспитание. Во всем остальном, что не касается чужаков, Рашель очень милая, добрая, чуткая и нежная девочка.

- Да, - охотно согласился я. - Она просто прелесть. Она... - Тут я осекся. - Кстати, мы же так и не сообщили руководству, что у нас на борту предатель и чужак. А это нужно было сделать сразу.

Я поставил на поднос пустую чашку из-под чая, поднялся и направился к двери каюты, чтобы пройти в рубку и связаться с командованием станции. Но, взявшись за ручку, замер в нерешительности.

- Они ведь сразу расстреляют их... Рита кивнула:

- Если мой диагноз верный, то так оно и будет.

- А еще, чего доброго, - добавил я, - заставят меня присутствовать при казни. - Я с мольбой посмотрел на девушку:

- Что мне делать, дорогая?

Она приблизилась и обняла меня.

- Даже не знаю, Стас. Не знаю, что посоветовать.

Я отошел от двери к рабочему столу и вывел на экран картинку из шестой каюты. Альв Шелестов лежал на одной из двух коек, повернувшись мордой к стене, и, кажется, спал. Ахмад, как обычно, сидел перед терминалом с надетым на голову ментошлемом: по данным бортового компьютера, в последние дни он большую часть свободного от сна времени проводил в различных виртуальностях, пытаясь убежать от реальной жизни, которая не сулила ему ничего, кроме скорой смерти.

Я погасил экран и повернулся к Рите:

- Выдам их перед самым отлетом. Это малодушно... но иначе я не могу.

- Я тебя понимаю, - ласково ответила она.

Той ночью у нас не было сил, чтобы заняться любовью, поэтому мы просто легли вместе в постель и сразу же заснули, крепко прижавшись друг к другу

Я проснулся уставший и разбитый, чувствуя во всем теле неприятную слабость. Настенные часы в каюте показывали четверть второго ночи по станционному времени - следовательно, я проспал лишь неполных четыре часа.

Риты рядом со мной не было, а ее место в постели уже успело остыть. Я с трудом подтянулся и принял сидячее положение. Тотчас у меня закружилась голова, а в мозгу заворочалась ленивая мысль:

"Черт побери! Это чертовски похоже на то, как если бы в меня шваркнули из парализатора..."

На тумбочке рядом с койкой я увидел пять разноцветных капсул, а рядом с ними стоял стакан сока и лежала записка: "Выпей это, полегчает". Я механически сунул в рот все пять капсул, запил их глотком сока и лишь потом сообразил, что почерк на записке не Ритин. Хотя он был хорошо знаком мне...

О Боже!!!

Лекарства подействовали мгновенно, в голове моей прояснилось, а слабость в теле исчезла. Я вскочил с койки и, даже не позаботившись об обуви, опрометью бросился к выходу из каюты.

Однако дверь не открывалась ни поворотом ручки, ни голосовым приказом. Бессильно поколотив в нее кулаками, я, преисполненный дурных предчувствий, метнулся к терминалу. Но не успел я включить его, как экран сам ожил, и оттуда на меня посмотрело смуглое лицо Ахмада.

- Привет, Стас, - произнес он с глумливой УХМЫЛКОЙ. - Кажется, мы поменялись местами.

Он сидел в моем капитанском кресле, постукивая пальцами правой руки по подлокотнику. В левой руке он сжимал пару проводов, которые тянулись куда-то в сторону, за пределы обзора камеры.

- Компьютер! - четким командным голосом произнес я. - Бунт на корабле. Захват в плен капитана.

Никакой реакции со стороны бортового компьютера не последовало. А Ахмад захохотал:

- Ну что, убедился? Ты, дружище, так привык быть здесь хозяином, что совершенно выпустил из внимания одну элементарную вещь: компьютер, даже самый совершенный, это всего лишь куча металлолома. Он делает только то, что заложено в его программу, а ее всегда можно изменить. Да, в самом начале я сглупил, у меня совсем вылетело из головы, что на кораблях такого класса стоят высокоинтеллектуальные компьютеры. Зато потом уже ты свалял дурака, когда не отключил терминал в моей каюте. В отличие от тебя я не баловался в виртуальностях космическими полетами; в свободное время я серьезно занимался кибернетическими системами, все ждал того момента, когда меня допустят к секретной инфосети Сопротивления. Я собирался... Впрочем, это не важно. Главное то, что я сделал здесь, на корабле. Я запутал ваш компьютер логическими парадоксами, нашел лазейку в защищенную область памяти и отключил его блок идентификации. Теперь он просто подчиняется тому, кто в данный момент сидит в капитанском кресле.

От досады и чувства обреченности я застонал.

- И что дальше? - спросил я, стараясь изобразить полную невозмутимость. - Чего ты добиваешься? Ты опоздал, Ахмад, сейчас ты в ловушке.

- Ничего, попробую выбраться. Попытка, как говорится, не пытка, тем более что мне все равно нечего терять. Но чтобы ты не учудил какую-нибудь глупость, обрати внимание на вот эту штуку. - Ахмад сделал паузу, и камера сместилась в сторону, продемонстрировав лежащий на полу предмет конической формы, высотой сантиметров десять и примерно столько же в диаметре. От него тянулось два провода - те самые, которые сжимал в левой руке Ахмад. - Это боеголовка от заряда десантной базуки, которую я нашел в оружейном складе корабля. Силы ее взрыва будет достаточно, чтобы разнести, к чертовой матери, всю рубку управления. Боеголовка активирована, но пока я держу контакты соединенными, она не взорвется. Но если я выпущу их из руки - например, после выстрела из парализатора или лучевика, - взрыв случится в ту же секунду. И от него пострадаю не только я.

Камера отошла еще левее, и я увидел лежащих на полу Рашель и Риту. Они были в бессознательном состоянии, с накрепко связанными руками и ногами. Боеголовка от базуки находилась всего в каком-то метре от Рашели, и не было ни малейшего шанса, что при взрыве девочка сможет уцелеть.

- Остальные твои товарищи парализованы и замкнуты в своих каютах, - продолжал Ахмад. - Все средства связи я предусмотрительно отключил. Эти люди не представляют для меня интереса - хотя ты к ним привязан, но без проблем принесешь их в жертву. Я полагаю, что ты готов даже пожертвовать девицей, - он указал на Риту, - даром, что спишь с ней. Зато эту малышку ты в обиду не дашь. Ни за что, ни при каких условиях. Мы знакомы с тобой много лет, и мне хорошо известно, как ты мечтал о дочери...

- Что тебе нужно?! - не сдержавшись, прорычал я.

- Спокойно, Стас, спокойно. Всему свое время. Я тут ознакомился с бортовыми записями - через четыре часа ваша бригада, в составе всей Девятнадцатой эскадры отправляется к Марсу. Мы стартуем как ни в чем не бывало, а где-то между орбитами Сатурна и Юпитера изменим курс и уйдем в глубокий Космос Преследовать нас не станут, да и не смогут - как разведывательно-диверсионное судно, "Заря Свободы" обладает более высокими скоростными и маневренными качествами, чем другие крейсера такого класса. Когда мы оторвемся и окажемся в безопасности, я посажу вас всех в катер, а сам попытаюсь прорваться в дром-зону.

- Ты не... - начал было я, но вовремя прикусил язык. Ахмаду совсем ни к чему было знать, что каналы не просто сжаты в небольшой области пространства, но и практически закупорены, - И куда же ты отправишься?

- Это уже мое дело. Тебя это не касается. Однако ты не дал мне договорить. Я отпущу всех вас на свободу только при одном условии - если ты раздобудешь для меня кое-какую информацию. В противном случае мне придется оставить на борту заложника. - Ахмад пристально посмотрел на меня. - Ты догадываешься, кого именно?

Я заскрежетал зубами от бессильной ярости.

- Ты подлец! Ты негодяй! Ты... Я бы задушил тебя собственными руками!

- Не сомневаюсь. - Ахмад был сама невозмутимость. - Поэтому я принял все меры предосторожности. Так что будь паинькой, Стас, и делай, что тебе говорят.

- Какая информация тебе нужна? - со вздохом спросил я.

- Технология сжатия дром-зоны.

Услышав это наглое и бессмысленное требование, я почему-то совсем не удивился. От Ахмада - настоящего Ахмада, которого я узнал лишь совсем недавно, - можно было ожидать любой глупости.

- Ты безумец, - сказал я неожиданно спокойно. - Неужели ты всерьез рассчитываешь, что я сумею ее раздобыть? Это же самая охраняемая тайна Терры-Галлии!

- А мы в данный момент пришвартованы к одной из станций, которая несет в себе эту тайну. Галлийцы сейчас чувствуют себя победителями, они утратили бдительность, и мне почти удалось добраться по внутренней сети до их излучателя. Остался только один барьер, который отсюда, с нашего корабля, я не могу преодолеть. Для этого нужно попасть на борт станции, но мне нельзя покидать корабль - я среди личного состава не зарегистрирован, и меня задержат на первом же посту. Будь в моем распоряжении больше времени, я бы все уладил; а так это придется сделать тебе.

- Что сделать? - саркастически осведомился я. - Проникнуть в их секретную сеть и скачать сверхсекретную информацию? Ничего не получится! Во-первых, я этого не умею, я не хакер. А во-вторых, если бы даже умел, все равно не сделал бы.

- Э нет, Стас, ты сделаешь. Как миленький сделаешь. Иначе твоя дорогая доченька улетит вместе со мной. А заодно, на всякий случай, я прихвачу и твою милашку.

- Будь ты проклят!..

- Так вот, - как ни в чем не бывало продолжал Ахмад, - от тебя особого умения не потребуется. За оставшиеся четыре часа ты под каким-либо предлогом должен попасть в главный координационный центр станции и через один из терминалов соединиться с нашим кораблем... то есть уже с моим кораблем. А остальное сделаю я.

- И ты полагаешь, меня пустят в их центр? Да еще позволят воспользоваться терминалом? Да ты просто идиот! Ты больной, тебе лечиться нужно.

- Может быть. Но ты уж постарайся, Стас. Очень постарайся. Придумай что-нибудь. Иначе... впрочем, ты уже знаешь, что тогда будет. И, кстати, не вздумай обмануть меня: если ты пойдешь к командованию, обо всем расскажешь, а они попытаются подсунуть мне липу, я сразу это пойму. За четыре часа они все равно не смогут состряпать убедительную подделку... Но нет, я не дам тебе четыре часа. Только два - начиная с этого момента. Сейчас я разблокирую твой терминал, ты свяжешься с дежурным постом охраны и сообщишь о своем желании прогуляться по станции. И помни об этом, - Ахмад потряс перед самой камерой кулаком с зажатыми в него двумя проводками. - Помни, не забывай.

Экран погас, а я бессильно облокотился на стол и закрыл лицо руками. Мне отчаянно хотелось заплакать...

Три минуты на одевание, две минуты на то, чтобы связаться с дежурным постом охраны, и еще пять - чтобы покинуть корабль. Итого, уже минут через десять я шел по одному из радиальных тоннелей станции, а на запястье моей левой руки красовался браслет со встроенным голопроектором, который при необходимости мог выдать мне подробную карту всех хитросплетений станционных коммуникаций и показать, где я в данный момент нахожусь.

Впрочем, пока что я шел совершенно бесцельно, сам не зная, куда иду. Мысли в моей голове перепутались, и я никак не мог привести их в порядок, заставить себя думать последовательно и логично, беспристрастно анализировать сложившуюся ситуацию.

Перед моим внутренним взором стояла одна и та лее картина: связанная по рукам и ногам Рашель, такая беспомощная и беззащитная, а рядом с ней - активированная боеголовка, два провода от которой тянулись к руке безумца Ахмада. Как ни странно, Рита на этой картине отсутствовала, ее полностью вытеснила Рашель - девочка, которая с первых же секунд нашего знакомства целиком завладела моим сердцем. Если бы речь шла только о Рите - и не только о Рите, но и обо всех остальных членах команды, не считая Рашели, - я бы ни мгновенье не сомневался, как мне поступить. Я был уверен, что все они безоговорочно одобрили бы мое решение и на моем месте сделали бы то же самое. Но Рашель...

Здравый смысл говорил мне, что ни одна девочка на свете, даже самая прелестная, не заслуживает того, чтобы ради нее рисковать будущим всего человечества. Это были трезвые и разумные мысли. Я знал, что сама Рашель, воспитанная в духе патриотизма и самоотверженности, без малейших колебаний пожертвовала бы собой, лишь бы не позволить чужакам завладеть этим грозным оружием, этой спасительной ниточкой, на которой держится надежда всей земной расы.

Однако сердце мое кричало об обратном. Оно твердило мне, что если погибнет Рашель, мне незачем больше жить. Оно вкрадчиво нашептывало лукавую древнюю сентенцию, что все человечество не стоит того, чтобы ради него страдал хоть один ребенок. Оно пыталось убедить меня, что у предателя Ахмад, а все равно нет никаких шансов ускользнуть вместе с этим секретом, что он наверняка будет уничтожен на подступах к заблокированной дром-зоне, а если даже и ускользнет через один из нескольких доступных каналов, то после прыжка попадет прямиком в сети таллинских патрулей.

Но все же существовала вероятность - мизерная, почти исчезающая вероятность того, что он все-таки выкрутится и доберется до своих хозяев-чужаков. Эта вероятность разрушала все мои псевдологические построения. Она была тем ритуальным ножом, занесенным над жертвенником долга, на котором лежала хрупкая жизнь Рашели...

- Капитан Матусевич! - послышался со стороны чей-то голос.

Вздрогнув от неожиданности, я остановился и увидел, как по боковому ответвлению основного тоннеля ко мне спешит молодая русоволосая женщина в форме капитана-лейтенанта. Через секунду, всмотревшись в ее лицо, я узнал ту самую связистку, с которой разговаривала Рашель, когда мы вышли из скачка.

- Здравствуйте, капитан, - сказала женщина, приблизившись. - Вы не помните меня?

- Конечно, помню, - ответил я. - И удивлен, что вы здесь. Ведь нам сказали, что флагман вашего дивизиона остался патрулировать дром-зону.

- Да, так оно и есть. Но я служу не на флагмане, а на этой станции. Она была ближе всех к вашему кораблю, поэтому я и вышла с вами на связь. - На ее лице отразилось понимание. - А вы, верно, решили, что вице-адмирал Бриссо находился рядом со мной? На самом же деле он как раз дежурил в командном центре, и на его терминал транслировался наш разговор.

- Ага, ясно... - протянул я, досадуя, что не сообразил этого сам.

- У вас очень утомленный и расстроенный вид, капитан, - заметила женщина.

- Да, я немного устал, - не стал отрицать я.

- У вас выдался жаркий денек. Насколько мне известно, ваша команда славно поработала. Вы сбили четырнадцать истребителей и пять тяжелых бомбардировщиков, и при этом вас даже ни разу не задело ответными выстрелами.

- Ну, это не наша заслуга. "Заря Свободы" - не типовой крейсер, по своим тактическим характеристикам он превосходит остальные корабли бригады.

- О, не скромничайте, капитан! Я собственными ушами слышала, как наш командующий говорил, что вы один из лучших пилотов, с которыми ему приходилось иметь дело. А эта девочка, племянница вице-адмирала Бриссо, просто прирожденный связист... Кстати, как она?

Мое лицо едва не исказила гримаса боли, но я все же сумел совладать с собой.

- С Рашелью все в порядке. Сейчас она спит.

- А вы почему не отдыхаете? Вас что-то беспокоит?

- Ну... да. Я все думаю о своей планете. Вы не в курсе, что там происходит?

- Когда я сменялась с дежурства, еще никаких сведений не было. Ведь информация идет к нам через Терру-Галлию, по каналам второго рода. Мы, конечно, используем сверхскоростные курьеры, но все равно это требует времени. - Она немного подумала. - Вот что, капитан. Сейчас я попробую раздобыть последние известия. А вы пока... Давайте зайдем в кафе - перекусим, выпьем кофе или чаю. Это совсем рядом. Как вам моя идея?

- Звучит неплохо, - кивнул я. - Охотно составлю вам компанию, капитан-лейтенант.

- Тогда пойдемте.

Женщина направилась к тому же тоннелю, откуда пришла. Я безропотно последовал за ней.

- Да, между прочим, - отозвалась она на ходу. - Сейчас мы оба не при исполнении служебных обязанностей. Можете называть меня просто Анн-Мари.

Я через силу улыбнулся:

- Очень приятно, Анн-Мари. А я Стас.

Кафе действительно оказалось рядом. Мы вошли в полупустой зал, устроились за один из свободных столиков и сделали заказ пищевому автомату: я - пару сандвичей и кофе, а Анн-Мари - только чашку чая.

Пока я ел, женщина отошла к дальней стене, где стояло несколько кабин с интеркомами, и в течение минуты с кем-то разговаривала. Потом вернулась к столику, присела напротив меня и, придвинув к себе чашку с чаем, закурила. От предложенной мне сигареты я вежливо отказался.

- Кое-что мне удалось узнать, - сделав глоток чая, сообщила Анн-Мари. - Недавно мы получили новые сведения.

- Ну и?

- О Махаварше известно только то, что нам удалось взять под контроль дром-зону. А это фактически победа. Наш Пятый Флот Освобождения втрое превосходит силы чужаков, сконцентрированные в вашей системе. Это если не считать заградительных станций и населения самой Махаварши, которое тоже не будет сидеть сложа руки. В полученном сообщении говорится, что с поверхности планеты ведется обстрел расположенных на орбите кораблей.

- А чужаки... они не забросают всю планету бомбами?

- Нет, не беспокойтесь. Наше командование, планируя операцию, учитывало все существующие обстоятельства. Вашу систему контролируют дварки и пятидесятники, они не посмеют истреблять мирное население, побоятся ответных актов возмездия. За несколько лет до этого мы продемонстрировали им, что обладаем такой возможностью.

- А именно?

- Наша диверсионная группа прорвалась в систему Бетельгейзе и сбросила на пятую, необитаемую планету глюонную бомбу. Теперь на месте ее прежней орбиты появился свежеиспеченный метеоритный пояс.

- Глюонная бомба? - переспросил я. - Никогда не слышал ни о чем подобном.

- Это наша новейшая разработка. Вы ведь знаете, что такое глюоны?

- В общем, да. Эти частицы являются посредниками в сильном взаимодействии, как фотоны - в электромагнитном.

- Совершенно верно. В теории принцип действия глюонной бомбы был разработан еще лет пятьсот назад, но на практике он был реализован только недавно группой наших ученых. Технология, конечно, хранится в строжайшем секрете. Известно лишь, что взрыв глюонной бомбы, сам по себе не очень мощный, на короткое время ослабляет внутриядерные связи в радиусе нескольких тысяч километров от его эпицентра - а это приводит к незамедлительному распаду всех мало-мальски неустойчивых атомных ядер. Вы догадываетесь, что за этим следует?

- Кажется, догадываюсь, - кивнул я. - Любая планета содержит довольно много урана, тория, радия, других радиоактивных элементов, а их одновременный распад... - Я зябко пожал плечами. - Это эквивалентно взрыву миллионов, если не миллиардов, термоядерных или позитронных зарядов!

- Вот именно. Одна глюонная бомба среднего радиуса действия способна раскрошить в щебень целую планету. На альвов это подействовало ошеломляюще. На пятидесятников, дварков, глиссаров и хтонов тоже - они, как и мы, ставят личность впереди общества, и для них уничтожение целой населенной планеты - это нечто гораздо более значимое, чем просто потеря части обширных владений своей расы. А Ма-хаваршу, как я уже говорила, контролируют дварки с пятидесятниками. Убедившись, что мы побеждаем, они не станут прибегать к крайним мерам и согласятся на почетную капитуляцию.

- Понятно... - Рассказ Анн-Мари о глюонной бомбе произвел на меня сильное впечатление. - А как насчет других планет?

- Еще по шести направлениям события развиваются благополучно для нас. Только в системе Бай-Син возникли серьезные проблемы - мы до сих пор не можем взять под контроль тамошнюю дром-зону. Беда в том, что, наряду с населенной людьми Страной Хань, в этой системе есть еще одна пригодная для жизни планета, где обитают келлоты. К тому же в локальном пространстве Бай-Син держат свой крупный флот габбары, и там следует действовать крайне осторожно. Представителей этих двух рас нельзя загонять в угол, капитуляция для них неприемлема, и в безвыходном положении они вполне могут решиться на крайние меры.

- Гм-м... Но ведь здесь, в Солнечной системе, мы не оставили габбарам другого выхода, кроме как погибнуть или сдаться.

- Да, но на Земле нет людей. Поэтому со здешними габбарами мы можем не церемониться. - В голосе Анн-Мари прозвучала та самая холодная отстраненность, которую я подмечал за Рашелью, когда она говорила об Иных.

Следующие пару минут мы молчали. Анн-Мари курила уже вторую сигарету, а я не спеша допивал свой кофе. Отпущенное Ахмадом время все шло и шло...

- Меня вот еще что беспокоит, - наконец нерешительно отозвался я. - Эта ваша технология сжатия каналов... Если вдруг - не дай Бог! - чужаки захватят хоть одну такую станцию, то они овладеют этим секретом, и мы лишимся перед ними своего главного преимущества.

Анн-Мари отрицательно покачала головой:

- Здесь все предусмотрено, Стас. Все до самых последних мелочей. Отсеки, где установлены наши сжимающие излучатели, заминированы так, что при взрыве все их содержимое обратится в пылающую плазму. Включая и специалистов, которые там работают. Все они добровольцы и с самого начала знали, на что идут. Ну а что касается нашей станции и других, которые отправились в глубь системы - к Юпитеру, Марсу, Земле, Венере и Меркурию, - то наши излучатели уже демонтированы и уничтожены, а все специалисты отправлены обратно на Терру-Галлию.

Услышав это, я почувствовал огромное облегчение. Но вслед за тем меня охватило отчаяние - ведь теперь уже не было никаких шансов вырвать Рашель из рук Ахмада...

- Однако же, - осторожно заметил я, - по моим сведениям, на борту станции по-прежнему находится какой-то излучатель.

Анн-Мари посмотрела на меня с таким видом, словно взвешивая, можно ли мне доверять. Затем на ее лице расцвела лукавая улыбка:

- Вы служите у нас только один день, а уже успели заразиться общей паранойей. Но так уж и быть, открою вам большую тайну: это никакой не излучатель, а всего лишь "обманка".

- В каком смысле?

- В самом прямом - "обманка", "ловушка для дураков". Короче, имитация, неработающая модель. Вернее, она-то работает, но с каналами ничего не делает. Я сама узнала об этом лишь сутки назад, а до того искренне верила, что эти устройства и есть настоящие сжимающие излучатели. Они присутствуют во всех моделях наших заградительных станций, начиная с самых первых. А что касается работоспособных излучателей, то их монтируют в том же отсеке, но совершенно автономно, их компьютерные системы никоим образом не соединены с общей сетью. А "обманки" предназначены для отвода глаз. Если бы вы знали, сколько шпионов-чужаков попалось на эту удочку!

Я шумно выдохнул:

- Ох, слава тебе, Господи!..

Вдруг все предметы перед моими глазами, включая озадаченное лицо Анн-Мари, потеряли четкость своих очертаний и поплыли, словно я смотрел на них сквозь причудливо, изогнутое стекло. Я почувствовал, что сползаю со своего стула, и лишь в самый последний момент, вцепившись руками в край стола, сумел удержаться от падения.

Женщина быстро пересела на соседний с моим стул и схватила меня за локоть.

- Что с вами, Стас? Вам плохо?

- Нет... все в порядке, - сбивчиво ответил я. - Это просто... просто минутная слабость. Она решительно покачала головой:

- С вами не все в порядке, далеко не все. Только что вы чуть не потеряли сознание. И вообще, вы ведете себя очень странно. У вас что-то случилось. Что-то очень серьезное. Я обязана доложить командованию...

- Нет! - почти что выкрикнул я и тем самым привлек к себе внимание двух офицеров, сидевших от нас через один столик. - Нет, - уже тише добавил я, - Не делайте этого... пожалуйста. Я сам все улажу.

- Что вы уладите?

Не видя возможности как-нибудь выкрутиться, да и не имея сил что-то придумывать, я рассказал ей всю правду про Ахмада и его безумное требование. Анн-Мари выслушала меня внимательно, не перебивая, затем немного подумала и сказала:

- Значит, вы не хотите обращаться к командованию, потому что боитесь его решительных действий? Боитесь, что оно не посчитается с присутствием на борту Рашели?

Я слабо кивнул:

- Да.

- Неужели вы считаете нас, галлийцев, такими жестокосердными?

- Нет, но...

- Мы тоже любим своих детей. Мы заботимся о них. Они для нас самое ценное. Ведь дети - это наше будущее. То самое будущее, за которое мы боремся

- Я понимаю. Я... я вовсе не считаю вас жестокими. Просто... - Я помолчал, собираясь с мыслями. - Боюсь, начальство не поверит, что Ахмад отпустит нас. Оно решит устроить все по-своему, а в результате... в результате Рашель с Ритой погибнут.

- А вы уверены, что месье Раман сдержит свое слово?

- Ну... не то чтобы полностью уверен, но я знаю его уже много лет... хотя на деле оказалось, что я совсем не знаю его, и все же...

Анн-Мари мягко положила руку на мою ладонь.

- Успокойтесь, Стас. Выражайтесь внятнее. Вы хотите сказать, что неплохо изучили характер и привычки месье Рамана?

- Да, верно. Ахмад ненавидит убийство. Он органически его не переносит. Это не было игрой, я точно знаю. И ни при первой, ни при второй попытке захватить корабль он не использовал смертельного оружия. Если наша смерть не поможет ему ускользнуть, то он не станет нас убивать, а сделает то, что обещал, - посадит нас в катер и отпустит на все четыре стороны... вернее, на все шесть сторон. Проблема только в том, чтобы позволить ему добраться до этой вашей "обманки", не поднимая тревоги. Но для этого нужно попасть в ваш координационный центр и получить доступ к терминалу.

Анн-Мари долго не отвечала, глядя куда-то в сторону. Я уже решил было, что номер не выгорит, но тут она встрепенулась и посмотрела на свои наручные часы: