приговор ни у кого не вызывал сомнений, и тут... несчастный Насреддин не
выдержал.
мусульмане, простите меня, недостойного! - завопил он, падая на колени и
пытаясь на ходу поцеловать край халата Оболенского.
кудрявый аферист. - Ибо сказано в Писании; "Прощай обидчикам своим и тебе
простится на небесах". Я уже почти возлюбил тебя, сын мой!
стражника: - Ведь все мы братья во Христе.
вере?
система конкретных взаимоотношений. Все по уму и по понятиям: я ворую, он
продает. Укрыватель и соучастник...
спокойно предложил:
соседей. Бедный хозяин наконец-то на самом деле потерял сознание - по стенам
висели дорогие ковры, по углам валялась парча и шелк, на полу сгрудилась
серебряная чеканная посуда, а на самом видном месте стоял большущий
раскрытый мешок дорогого пакистанского опиума. С таким поличным стражники не
брали еще никого...
x x x
испытывал. Не сейчас, а вообще... Тьфу, ну, я имею в виду не когда им обоим
вязали руки, намереваясь вести в зиндан, а вообще - в связи с неожиданным
перемещением на средневековый, сказочный Восток. Так вот, стресса никакого!
Нормальные люди кричат, бьются в истерике, рвутся домой, к маме, - словом,
ведут себя как все реальные (невымышленные) перемешенцы во времени. Это
только у плохих писателей-фантастов героя перебрасывают черт-те куда, а у
него даже нос не почешется. Можно подумать, ему в собственном мире терять
было нечего... А как же дом, друзья, учеба, работа, семья и родственники?
Им-то каково, когда их сослуживец, друг или законный муж исчезает неизвестно
куда?! Тут такое поле для классических мексиканских трагедий, что уже не до
фэнтези... Нет, дорогие мои, нормальный человек от перемещения всегда
испытывает стресс и страдает всегда - это я вам заявляю вполне авторитетно.
Но Лев явление уникальное... Никакого страха, никакой паники, никакой
истерики с выжиманием слез и битьем себя коленом в грудь - ни-че-го! Ну,
разве что огромное любопытство... Он с наслаждением впитывал в себя саму
атмосферу нового и забытого (как ему казалось) мира, искренне считая
волшебный Восток своей единственной родиной. Незнакомым словечкам,
периодически у него выскальзывающим, мой друг значения не придавал. Он и
смысл-то их помнил весьма приблизительно, изо всех сил убеждая самого себя в
том, что он непременно должен завоевать законное "место под солнцем". Или,
вернее, отвоевать его назад, ибо его род - род Багдадских воров Оболенских -
наверняка заслуживал большего, чем тюрьма и плаха...
шайтану ясно, что вдвоем веселее кормить вшей в эмирском зиндане. Можно даже
поспорить, кто из нас больше придется по вкусу...
печени...
стражники малость придут в себя и потащат нас к вашему местному прокурору. А
там, как мне помнится, обитается некий злой дядя по кличке Шехмет. Так вот,
поверь мне, он себя судебным разбирательством утруждать не будет - повесит
нас обоих за милую душу, и все!
станет, он нас обезглавит или четвертует. Говорят, ему нравится запах
крови...
к сути: если ты настоящий Ходжа Насреддин, то избавь нас обоих от столь
дебильной смерти! На всякий случай намекаю - лично меня эти смешные узелки
на запястьях не удержат.
великого змия-искусителя, обладающий в придачу ко всем перечисленным порокам
упрямством лопоухого осла!
наконец-то определились с примерным планом действий. Один молодой напарник
оставался охранять "место преступного сговора" (то есть маленький
однокомнатный домик, набитый украденным добром). Старший бородач и второй
юноша должны были отконвоировать "злодеев" в зиндан, где их, возможно,
пожелает увидеть тот самый грозный начальник, чей суд скоротечен и страшно
справедлив. "Страшно" - здесь ключевое слово, а "зиндан" - специальная яма с
узкой горловиной, куда задержанных ослушников опускают на веревке.
Классических тюрем, как в цивилизованной Европе, в древнем Багдаде не
практиковалось.
Она, конечно, была более длинной, но зато на пустынных старых улочках
исключалось столкновение с другими стражниками, которые могли бы
присоединиться к конвою и, соответственно, потребовать свою часть награды
(хотя, по правде говоря, у бородача уже лежали за пазухой два серебряных
блюда, а под шитом через руку был переброшен изрядный кусок шелка...).
Позабытый ослик осторожно цокал копытцами сзади.
Насреддин ударился в скорбный плач:
вора?! Это все злобные происки шайтана, попутавшего, сбившего с истинного
пути доверчивого мусульманина... О, позор на мою бедную голову! Зачем я
перепродавал краденое?! Зачем копил эти бесчестные деньги, нажитые
неправедным трудом? О мои бедные родители... они бы восстали из могил, если
бы узнали, чем занимается их единственный сын, навеки опозоривший имя отца!
Разве принесли счастье мне, ненасытному, эти три тысячи таньга?!
локтем. Лев удовлетворенно хрюкнул и поддержал комедию:
наши грешные души вот-вот предстанут перед престолом Аллаха?!
сердце, и всемилостивейший дарует вам путь к гуриям рая!
просто хотят забрать наши деньги!
городской страже нашего эмира, под благословенной рукой самого Шехмета, -
гордость и честь Багдада! Не чета нам, преступникам и негодяям... Я хочу,
чтобы моя совесть была чиста! Три тысячи таньга, две сотни дихремов...
остолбеневших слуг закона, - я еще ничего не сказал о золоте.
мгновенно схлопотав древком копья по голове. Это здорово охладило его
творческий пыл, и он вынужденно заткнулся, предоставив возможность герою
многих сказок и легенд доиграть эту авантюру самому. Чем тот и
воспользовался в полной мере...
как сталь эмирского ятагана. Позвольте же мне, закоренелому преступнику и
презренному обманщику, совершить хоть один праведный поступок перед тем, как
закончится мой бесславный жизненный путь! Возьмите все спрятанные деньги -
три тысячи таньга, две сотни дихремов и... я точно могу вам довериться?!
всем на свете, что только им можно доверять. У обоих от алчности уже
тряслись руки, бежала слюна и подкашивались ноги в коленях.
заговорщика начал Ходжа, выдержав долгую паузу, - у старого минарета
Гуль-Муллы, под третьей плитой от края тени крепостной стены, в тот миг,
когда солнце встанет в зените и...
Пять шагов на север или восемь на юг?! Нет, нет, нет... Может быть,
двенадцать на восток и рыть землю под чинарой? Не помню... Будь ты проклят,
шайтан, запутавший мою бедную голову! Как я теперь объясню этим праведным
мусульманам, где закопаны три тысячи таньга, двести дихремов серебром и
девяносто пять динаров золотом?!
напарником, что-то ему пообещав, и тот, едва не плача, повел Оболенского
Акунин Борис
Буджолд Лоис
Херберт Фрэнк
Маккарти Кормак
Орлов Алекс
Перумов Ник