Чтение 13–й страницы книги ~Черный хрусталь~

разными мифическими помощниками, обитателями потустороннего мира? Нет, -
говорил я себе, - здесь что-то не так. Эйно не похож на человека,
способного поверить в подобную дребедень, в дешевые вечерние страшилки
для старых дев. Здесь что-то не так..."

Как показало время, мои догадки были верны, но узнал я об этом не
сразу.

Глава 6

Я проснулся хорошо за полдень. Вероятно, Эйно распорядился не будить
меня, чтобы я мог выспаться после утомительной дороги. Мысленно
поблагодарив его, я спрыгнул с широкой деревянной кровати и подошел к
единственному окну моей маленькой комнатки. Окно было высоким и узким,
словно крепостная бойница. У нас так уже давно не строили, но
воинственные традиции народа тартуша соблюдались в Шахрисаре
неукоснительно - по крайней мере, в архитектуре.

Окно выходило на двор. С высоты второго этажа я видел, как молодой
раб возится в конюшне, подсыпая лошадям зерна, а две девушки что-то
стирают в большущей бадье в дальнем углу двора. Ни моих спутников, ни
хозяина не было видно - а в конюшне, кажется, отсутствовали лошади Эйно
и Иллари. Умывшись, я вдруг ощутил голодный спазм в желудке - еще бы, я
спал часов четырнадцать, если не больше. Я кое-как натянул свои кожаные
штаны, всунул ноги в сапоги, набросил на плечи сорочку и вышел из
комнаты. Коридор вывел меня в зал, где я не без удивления увидел Уту,
болтающую с хозяйским сыном. На столе перед ними стояли кубки вина и
пустые уже тарелки.

- Завтракаете? - не слишком любезно осведомился я.

- Обедаем, - рассмеялась Ута. - Ты проспал свой завтрак...

- Я есть хочу, - пожаловался я. - Как перед смертью. Накормят меня
здесь или нет?

Поняв, что я голоден, юноша в разноцветной коже свистнул и что-то
приказал мгновенно прибежавшей из кухни рабыне. Вскоре перед моим носом
появились тарелки с кашей, мясом и овощами. Я нагло налил себе вина из
большой бутыли и углубился в еду, время от времени поглядывая на Уту и
ее собеседника. Те, не обращая на меня ни малейшего внимания, продолжали
трещать на незнакомом мне языке тартуша.

Не успел я доесть, как снизу раздался скрип открываемых ворот и
чьи-то голоса. Сын Каррика удивленно поднял голову, потом сказал что-то
Уте. Девушка нахмурилась.

- Маттер, Эйно прислал за тобой раба. Одевайся.

- Эйно? - от изумления я едва не выронил кубок.

Зачем я ему? У него раненые? Не утруждая себя благодарностью за еду,
я выскочил из-за стола и помчался в свою комнату. Через две минуты я был
уже в конюшне, где смуглый раб поспешно затягивал подпругу на боку моей
кобылы. Уважительно глянув на мой меч, он что-то коротко проговорил и
махнул рукой. Я оглянулся. В воротах конюшни стоял светловолосый мужчина
с узкой бородкой и роскошным позолоченным ошейником, украшенным резьбой.
Я никогда не видел, чтобы рабы носили дорогую одежду и тем более такие,
смахивающие на украшения ошейники, - очевидно, это был не просто раб, а
поверенный своего хозяина.

- Тебя ждут, - произнес он по-пеллийски, тщательно, будто школяр,
выговаривая каждое слово, - следуй за мной.

Я запрыгнул на свою лошадь, проверил и сунул в седельные карманы
пистолеты и, помня о наставлениях Эйно, щегольски расположил свой меч на
левом бедре. Следуя за рослым черным конем моего провожатого, я пересек
шумящую, провонявшую рыбой базарную площадь и углубился в нескончаемую
паутину узких, полутемных улочек. Нас окружили серые каменные стены
трехэтажных домов с острыми крышами, капюшоном нависавшими над головой.
Копыта гулко грохотали по старой брусчатке. Время от времени нам
приходилось прижиматься к стене, чтобы пропустить встречного всадника
или раба с тележкой, полной всякого товара. Этим кварталам, выводящим
нас то на одну, то на другую площадь, не было конца. Город показался мне
огромным. Я видел таверны, обозначенные вывесками и неизменными
масляными фонарями затейливой ковки, бесчисленные лавки и большие
магазины, заваленные то коврами, то посудой, то канатами и парусиной, и
по тому, как свежеет воздух, стал понимать, что мы двигаемся в сторону
моря.

Вскоре светловолосый свернул в какой-то совсем уж узкий переулок и
неожиданно остановился. Повинуясь его жесту, я спешился. Раб сильно
ударил в неприметную дверь на первом этаже темного, с потеками на
стенах, двухэтажного строения, и ему тотчас же открыли.

Я передал поводья в руки чумазого мальчишки и нерешительно шагнул в
полумрак, ждавший меня за дверью. Чьи-то пальцы схватили меня за плечо,
я покорно сделал два шага, и передо мной, впуская в помещение слабый
дневной свет, распахнулась низкая дверь. Теперь я оказался в тесном
дворе - здесь стены дома были сложены из красных, потемневших от лет и
близости моря кирпичей. Тощий чернявый раб в грязном переднике толкнул
меня вперед, указывая на деревянную дверь в стене справа: дом имел
длинный кирпичный придел, выстроенный перпендикулярно фасаду.

За дверью слышались негромкие голоса. Большая комната, освещаемая
парой высоких окон с давно немытыми стеклами, служила, по всей
видимости, чем-то вроде склада, так как по углам я увидел несколько
разномастных винных бочек, какие-то бухты смоленого каната и тюки,
увязанные в грязную парусину. На нескольких бочонках поменьше сидели
Эйно, Иллари, Каррик и двое мужчин в кожаных нарядах, под которыми
угадывалась обычная в Шаркуме легкая броня. Еще один бочонок, пустой и
давно рассохшийся, служил им столом.

- А, - повернулся на скрип двери Эйно, - это наш юный доктор... Бери
себе табурет, Маттер, и присаживайся. У нас к тебе дело.

Я придвинул к их "столу" пустой бочонок; Эйно налил мне в бронзовый
кубок вина и подмигнул одному из незнакомцев.

- Готов спорить, что этот грамотей нам поможет. Держи-ка - ты знаешь
этот язык?

И он протянул мне какой-то желтый свиток. Развернув его, я увидел
характерные закорючки рашеров - сверху вниз. Свиток был довольно стар. Я
помедлил с ответом.

- Это написано на севере, скорее всего в провинции Гурель. Лет, я
думаю, сто назад...

- Ты можешь это прочитать?

- Могу... но это, кажется, какой-то религиозный канон. Хотя, может
быть, и нет. Читать?

Эйно нетерпеливо прищелкнул пальцами.

- "В год седьмой эпохи пресветлого Нанива монастырь Четвертого Пути
навещен был неким юношей, принесшим с собой бесценные реликвии,
доставшиеся ему от предков. Юноша сей был обречен, ибо гнев Семи Чудес
лежал на нем: гнили ноги его, и столь далеко зашла болезнь, что даже
святой Юран не мог помочь ему своими молитвами..." Читать дальше, са?
По-моему, это какая-то дребедень о волшебном излечении от проказы.
Интересно, конечно, откуда она взялась на севере, но...

- Читай, читай! Что там говорится об этих проклятых реликвиях?

- О реликвиях? Хм... да... вот: "... и извлечены были жезлы
божественного света, и носил их юноша на теле своем, и признал святой
Юран могучую силу неведомых реликвий, ибо излечился больной, встал на
ноги и пошел - и рушил он рукой своею скалы, и возведен был им зиккурат
Четвертого Пути за два дня и три ночи. И захотел св. Юран узнать,
откуда, из каких краев доставлены были жезлы и ключи, дающие сей свет. И
рассказал ему юноша, что предок его, странствуя во имя Пути, прошел до
самых дальних южных пределов, и там, где невежественные желтоглазые
поклоняются Белой Скале, нашел он храм, построенный во славу Ушедших
Демонов. И, признав в нем символы Четвертого Пути, молился паладин - и
дано ему было..." М-мм... по-моему, са, текст не полон: эта колонка
обрывается, а дальше тут сплошные славословия и молитвы религиозных
фанатиков. Читать?

- Нет, не надо.

Эйно приложился к кубку, вытер губы тыльной стороной ладони и
многозначительно посмотрел на молчаливых шахрисарцев.

- Значит, слух прошел давно... - сказал один из них по-пеллийски,
глядя на Эйно в упор. - Значит, они все знали. Значит, тот кхуман был
убит кем-то, кому известно о реликвиях из Кипервеема, и он хотел
спрятать концы в воду... так?

- И он был убит, несмотря на то что опоздал к совершению сделки.
Знать бы, где находится эта Белая Скала!

- Почти наверняка в Марибе, - подал вдруг голос Иллари. - Тысячи миль
джунглей. Оттуда трудно вернуться живым.

- Кто-то же вернулся, - покачал головой Эйно. - И раз все они
исчезли, а кхуман, искавший их или хотя бы посредников, был убит -
значит, я прав в своих догадках. Дело нечисто. Ждите кхуманов в Шаркуме.

Каррик легонько хлопнул в ладоши и обратился к шахрисарцам с короткой
речью - я в очередной раз пожалел, что не понимаю его, - после чего мы
поднялись и вскоре оказались на улице, где рабы держали наготове наших
лошадей.

- Я хотел бы остаться, - услышал я слова Эйно, когда мы отъехали от
странного старого дома, - но меня ждут, и я не имею права нарушать свое
слово. Я вернусь - наверное, вернусь так скоро, как только смогу.

Каррик согласно боднул головой. В этот момент я почувствовал, как
что-то пребольно упирается мне в задницу, и повернулся в седле: то была
пряжка пистолетной кобуры, съехавшая на бедро. Уже разворачиваясь
обратно, я заметил грязного, оборванного мальчугана, стоявшего посреди
переулка. На нем не было ошейника, а возле пояса виднелись потертые
ножны с торчащей из них костяной рукояткой. Он был свободным; впрочем,