принадлежат по праву.
обычные грабители. Они обмазали статуэтку глиной и скрыли от
чиновников, проводивших осмотр. А потом уникальное произведение
древнего искусства вдруг появилось во всей своей красе в одном из
европейских музеев. Скандал получился всемирный.
случай. Конечно, среди рабочих, из года в год нанимающихся на
раскопки и в большинстве своем малограмотных, и до сих пор
попадаются такие, что не прочь утаить какую-нибудь найденную
ценную вещь и потом перепродать ее тайком богатому туристу. Может
быть, даже уцелели и отдельные ловкачи, сделавшие разграбление
древних могил своей профессией, вроде топ печально знаменитой
семьи Абд-аль-Расула. Страсть к наживе живуча. Однако я все-таки
не ожидал, что этим позорным промыслом могут заниматься и люди,
выдающие себя за ученых и прикрывающиеся дипломами знаменитых
университетов.
мне подозрительной, предстала передо мной в настоящем свете.
Усатый "папа Афанасопуло", как нежно величал его Вудсток, был,
видимо, просто-напросто вожаком этой шайки и, вероятно,
финансистом. А сам Вудсток -- своего рода "научным консультантом".
ограбленные могильники, мы все-таки надеялись, что, не имея
специального археологического образования, грабители могли в них
оставить хоть какие-то предметы, не представлявшие на их взгляд
особой ценности, то под "научным руководством" такого прохвоста,
как Вудсток, все будет разграблено подчистую! Он безошибочно
определит ценность каждого найденного предмета, недаром его
старательно учили крупнейшие археологи Европы, в том числе и
собственный отец. Они только не знали, на какие гнусные цели он
употребит полученные знания.
неожиданных гостей, ветерок донес бренчание банджо. Видно,
Вудстоку тоже не спалось. Достанется же бедному профессору Меро,
связавшемуся с таким попутчиком!
этот проклятый Вудсток про какие-то таинственные документы о
Хирене, якобы найденные его отцом при раскопках в Тель-аль-Амарне.
отдаленным звукам банджо, я пытался вспомнить, что же писал о
Хирене покойный профессор Вудсток в своих отчетах. Кажется,
ничего особенно нового и примечательного. Жаль, что нет под рукой
его трудов и нельзя сейчас же полистать их, проверить. Возможно,
что после его смерти научным архивом завладел этот прохвост,
который теперь весьма своеобразно продолжает исследовательскую
деятельность отца.
откровенно сделать мне столь подлое предложение, значит он
опасается, будто я могу найти гробницу Хирена быстрее его! Иначе
бы он молчал. И, конечно, вовсе не случайно оказался он в пустыне
именно в этих местах. Гробница где-то неподалеку, он уверен в
этом, хотя и не знает, так же как и я, ее точного места.
вокруг спало. Затихли и звуки банджо вдали. Пустыня была залита
холодным, слабым светом бесчисленных звезд. В полной первозданной
тишине только слышался неумолчный слабый шорох. Это ночной ветер
катил песчинки, неутомимо продолжая заносить наши дневные следы,
заброшенные колодцы, древние могилы.
Хирена. Неужели ей так и суждено остаться ненайденной и навсегда
скрыться в волнах нового моря, которое скоро здесь разольется?
добиться, чтобы поиски гробницы включили в план наших
исследований, и тщательно обшарить все окрестности. Гробница
должна быть непременно спасена для науки!
проснулся, потому что кто-то осторожно, но настойчиво тянул с
меня одеяло.
пепельный свет разливался по пустыне от занявшейся на востоке
зари.
помятое, под глазами набухли темные мешки.
что теперь, при таких "соседях", нелишне оставлять на ночь
дежурных для охраны лагеря. Пустыня стала вдруг тесной и полной
тревоги от появления в ней этой шайки.
хотелось, видимо, назвать меня "коллегой", но он так и не
решился. -- Я не спал всю ночь. Поверьте, наш вчерашний разговор
так подействовал на меня... И особенно то, что вы помянули имя
отца... Я очень любил его...
посмотрел мне в лицо:
примирения, -- он судорожно достал чтото из кармана и протянул
мне. -- Вот, я прошу вас принять... Это память об отце.
ремешком. Цифры были покрыты какой-то голубоватой эмалью, кое-где
она уже стерлась. По краю циферблата крошечными витиеватыми
буковками было написано по-английски: "Пока вы смотрите на часы,
время проходит".
И, видя, как он нахмурился, торопливо добавил: -- Пусть они
останутся у вас и почаще напоминают вам об отце. Он был большим
ученым, которого, поверьте, я очень уважаю. А в знак примирения...
колебания. Он молча пожал ее, сунул часы в карман и, круто
повернувшись, пошел прочь. Я долго смотрел ему вслед, пока
маленькая фигурка не растворилась среди серых песков.
за моей спиной. -- Или нассаб, или магнун...
(арабск.).]. Он словно подкрадывался к тебе, -- уклончиво ответил
бедуин таким тоном, что я сразу понял: он слышал и наш вчерашний
разговор.
подслушиваниями. Почему он следил за нами? Просто сказывается
вековое недоверие к чужеземцам или с какой-то целью?
продолжить разговор, но его уже не было. Он исчез так же
бесшумно, как и подошел ко мне.
сворачивать до осени все работы и возвращаться в Москву. И так
уже с каждым днем работать становилось труднее: даже сейчас, в
конце марта, температура к полудню поднималась нередко до сорока
градусов в тени. А тень существовала только для термометра, нам
же приходилось все время жариться на солнцепеке.
переменить план дальнейших разведок. Отметив на карте место, до
которого мы провели детальную разведку, наш маленький отряд, не
останавливаясь, чтобы "оторваться" от этих авантюристов, сделал
бросок в предгорья, где можно было рассчитывать найти тропу к
заброшенным древним каменоломням.
последовательной разведки мы как будто начинали рыскать наугад по
примеру авантюриста Вудстока. Но неожиданное открытие показало,
что я поступил правильно и сразу превратился в победителя,
которых, как известно, не судят.
горную долинку между двух невысоких хребтов, мы остановились
передохнуть. Наскоро натянули тент и уселись под его защитой,
поджидая, пока закипит чайник. Я привалился спиной к горячей
скале и лениво посматривал вокруг.
такой же серый, трухлявый щебень. Он с противным треском
рассыпался под ногами в серую пыль.
напротив Павлик и крепко схватил меня за руку.
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Верещагин Олег
Громыко Ольга
Вронский Константин
Куликов Роман