Чтение 13–й страницы книги ~Падающая звезда~

стал - ему и без того было смертельно жарко. Он встал, походил по комнате,
помахал руками.

- Вроде бы нормально. Дай-ка наклонюсь. Внезапно Патрик почувствовал
неладное. Сработал инстинкт. Он поднял глаза и увидел, что стартовые часы,
висевшие на стене комнаты, остановились на 83:22.

- Задержка, - сказал он. - Выясни, что там стряслось, а я пока вылезу из
этой штуки.

Когда Патрик вошел в гостиную, там уже собрался весь экипаж. Надя как раз
вешала телефонную трубку.

- Они еще не обнаружили, где неисправность, - сообщила она. - Однако
подача топлива прекращена.

- Это может быть опасно, если цистерны уже частично наполнены, - заметил
Патрик.

Задержка продолжалась почти пять часов. Один лишь Элай, казалось, был
совершенно не обеспокоен случившимся: он углубился в книжку с шахматными
задачами, работая над какой-то партией. Вначале он попробовал сыграть с
полковником Кузнецовым, но игры не получилось, потому что полковник без
конца оглядывался на застывшие часы. На них по-прежнему значилось 83:22.
Всего двенадцать часов прошло с начала отсчета, и вот такая длительная
задержка.

Зазвонил телефон, и в ту же секунду часы ожили.

- Да, - сказал в трубку Патрик. - Мы видим. Хорошо. Будем надеяться, что
так пойдет и дальше.

Следующий день и день после этого все действительно было нормально. Потом
наступил третий день, и пришла пора отправляться на корабль.

- Знаете, - сказала Коретта, нервно сцепляя руки. - Одно дело говорить,
что ты совершишь нечто, и совсем другое - чувствовать, что момент настал.
Патрик, вы уверены, что мне нельзя чуть-чуть выпить?

- Ни в коем случае. Пилоту реактивного корабля запрещается принимать
алкоголь в течение двадцати четырех часов перед вылетом. Астронавту - за
сорок восемь часов. Космический полет - штука серьезная.

- Но ведь вести корабль будете вы с Надей. А мы, остальные, вроде
пассажиров.

- Извините, но вы не пассажиры. Вы - экипаж. Я надеюсь, что не возникнет
ситуации, в которой нам понадобится ваша помощь. Но все может быть. Так что
расслабьтесь и думайте о чем-нибудь приятном.

Патрик взял ее за руки, желая подбодрить. Коретта явно была испугана, они
оба понимали это, как понимали и то, что ей придется непременно справиться
со своим страхом. За ними сейчас наблюдал весь мир. Весь мир следил за
часами, отсчитывавшими минуты в Центре управления стартом. Как только
астронавты выйдут из карантина, на них будут направлены все теле- и
фотокамеры. Прикосновение Уинтера немного успокоило Коретту, она чуть-чуть
прислонилась головой к его груди. Ее волосы слегка пахли духами, и Патрик с
трудом удержался, чтобы не погладить Коретту по голове.

- Духи стерильны? - спросил он. Коретта подняла голову и улыбнулась:

- Вы умеете поднять девушке настроение, Патрик. Когда мы вернемся с нашей
увеселительной прогулки, я хотела бы познакомиться с вами поближе.

- Договорились.

Он поцеловал ее, и это было обещанием, которое оба поняли без слов.

В дверях стояла Надя.

- Пора, - сказала она. - Нас ждут. Лицо ее было невозмутимо, голос
спокоен.

- Идем, - откликнулся Патрик столь же невозмутимо, продолжая обнимать
Коретту. Надя отвернулась и вышла.

- Вы с Надей не очень подходите друг другу, - заметила Коретта,
причесываясь перед зеркалом. Ока совершенно успокоилась, момент паники
миновал. Докторам не положено выказывать своих эмоций. Их с самого начала
учат никогда не терять уверенного вида, заменяющего им доспехи. Коретта
вполне владела этим искусством, но поддержка Патрика пришлась кстати, и
девушка была ему за это благодарна.

- Ничего, работается вместе нам неплохо, - ответил Патрик, вытер губы
платком и улыбнулся - на ткани осталась помада. - Насколько сейчас в НАСА
стало веселее, по сравнению со временем, когда здесь работали одни мужчины.

- По-моему, майор, вы слишком возбудимы. Я дам вам успокоительного. Вот
здесь на губах еще помада осталась. Ну ладно, идемте.

И вот все члены экипажа собрались вместе, облаченные в серебристые
костюмы. Русские и американцы пошли на компромисс: первые отказались от
своего обычного красного цвета, а вторые от синего Сошлись на серебряном,
символизировавшем огромные серебристые крылья, которые "Прометею" предстояло
раскрыть в космосе. У каждого на груди слева была эмблема "Прометея-1":
черный круг, обозначавший космическое пространство, и серебряное зеркальце в
центре, изображавшее солнечный генератор. Слева от эмблемы располагалась
красная звезда, справа - звездно-полосатый флаг. (Красной звезде,
разумеется, и полагалось находиться слева, хотя один из читателей газеты
"Тайме" справедливо указал, что в геральдике левая сторона соответствует
правой.) ***

Элай стоял на стуле и настраивал фокусировку телевизионной принимающей
камеры. Кузнецов сидел перед экраном и разговаривал с кем-то из
техперсонала.

- Чуть-чуть повыше, - говорил тот. - А две крайние книжки сдвиньте
немного вправо. Вот так, просто замечательно.

Патрик посмотрел, как Надя раскладывает по полу книги, и удивленно поднял
брови.

- Могу я спросить, - ответил Элай, слезая со стула. - Кто-то там наверху
решил, что наш моральный дух сильно поднимется, если господа Б, и П,
проведут с нами личную беседу перед стартом. Через пару минут историческая
беседа состоится.

- Надеюсь, они явятся к нам не во" плоти?

- Упаси Боже. Бэндин в Вашингтоне, Полярный в Кремле. Небольшое
злоупотребление достижениями науки позволит всем нам обменяться парой слов.
Ладно, пора строиться.

Книгами на полу были обозначены места, где полагалось стоять членам
экипажа. Стараясь не раздражаться, астронавты выстроились в ряд. Им пришлось
притиснуться поближе друг к другу, чтобы все попали в кадр.

- Минуточку, - попросил оператор, и вместо его нервного лица на экране,
разделенном вертикальной чертой на две части, появились Бэндин и советский
премьер.

- Это поистине великий момент в истории человечества, - начал Бэндин.
Полярный произнес по-русски примерно то же самое. Патрик кивнул головой и
постарался придать своему лицу умное выражение. Он все время помнил, что
рядом с ним застыли в нелепых позах его товарищи, и не мог отделаться от
мысли, что все вместе они похожи на шеренгу игрушечных мишек, обернутых в
серебристую фольгу. Полярный открыл было рот, чтобы еще что-то сказать, но
американский президент его опередил:

- Когда я говорю о великом моменте в истории человечества, это не просто
красивая фраза. Ваш полет - победа науки, плод тяжкого труда, неимоверных
усилий всех мужчин и женщин, граждан наших великих народов, которые
участвовали в проекте "Прометей" и достойно доведут свое дело до конца. Но
еще в большей степени это победа всего человечества. Я бы хотел повторить
слова Нила Армстронга, первого человека, ступившего на поверхность Луны:
"Это большой шаг для всего человечества".

- Совершенно с вами согласен, мистер президент, - включился в разговор
Полярный, когда Бэндин неосторожно сделал паузу, чтобы набрать воздуху. -
Эпоха великих свершений в космосе началась с того дня, когда Юрий Гагарин
впервые поднялся на околоземную орбиту.

- Да, конечно, совершенно с вами согласен. - Счет выровнялся, один-один.
- Человечество находится сегодня на пороге великой новой эры, которая
начнется, когда "Прометей" продолжит огненный путь с небес на Землю, дав
человечеству доступ к неиссякаемому источнику энергии. Мы не будем больше
зависеть от постоянно истощающегося запаса минерального топлива, а это
значит, что человечество покончит с эпохой подозрительности и недоверия. На
Земле наступит мир и всеобщее процветание.

Оба государственных руководителя говорили еще долго, и Патрик незаметно
переступил с ноги на ногу, чтобы не затекли мускулы или, не дай Боже, не
начать клевать носом. Над телеэкраном висели стартовые часы, и Уинтер
почувствовал неимоверное облегчение, когда на них появились заветные цифры
02:00. Тут Патрик решительно шагнул вперед, кивнул обоим лидерам и сказал:

- Благодарю вас, мистер президент. Большая спа-си-бо, то-ва-ришч
пре-зи-дъент. После беседы с вами наша решимость еще больше окрепла, и от
имени всего экипажа я приношу вам нашу благодарность. Однако отсчет
предстартовой готовности достиг момента, когда нам пора отправляться на
корабль. Так что спасибо вам и всего хорошего.

Он вышел из кадра, и остальные астронавты, стараясь не слишком явно
спешить, последовали за Патриком. Сеанс телесвязи закончился, и Кузнецов
облегченно зевнул:

- Боже мой! Какие зануды все эти политики. Я полагаю, что это неизбежное
зло, но с меня хватит. Элай кивнул:

- Ни одного политика еще не застрелили за то, чего он не говорил. Поэтому
стараются избегать определенности в высказываниях и добиваются успеха у
избирателей за счет своего шарма, имиджа, рекламы и так далее.

- Ладно, поболтаем после, - прервал его Патрик. - Герметический трап,
наверное, уже подогнан. Прошу все личные вещи сложить в пластиковые мешки.
Не забудьте все вынуть из карманов. Не пытайтесь пронести на корабль
бутерброды с ветчиной, почтовые марки, коллекционные конверты, а также
портреты папы римского или Ленина. Никакого багажа. Таков был уговор с
самого начала, так что давайте его не нарушать.

- Советские люди лишены капиталистического инстинкта заколачивать деньги,
- улыбнулся Кузнецов, - поэтому с нашей стороны возражений не будет. Но,
сколько мне помнится, кое-какая компенсация за бескорыстие нам все же