подумать. Он сел на ступеньку кафедры, подпер голову руками и задумался.
Прежде всего нужно решить, как отвечать. Нет сомнения, что они ждут. Не
могут задать вопрос? Или, может, он сам должен решить, как и что отвечать?
Допустим. Что же ему - говорить со стенами? Кричать, вслух? Это наверняка
не годится. Им вообще может быть незнакомо само понятие - речь. Да и что
говорить? Рассказать, какие мы хорошие, добрые и умные? Как хотим вернуться
на Землю и как необходима нам помощь? Самая элементарная помощь? Но об этом
и так нетрудно догадаться при самом небольшом желании. Слова тут не нужны.
И все же их интересует что-то важное... Но что? Что бы меня заинтересовало
в таком вот случае? Есть у меня, допустим, планета, на которой ходят
светящиеся камни. И вдруг на нее попадает чужой звездолет, и такой вот
симпатичный малый двадцати четырех лет не может закончить практику, потому
что ему не на чем вернуться на Землю. Но разве самое важное - вернуться!
Разве не ради такой встречи десятки земных звездолетов бороздят космос вот
уже столько лет? Мы ищем братьев по разуму. Иногда находим разумные
растения или примитивных амеб с Арктура и вдруг впервые сталкиваемся с
чем-то, что даже не сразу объяснишь... И это "что-то" затаскивает тебя в
экзаменационный зал, задает невысказанные вопросы, ждет ответа... "Ну не
сдам я этого экзамена, подумаешь..."
И вдруг понял, что экзамен он сдает не за себя, вернее, не только за себя,
и сразу пришло такое знакомое, особенное предэкзаменационное волнение.
Неважно, что нет преподавателя, нет товарищей, вообще никого нет. Он должен
сдать экзамен. И он его сдаст.
Что мы знаем об их средствах информации? Моделирование. Может быть, они
просто читают мысли - телепатия, которую так и не открыли у Гомо Сапиенсов?
Тогда не нужно моделирование. Тогда вообще ничего не нужно. Заглянул в мозг
- вот тебе и весь экзамен... Значит, все не так просто. А кроме того,
человек чаще мыслит словами, то есть символами, которые для них могут быть
китайской грамотой. Значит, моделирование... Тогда здесь не зря процессор.
Он лучше всего подходит для такого рода общения. С помощью электронной
машины на экране прибора можно смоделировать развитие почти любой ситуации,
смоделировать в конкретных зрительных образах. Это должно быть для них
понятно. Жаль, что не работает процессор... А может, все-таки работает?
Надо посмотреть еще раз. Другого пути что-то не видно.
Практикант встал и снова подошел к экрану. "Нет, это не экран. Полированная
каменная поверхность. Муляж экрана. Жаль. Я бы им сейчас смоделировал... А,
собственно, что? Ну хотя бы ответ на вопрос, который был в билете на
экзамене по космопсихологии в этом самом зале. "Свобода выбора при
недостаточной информации..." Он тогда предложил Горовскому модель развития
примитивной космической цивилизации. Очень стройную, логически законченную
модель. Даже внешний вид придумал для своих гипотетических инопланетян.
Симпатичные сумчатые жили у него на деревьях. Питались листьями. Засуха
вынудила их спуститься на землю. Но, видимо, тогда он неточно ввел в машину
дальнейшую информацию, потому что ходить они у него почему-то начали на
руках и натирали ужасные мозоли на своих нежных передних лапах. Казалось,
разумнее всего признать ошибку, потерять один балл и попытаться начать
сначала. Вместо этого он продолжил борьбу, отрастил своим сумчатым в ходе
эволюции глаза на хвосте, что значительно расширило поле обзора каждого
индивидуума, а это, как следовало из учебника эволюции, решающий фактор в
развитии умственных способностей.
Какое-то время машина, слопав эти исходные данные, сама, без его участия,
моделировала развитие системы. Это там, в институтском зале... А здесь? Ему
показалось, что экран едва заметно светится. Он пригнулся ближе, всмотрелся
и увидел, как, постепенно приближаясь, растет шар придуманной им планеты,
словно он смотрел на него через локаторы корабля. Именно так и было там, на
Земле, когда машина закончила все расчеты и выдала ему конечный результат.
Итог развития смоделированной цивилизации на определенном этапе. "Какой же
я кретин!" - мысленно выругал он себя. Если эта машина и может действовать,
то, конечно, именно так, непосредственным управлением его сознания. Прямой
контакт, им не нужны никакие переключатели, ручки, вся эта наша
бутафория... Значит, машина действует, и они ждут от него ответа,
дальнейших действий. Экзамен повторяется...
Машина выдала ему тогда информацию о его цивилизации. Информация оказалась
весьма скудной, неполной. Она и не могла быть полной о такой сложной
системе, как чужая информация. На основе этой информации он должен был
задать машине дальнейшую программу, руководство к положительным
воздействиям, помогающим росту цивилизации... Прежде всего помощь для тех,
кто в ней нуждается... Только так они и представляли себе встречу с чужим
разумом, и до сих нор это оправдывалось. Люди почти поверили в то, что они
намного опередили в развитии другие цивилизации и, следовательно, обязаны
им помогать, подтягивая до своего уровня. Снабжать материалами,
инструментами, медикаментами, видя в этом свой человеческий долг. Так оно и
было до этой встречи.
Практикант оборвал посторонние мысли. Пора было вводить в машину новые
данные, принимать решение... Вся беда в том, что любое воздействие, любое
вмешательство в такую сложную систему, как развивающаяся цивилизация,
никогда не обладали только положительным эффектом. Здесь наглядно
проявлялись законы диалектики. Каждое действие, событие всегда
двусторонне... Казалось, что могло быть более гуманным, чем избавление
общества от многочисленных болезней, уничтожение на планете болезнетворной
фауны? Но это постепенно вело к вырождению. Прекращал действовать механизм
естественного отбора. Выживали и активно размножались слабые,
малоприспособленные особи. Только после того, как цивилизация научится
управлять генетикой, возможно такое кардинальное изменение, а сейчас им
было нужно помочь в лечении, в развитии медицины, чтобы затормозить
угнетающие болезни, сбалансировать неблагоприятные факторы, мешающие
развитию, не переходя той незримой грани, где начинался регресс и распад.
Вот уж действительно задачка со свободным выбором на основе неполной
информации. Ничего себе - свободный выбор... Если там, в земном зале, от
его решения ничего не зависело - ну, ошибется, машина выдаст ему длинный
ряд нулей, потеряет зачетный балл, снова пройдет подготовку и опять придет
на экзамен, - то здесь экзамен вряд ли повторится. Здесь он отвечает
экзаменатору с нечеловеческой логикой, и совершенно неизвестно, как именно
тут наказываются провалившиеся студенты...
Мешали посторонние мысли. Стоило отвлечься, как на экране появлялись
полосы, муть, начиналась неразбериха. Управлять такой машиной было
одновременно и легче и труднее. Он постарался сосредоточиться, выкинуть из
головы все лишнее, постепенно накапливая опыт в общении с машиной.
Результаты его рассуждений появлялись на экране все более четкими. Он на
ходу поправлял ошибки, вносил коррективы. Модель его цивилизации
процветала, преодолевала кризисные состояния, развивалась. В конце концов,
самым главным было желание помочь. Наличие той самой доброй воли. Передать
бы это понятие тем, кто следил сейчас за его действиями. Пусть они знают
наше главное правило: не оставаться равнодушным к чужой беде. Пусть знают,
что мы специально учим наших людей оказывать помощь тем, кто в ней
нуждается, оказывать ее разумно и осторожно, не требуя благодарности, не
извлекая из этого никакой выгоды. И если бы к нам на Землю свалился чужой
звездолет, мы бы не остались сторонними наблюдателями, мы бы наверняка
помогли попавшим в беду.
Ну вот. Ой ввел в машину последние данные. Закончил последние расчеты. В
общем, все получилось неплохо. Наверное, земная машина выдала бы ему
хороший балл. Здесь, очевидно, балла не будет. Он даже не узнает, дошло ли
до них то, что он считал самым важным передать. Поняли ли они, смогли ли
понять? Ну что ж, он сделал все, что мог. Экзамен окончен.
Практикант выпрямился и отошел от погасшего экрана. Зал молчал, все такой
же холодный и равнодушный. Жаль, что здесь нет ни одного живого лица и он
не видит тех, кому сдавал сейчас свой странный экзамен. Пора возвращаться.
Практикант подошел к двери, нажал ручку. Она не открылась. Выхода из зала
не было. Что бы это могло значить? Они не считают, что экзамен окончен? Еще
есть вопросы? Или оценка неудовлетворительна и поэтому выход не
открывается? Простой и надежный способ. Что-то происходило у него за
спиной, какое-то движение.
Практикант резко обернулся, и зал замер, словно уличенный в недозволенных
действиях. В том, что действовал именно сам зал, у него не оставалось ни
малейших сомнений. Чуть искрились стены, изменились какие-то пропорции,
нарушилась геометрическая правильность всех линий. Словно это он сам силой
своего воображения удерживал на местах все предметы и стены зала, а стоило
отвернуться, как зал, освобожденный от его влияний, поплыл, смазался, начал
превращаться в аморфную, бесформенную массу камня... "Что вам нужно?! -
крикнул он. - Чего вы хотите?!" Никто не отозвался. Даже эхо. Зал как будто
проглотил его слова.
"Спокойно, - сказал он сам себе. - Только спокойно". И вытер мгновенно
вспотевший лоб. Пока он не вышел отсюда, экзамен продолжается. И незачем
кричать. Все же он не смог сдержать возмущения. "Что за бесцеремонное
обращение?! Хватит с меня экспериментов, довольно, я не хочу, слышите?!"
Ему опять никто не ответил.
Практикант шагнул к кафедре. Может быть, там, за преподавательским пультом,
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Круз Андрей
Круз Андрей
Прозоров Александр
Земляной Андрей