Чтение 13–й страницы книги ~Струны~

- Я сказал, двенадцать для индуса этой модели. А у меня немецкий костюм.
Эти штуки получше, только работать в них сложно, практика нужна. - Багшо
допил пиво, тыльной стороной ладони вытер губы. - В немецком костюме я
выдерживаю сорок пять метров, ну а там не шибко-то больше сорока пяти и
было.

- Хрен там не шибко.

Багшо равнодушно пожал плечами:

- Вот тебя поймать - это и вправду было трудно. Для такой операции нет
автоматической процедуры.

- Нет процедуры? - содрогнулся от запоздалого ужаса Седрик. - Так это
что, ты сам, без ничего?

Толстые губы изогнулись в ухмылке.

- Я сам - мой глазомер, мой расчет. Ну как, рад небось, что я не ошибся?
Хряпнувшись о бетон, ты не представлял бы никакого дальнейшего интереса. Я
никогда еще не ловил предмета, двигающегося с такой скоростью.

Руки Багшо успели уже покрыться синими и багровыми кровоподтеками -
уолдики защитили их, но далеко не полностью.

- А зачем ты меня обманул? - возмущенно спросил Седрик. - Ты замедлял
индуса и замедлял, а перед окном и совсем остановил. Я уже решил, что ничего
такого не будет, а тут он взял и нырнул вниз.

Багшо взглянул на Седрика, пару секунд помолчал, а затем вздохнул:

- Иначе не получалось. Во-первых, мне нужно было приготовиться.
Во-вторых, индус не умеет прыгать. Ударься он о подоконник на полной
скорости, вылетел бы наружу крутясь, как пропеллер.

Седрик хмыкнул и отвел глаза.

Полет продолжался. Видимо, солнце уже взошло - затянутое облаками небо
совсем просветлело, приобрело тошнотворный желтоватый цвет. Они ползли над
лесами и оврагами - Самп был конгломератом многих городов, не совсем еще
сросшихся воедино. То здесь, то там попадались новые, торопливо
достраиваемые здания - несмотря на уменьшающееся народонаселение, мир
переживал строительную лихорадку.

- Ты ни разу не перешел за сто, - негромко сказал Багшо.

- А?

- У тебя и вообще медленный пульс, но даже во время падения он не
перевалил за сотню. Есть чем похвастаться.

Седрик зябко поежился - то ли от утреннего холода, то ли от воспоминаний.

- А сколько трупов? - спросил он. - Сколько человек погибло?

- Не знаю. Мы никого не трогали, только защищались.

- Столько разрушений и жертв - чтобы убить меня? Просто чтобы напакостить
бабушке и попасть в вечерние новости?

- Может, и так, - пожал плечами Багшо, - а может, и не так. Может, они и
знать не знали, кто ты такой. Просто услыхали, что на их территории
происходит что-то серьезное, и решили принудить нас к капитуляции. Затем они
разобрали бы нас по винтику, узнали бы, кто мы такие, и стали думать, что
делать с нами дальше, как бы использовать нас с максимальной для себя
выгодой.

Седрик снова поежился.

- Ты во всем этом не виноват.

Некоторое время Седрик молча смотрел, как мутнеет, запотевает блестящая
поверхность пивной банки; Багшо внимательно за ним наблюдал.

- Нет, - сказал он наконец. - Нет, я в этом не виноват.

- То есть виноват я?

А кто же еще? Багшо вломился на территорию противника чуть не с целой
армией, в чем не было никакой необходимости. Он угробил чертову уйму
времени, вытирая о Седрика ноги. Оттягивался, значит. Он приказал Седрику
принять душ и побриться, а ведь нужно было ноги в руки и линять из этой
гостиницы, покуда целы. Фактически немец сам напрашивался на неприятности.

- А кто об этом спросит?

- Только Институт, - пожал плечами Багшо.

- А полиция? Городские власти? Штат? Казалось, Багшо воспринял слова
Седрика как не совсем удачную шутку.

- У тебя есть крыша. Лучшая, какую только можно придумать. Ты помрешь от
старости, прежде чем полиция получит право хоть пальчиком до тебя
дотронуться. Пусть юристы отрабатывают свою зарплату.

- Это что же, значит, если ты работаешь на Институт, тебе все сойдет с
рук?

- Вот уж хрен! Просто Институт сам с тобой разберется. А, понятно!

- А кто подаст рапорт о сегодняшних событиях? Не отрывая от Седрика
полуприкрытых глаз, Багшо запрокинул голову и вытряхнул себе в рот последние
капли пива. Затем он смял банку.

- Я. Можешь подать и ты - если хочешь.

- Или подписаться под твоим? Искусственная кожа на лбу Багшо сложилась в
задумчивые морщины.

- Возможно, тебя попросят составить рапорт. На этот раз.

- Но я могу проявить инициативу. Словно чувствуя какую-то угрозу, немец
еще плотнее укутался в одеяло. Пальцы толстой, слоновьей ноги нервно
царапнули металлический пол.

- Ты хочешь попросить о замене?

- А я ее получу?

- Возможно, - буркнул Багшо.

- После сегодняшнего? - не отставал Седрик.

- После сегодняшнего, - неохотно подтвердил Багшо. - А если ЛУК подаст
жалобу, тебя, скорее всего, попросят написать рапорт.

Если ЛУК начнет жаловаться, Институт кинется на защиту своих - это вроде
как в мальчишеских шайках, вроде как в Мидоудейле, где каждое общежитие -
отдельная, враждующая со всеми остальными шайка. То же самое, только масштаб
покрупнее. И разговор идет не о расквашенных детских носах, а о людях,
гибнущих из-за чужого упрямства - и самой обыкновенной глупости.

Шайки имеют свои законы, и первый из них - верность. Опасная это штука -
верность. Переменчивая. Сегодня ты верен чему-то одному, завтра - чему-то
совсем другому.

Седрик допил пиво и уронил банку на пол.

- Нет, - сказал он, - я подпишу твой. Твой рапорт. Ври там сколько
хочешь. Лепи все, что нужно для сбережения твоей драгоценной задницы, любую
хрень. Я все подпишу.

Багшо хищно оскалился, постучал по зубам ногтем.

- Если ты подпишешь, - заметил он через минуту, - назад ходу не будет.

- Знаю.

Сейчас Седрика ничуть не волновало, мужественно ли он выглядит или не
мужественно и не слишком ли нахально он себя ведет.

- Вот же ублюдок, - негромко проговорил Багшо. - Еще почище своей сучары
бабки. Седрик почувствовал себя немного лучше.

- В рот долбаный малолетний ублюдок. Наследственное, наверное. Вся ваша
семейка - долбаные ублюдки.

Как бы ни сложилась дальнейшая карьера Багшо, на какие бы высоты он ни
поднялся, с этого момента каждый новый успех будет казаться ему новой
подачкой от Седрика Диксона Хаббарда. И будет причинять новую боль.

Глава 6

Самп, 7 апреля

Занимался рассвет, а Пандора Пендор Экклес даже еще не ложилась.
Переговоры, сделки и ожидание сообщений, упрашивания и угрозы - деловая, под
завязку заполненная ночь. А и выйди среди этой суеты свободная минута,
Пандора все равно не смогла бы уснуть - какой там сон, когда прямо тебе в
руки свалилась величайшая в истории журналистики сенсация. В истории
журналистики? Величайшая сенсация в истории рода человеческого.

Кровь на каменном топоре. Троглодиты в космосе.

Издергавшись до последнего в своем кабинете, она ушла домой, но и здесь
не смогла успокоиться - провела остаток ночи, нервно расхаживая из угла в
угол.

Расположенная на тридцать восьмом этаже квартира представляла собой нечто
вроде сверкающей пещеры - хрусталь и хромированный металл, острые углы и
стерильно-белые плоскости. Наиновейший, наимоднейший дизайн. Если честно,
Пандору тошнило от этих декоративных изысков, одно счастье, что жить им
осталось недолго - квартира переоборудовалась каждые три месяца. Вот
посмотришь на многих - девочка в идеальной форме, изводит на поддержание
этой формы кошмарные деньжищи, а потом бац - и выдает свой возраст
пристрастием к допотопному декору. Сплошь и рядом такое бывает, сплошь и
рядом, а ведь мужики - у них глаз на всякие несоответствия ой какой острый.
Быть молодой - работа, требующая полной самоотдачи.

И снова зигзагообразная траектория ночных метаний подвела Пандору к
зеркалу, и снова она остановилась, чтобы в который раз изучить свою
внешность. Лицо - просто загляденье, первоклассное лицо, иначе не скажешь.
Лет на двадцать, а то и меньше, и шрамы все уже рассосались, кроме двух,
которые во рту, языком можно нащупать, да и от них скоро ничего не
останется.

Этот слизняк Уильяме запросил десять миллионов гекто. Выражаясь
официальным языком - ровно миллиард долларов. Ясное дело, миллиард теперь
совсем не тот, что прежде, и все равно даже гигантская контора, вроде WSHB
, не может с легкостью
разбрасываться такой капустой. Конечно же, Пандора имела в своем
распоряжении вполне приличный "грязный" фонд, на случай взяток и прочих
экстренных расходов, вполне приличный - но не беспредельный. Расходы такого
масштаба требовали утверждения сверху, а это - дело тонкое, политическое. У
Франклина Фрэзера уйма дружков, нежно заботящихся, чтобы ему доставались все
лучшие куски - этой-то дряхлой развалине. На этого старпера несчастного
взглянуть-то - обхохочешься, чего стоит один его свежепересаженный скальп.
Мог бы и не стараться, все равно через месяц, от силы - через два, на новом