ВОПРОС: Назовите известные вам магические объекты и независимые магические предметы.
ОТВЕТ: Большая Ложка, Быстрые Ботинки, Добрая Ель, Дом Одежды, Дуб-с-Глазами, Жестокая Скрипка, Лживое Зеркало, Приватная Банка, сабая, Свежий Источник, Сетевой Чернорот, Чудо-из-Недр.
ВОПРОС: Какое значение в жизни мага имеет символическая птица?
ОТВЕТ: Посвященная сова является символом принадлежности к магическому сообществу, предметом клятв и проклятий, а в некотором случае и обетов. Наиболее серьезным является обет посовничества, когда два мага, обладающие одной и той же совой, соединяются узами куда более властными, нежели даже родственная связь. Сила этих магов, объединившись, возрастает многократно, зато каждый из них становится зависим от своего посовника. Именно это последнее обстоятельство обусловило относительную редкость таких обетов.
ВОПРОС: Какова средняя продолжительность жизни назначенного мага?
ОТВЕТ: Шестьдесят лет для магов четвертой степени, семьдесят — третьей, восемьдесят — второй, сто — для магов первой степени. Существует мнение, что назначенный маг, достигший уровня внестепенного, получает возможность жить вечно. Так называемые «ископаемые маги» — по преданию, маги из прошлого, по природе своей назначенные, однако обретшие исключительную силу благодаря множеству прожитых веков…
ИТОГ: Теоретическая часть испытания пройдена претендентом не без огрехов (к каковым относится упоминание досужих домыслов), однако в целом удовлетворительно. Предлагаю перейти к практическим испытаниям.
* * *
В доме ювелиров уже все спали. Служанка сперва зевала, потом, напуганная моей настойчивостью, грозилась вызвать стражу; потом, наконец, пошла будить хозяина.
— О… Господин… зи Табор… Как неожиданно… Есть новости? Скажите, вы нашли?..
В следующую секунду ювелир уставился на дорожный чемодан, стоящий у моих ног. Вероятно, со сна ему померещилось, что я переезжаю к ним жить — насовсем.
— Пока нет, — сказал я, позволяя ему подхватить чемодан и внести его в прихожую. — Но есть один очень важный вопрос… скажите пожалуйста, вашу жену можно сейчас разбудить?..
Сонная ювелирша в чепце выглядела моложе своих лет. И симпатичнее.
— Прошу прощения за беспокойство, госпожа Филла… Когда вы в последний раз видели вашу подругу Тиссу Граб?
— Тогда, — был исчерпывающий ответ. — Ну, тогда… Перед тем. Когда ходили за покупками…
— То есть в день вашего исчезновения?
— Да…
— Вы не пытались разыскать ее потом?
— Пыталась… но…
Ювелир нервно провел ладонью по остаткам волос:
— Господин Хорт зи Табор… Время позднее, и…
— Разве не вы просили меня найти преступника? Разве не заявились для этого ко мне в гостиницу — в еще более позднее, прошу заметить, время?
Он покраснел. Даже лысина стала пунцовой:
— Господин зи Табор… Филле пора спать. Если хотите, я отвечу на все ваши вопросы… Вы не возражаете?
Я подумал. Перевел взгляд с мужа на жену и обратно:
— Нет, господин Ягор… не возражаю. Спокойной ночи, госпожа Филла, еще раз прошу прощения…
Она ушла. Ювелир облизнул тонкие губы:
— Я подозревал эту Тиссу. Она мне не нравилась. Первым же делом я бросился разыскивать ее, ведь Филла ушла с ней и не вернулась! Я наводил справки, но она как в воду канула. Я…
— Ее видели после исчезновения вашей жены? — перебил я.
— Да, — сказал ювелир сквозь зубы. — Она вернулась к себе домой, в комнату, которую она снимала…
— На улице Столпников, — вставил я. Ювелир взглянул на меня без удивления:
— А-а-а, вы все-таки туда ходили… Она вернулась, расплатилась, собрала вещи и съехала. Я обращался к начальнику стражи… Но тот сказал, что не будет объявлять эту даму в розыск. Мою жену — да, будут искать… как они обычно ищут, — на лице ювелира обозначилась саркастическая усмешка. — А эту, Тиссу Граб… Никто не заявлял о ее пропаже. Она имела полное право съехать с квартиры, долгов у нее нет, в краже не замечена…
— Еще один вопрос, — я потер переносицу. — Как и когда ваша жена познакомилась с этой дамой?
Ювелир поморщился:
— Это было… Недавно. Примерно за месяц до… Я был поражен. Эта Тисса возникла ниоткуда и… стала для моей жены близким существом, иногда мне даже казалось, что она со мной не так откровенна, как с этой…
— Вы ревновали? — спросил я осторожно.
Ювелира передернуло:
— В какой-то степени… Никакой пошлости, поймите. Но они проводили вместе столько времени, что…
Он замолчал и безнадежно махнул рукой. Под окном — а мы сидели в гостиной — надрывались сверчки.
— Она… то есть ваша жена не вспомнила ничего нового? Относительно замка, цепного дракона, человека, который говорил с ней в неведомой пиршественной зале?
Ювелир мотнул головой. Вот еще одно отличие дамы от торговца и барона, подумал я. Она единственная помнит — урывками — то, что происходило с ней после ее исчезновения…
— И последний вопрос, господин Ягор. Как вам кажется — все эти воспоминания, замки, драконы не могут быть плодом фантазии, гм, творческого человека?..
Некоторое время ювелир смотрел мне в глаза. Что было непросто: я и сам чувствовал, что теперешний мой взгляд — не из легких.
— Не знаю, — сказал он наконец. — Иногда она путается в деталях… Такое впечатление, что она придумывает их на ходу — и сама тут же верит… Но точно не могу сказать. Был замок с цепным драконом или не было…
— Спасибо, — я поднялся. Ювелир встал тоже:
— Господин зи Табор… Прошу прощения за дерзость, но скажите, пожалуйста: у нас есть шанс быть отомщенными? За… Филлу. За нашу жизнь и… и любовь, — закончил он едва слышно.
— Вы ее разлюбили? — негромко спросил я.
Ювелир отвернулся.
Я нащупал на поясе футляр с глиняным болваном. Осторожно, чуть брезгливо вытащил это чудо на бледный свет единственной свечки; «одноразовый муляж» смотрел на меня безо всякого выражения.
— У вас есть шанс, господин Дрозд… Неплохой. Только вот, видите ли, прежде чем покарать злодея, его надо найти…
Сверчок под окном замолчал.
* * *
Миллион лет назад (начало цитаты)
* * *
— Я прекрасно понимаю… Обижаться тут глупо, просто противно… но это чисто физиологическая реакция. Когда ты в трамвае, например — ты готов к хамству. А когда ты гуляешь в парке, думаешь о своем… Будто грязным мешком из-за угла, ей-Богу.
Ее звали Ира, они с мужем жили в пансионате, муж катался на доске с парусом — «У них там целый клуб организовался, с утра и до вечера… Пока он катается, я пошла в парк — и вот тебе на…»
Втроем они сидели на скамейке перед озером, Алик носился по камням, пытаясь покормить лебедей. Лебеди воротили клювы от булочки с маком — в воде и без того плавали куски размокшего хлеба, бывшие бублики и даже орешки, но Алик не сдавался, подзывая, умильно чмокая и щелкая на все лады.
Мужа Иры звали Алексей. Оба они работали редакторами на популярном телеканале и весьма преуспевали — во всяком случае, у Юли сложилось такое впечатление; сама разговорчивая, Ира много и охотно расспрашивала о житье-бытье новых знакомых:
— Ах, институт микробиологии? Как это современно, как это актуально… Отдел генетики? У вас замечательная специальность, Юлечка…
Юле не нравилась Ирина привычка называть только что встреченных людей уменьшительными именами.
— Ах, Станислав, вы хиру-ург? Вот здорово, я так всегда уважала мужчин-хирургов… Это особый характер — так мне, во всяком случае, казалось. Я немного завидую вам, Юлечка… А где вы отдыхаете?
Стас сказал, что съемная квартира возле почты очень удобна и дешева; Ира кивнула и улыбнулась. И не сказала вслух о том, что в пансионате свой пляж, ресторанное питание и удобные номера с балконами на море.
— А сколько стоит покататься на этой самой парусной доске? — с интересом расспрашивал Стас. — В час? А время любое? А вечером?
Пора было обедать; Ира отправилась в пансионат, а Юлю и Стаса ждали пластиковые стулья очередной уличной кафешки. Алик капризничал, не желая есть суп, Стас подчеркнуто не замечал его капризов: или ешь, что дают, или оставайся голодным. Юля нервничала; Алик, надувшись, просидел полчаса над стынущей тарелкой и не солоно хлебавши отправился домой. Он шагал впереди, гордо вскинув голову, и, глядя в тощую несгибаемую спину, Юля думала почти что с ужасом: до чего же они похожи…
Стас тоже никогда почти не менял решений. Юля знала, что тихое «нет» равносильно бетонной стене с выступающими прутьями арматуры; наверное, это свойство необходимо было в его работе. Принять решение, взять на себя всю ответственность и не отступать до конца; в повседневной жизни профессиональные достоинства иногда оборачиваются недостатками, но Стасовы решимость и упорство никогда не казались Юле таким уж криминалом.
И с Аликом будет нелегко, но у мужчины должен быть характер. Так говорил Стас, и Юля соглашалась: человек, не умеющий говорить «нет», не может в наши дни рассчитывать на успех. Ослиное упрямство следует обратить во благо — тогда оно будет называться железным упорством; так говорил Стас, и Юля кивала, а впереди маячила, взбираясь по залитому солнцем серпантину, прямая сыновняя спина…
* * *
На другой день они познакомились с Алексеем, мужем Иры. Это был моложавый, маленький — с Юлю ростом — подвижный человечек. Он долго жал руку Юлиному мужу — по рассказу Иры выходило, будто Стас защитил ее честь чуть ли не на дуэли.
Пансионат произвел на Юлю впечатление. Съемная квартира показалась в сравнении еще более неуютной; пансионатный пляж был почти пуст, и в конце его, на маленьком пирсе, обосновались серфингисты.
Алик сидел на корточках и заворожено пялился на прозрачный парус в виде стрекозиного крыла, на мокрую доску с килем, благоговел, иногда осторожно трогал святыню кончиками пальцев. Седой и загорелый, как на негативной пленке, инструктор что-то объяснял — Стас кивал; на свет явился кошелек с деньгами, и Юля удивилась, увидев, что муж уже расплачивается.
Через полчаса Стас явился на пирс в одних только плавках — и чужих кедах на грубый носок; ловко взобрался на доску, заново выслушал инструкции — и немедленно рухнул в воду, которая в тот день была не теплее пятнадцати градусов. Юля испугалась, увидев его выпученные глаза — но уже в следующую секунду Стас овладел собой, и под градом наставлений, несущихся с пирса, стал выкарабкиваться на мокрое скользкое суденышко…
В тот день они проторчали на пирсе до темноты. Обитатели пансионата пообедали и поужинали, Юля с сыном закусили беляшами, купленными у разносчиков, а Стас и вовсе ничего не ел — одинокий парус виднелся уже у дальнего причала, координация и хватка Юлиного мужа были многократно оценены всеми собравшимися, в особенности Ирой и Алексеем. Алик наконец-то нашел себе мальчишку для игр, и стоило Юле отвлечься, как какая-то старушка уже бежала с жалобой — в нее угодили камнем… «А если бы по голове?!»
Стаса вытащили на берег только усилиями инструктора, которому все надоело и надо было запирать сарай. По дороге домой Юлин муж казался совершенно счастливым. Угрюмый Алик тоже развеселился — папа шутил с ним и играл в догонялки, на веселую возню отца и сына оборачивались прохожие, а Юля шла позади и думала, что прошедший день был ничего себе, что ходить в пансионат лучше, чем толкаться на городском пляже, и что хорошо бы съесть чего-нибудь горяченького…
По толстому жилистому стволу вилась, развлекаясь, белка. То ныряла в сумерки, то показывалась опять; Алик попытался ее накормить — тщетно.
Лебеди спали прямо посреди пруда — упрятав под крыло головы, сложив петлей пушистые шеи, медленно дрейфуя вслед за едва ощутимым течением.
Максимов Альберт
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Березин Федор
Мурич Виктор
Херберт Фрэнк