чужим телом, но вышло совсем не так, как он задумал. Бритоголовый каким-то
неуловимым молниеносным движением увернулся от удара, Влада по инерции
понесло вперед, перед глазами его мелькнул, стремительно приближаясь,
крепко сжатый кулак, оплетенный черными ремнями, - и в голове что-то
взорвалось с ослепительной болезненной вспышкой, а потом со всех сторон
обрушилась темнота...
размаху бросил его лицом на фонарный столб. Надо было выбираться из этого
потока, карабкаться на столб, к спасению, но тело не слушалось его, тело
было не более чем тряпкой, выброшенной за ненадобностью кем-то из тех, кто
успел спастись.
собственной крови и открыл глаза.
свет не имел ничего общего с обычным дневным светом. Две фигуры
возвышались над ним: одна багровая, с чем-то сверкающим в руке, другая -
почти обнаженная, с черной полосой ткани на бедрах. И ни потока, ни
фонарного столба. Откуда-то издалека пробивались в переполненную болью
голову свист и крики.
только на мгновение. Нечто непонятное выжало все силы из его тела. Он
опять закрыл глаза, постарался сосредоточиться и наконец-то более-менее
пришел в себя. И узнал распорядителя и своего бритоголового противника. И
сообразил, где находится.
были злые глаза. Влад вновь приподнялся, и тут бритоголовый шумно, с силой
всосал носом воздух и, наклонившись, плюнул ему в лицо. Потом протянул
оплетенные ремнями руки и рывком сдернул с Влада трусы до самых коленей. И
смачно плюнул еще раз. Все вокруг содрогнулось от хохота.
Убирайся, пока не вытащили за ноги. По правилам нужно драться!
пошатываясь и ничего не видя перед собой, поплелся к барьеру. Кто-то сунул
ему в руки тунику, и он бездумно забросил ее на плечо. На трибунах
продолжали свистеть, хохотать и топать ногами. У него было сейчас только
одно желание: как можно быстрее добраться до туннеля, как можно быстрее
уйти отсюда, от этого улюлюкания, от этого беспредельного унижения - но
одеревеневшие ноги плохо слушались его.
шлепнула его по спине. Он не стал их подбирать. Он добрел, наконец, до
ведущего под трибуну, к выходу из амфитеатра, туннеля и, сорвав с рук
ремни и отшвырнув их к стене, скрылся от веселящейся толпы в его
прохладной пустоте.
по выложенным в шахматном порядке черным и белым плитам, то и дело
сплевывая кровь, сочащуюся из разбитых губ. В ушах у него все еще тихо
звенело, ныла челюсть, наткнувшаяся на встречный удар бритоголового, и
вообще что-то не в порядке было с головой, словно набитой жесткой ватой; к
тому же вновь начала болеть ступня. Он чувствовал себя опозоренным и
несчастным, кожу на лице, казалось, стянуло от высохших чужих липких
плевков; он постоянно ощущал эти плевки и ему захотелось немедленно
умыться, смыть с себя плевки и перенесенное унижение. Ускоряя шаг, он
миновал обрамляющие площадь скульптурные группы, свернул за угол и,
прихрамывая, направился к украшенному колоннами входу в общественные бани.
Влад шел вдоль украшенных лепкой и разноцветной мозаикой стен, мимо
гладких колонн и статуй обнаженных атлетов, провожавших его слепыми
взглядами. Так никого и не встретив, он миновал скрытый клубящимся паром
горячий бассейн и вошел в распахнутые высокие двери теплого бассейна. Там,
как и везде, было безлюдно и ни единый всплеск не нарушал неподвижности
прозрачной воды в выложенном белым мрамором резервуаре.
хотелось никого видеть, не хотелось ни с кем разговаривать. И такое
чувство было ему уже знакомо. Горько было на душе, горько и тоскливо, еще
более горько, тоскливо и тошно, чем утром этого бесконечного дня...
горшочками с благовонными мазями. Достал оттуда длинную жесткую мочалку и
мыло и по ступенькам спустился в теплую воду. Положил мыло на выступ
вздымающейся из воды колонны, прополоскал рот. Намылил мочалку и начал с
ожесточением тереть лицо, словно стремясь дочиста содрать оплеванную
опоганенную кожу.
с полки простыню и завернулся в нее. Устроился на ступеньках, ведущих в
бассейн, и, обхватив руками колени, начал думать о том, кому и зачем нужно
было затевать этот непредусмотренный бой в амфитеатре, кому и зачем нужно
было выставлять на посмешище его, Влада; его, не сделавшего никому ничего
плохого. Голова соображала все еще туго, а может и ни при чем тут вовсе
была голова... в общем, он не нашел не только ответа, но даже намека на
ответ: случившееся с ним в амфитеатре было совершенно необъяснимым.
поговорить с распорядителем боев. Влад не был с ним знаком, никогда не
имел с ним никаких дел и никаким образом не мог ни намеренно, ни случайно
чем-то насолить распорядителю. Распорядитель действовал по чьему-то
указанию. Распорядитель знал, кого выбирать, знал имя того, кого выбирает.
Нужно было поговорить с распорядителем.
невидящим взглядом уставившись в неподвижную прозрачную гладь. Тишину этих
пустынных помещений нарушал только отдаленный шум воды в трубах, ведущих к
горячим подземным источникам. И когда над его головой раздался голос, он
вздрогнул от неожиданности.
подолом тонкого розового платья, опустилась на ступеньку рядом с ним.
настолько неслышным было ее появление.
представил, как выглядел там, на арене... оплеванный... без трусов...
разбега нырнул в горячий бассейн. Лучше бы она не приходила сюда!
теплыми и мягкими.
ее появление, это ее участие - как нож в сердце? Неужели не понимает, что
делает ему еще больнее?!
заметалось под перекрытиями. - Очень больно, - понизив голос, повторил он
и отвернулся от девушки.
терпеть? Или ты вполне довольна своей жизнью, этими постоянными ударами?
Ты довольна, Дилия?
глядя на неподвижную воду.
когда-то нарушили какой-то порядок, а мы теперь за это страдаем. А ты что
думаешь по этому поводу?
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Конюшевский Владислав
Скальци Джон
Андреев Николай
Орловский Гай Юлий