большая даже для такого громилы голова состояла из одной пасти, как у
кашалота, и ледяной частокол сверкающих зубов торчал из безгубого рта.
отыскивая точку опоры, и плавно перетек через край провала. Несколько секунд
была видна его плешивая макушка, поблескивающая инеем; потом и она скрылась.
словно это было чем-то совершенно обыкновенным, - Ведь эта дорога ведет же
куда-то?..
медузы, сгустками тумана. В этом киселе бродили тролли, разинув страшные
свои пасти; время от времени - вероятно, когда они наполнялись студенистыми
комками - пасти захлопывались, из каких-то отверстий, может быть, даже из
ушей, вырывались струи пара, и тролль, свернувшись и превратившись в снежную
горку, замирал в чревоугодническом экстазе. На него забирались
собратья-тролли - он не шевелился. Конечно, перебить их было бы делом
нескольких минут, но ничто не говорило о том, что чудовищные твари охраняют
какой-то вход. Это было пастбище монстров, и все.
через которую не смогло бы пробиться ни одно живое существо. Корабль
подлетел поближе, но между льдистыми смерчами полыхали лиловые молнии такой
устрашающей силы, что стало ясно: путь на восток закрыт.
тотчас же привычно заныл шрамик от удара аметистового клюва; тихонечко
повторила:
похищение было нужно только для того, чтобы выманить нас из ущелья?
позади, сменившись широкими террасами предгорья. Весной, наверное, их
покрывали душистые травы, вспоенные горными ручьями, но сейчас это был лишь
обесцвеченный солнцем и ветром сушняк, не годный даже на корм скоту. От него
даже не пахло терпкой многообещающей осенью, - единственный запах,
долетавший до корабля, нес с собой гарь и тлен.
безжизненной. Поэтому, когда они наткнулись на первый свежий костяк
какого-то крупного животного, мона Сэниа обрадовалась, словно встретила
живого человека.
костей, а где еще что-то оставалось, там поживились любители падали.
Короткий рог отходил от нижней челюсти и плавно загибался вперед, но на
конце побурел и был порядком притуплен, словно им всю единорожью жизнь
подкапывали корни растений. Широкие копыта, изрядно стертые и все в
трещинах, неопровержимо доказывали, что это всего лишь тягловая скотина.
Серая дымчатая стая маялась поодаль, летучими кенгуровыми прыжками
перемахивая через многочисленные пни; повадки изобличали в них стервятников.
завтрака минуло уже порядочно часов.
А кстати, и на обед.
Юхани? Она даже не потрудилась ответить. Все ее существо было охвачено
неистовым вихрем - вперед, вперед, навстречу этому одурелому солнцу, которое
приклеилось к шафранному небу с твердым намереньем провисеть так до
скончания веков.
Суетливые, как муравьи, существа метались между ними, а поперек дороги
лежало что-то огромное, четырехугольное. На неизменно прямой дороге у самого
горизонта виднелось что-то вроде стада или каравана, - клубы пыли,
одинаковой на всех планетах, не позволяли судить даже о его численности.
принцесса ринулась было к выходу, но Эрм поднял ладонь кверху и потом
приложил ее к сердцу - знак важной и убедительной просьбы.
нас. Стая, которую мы видели, многочисленна и может оказаться опасной. Если
учесть непредсказуемую реакцию жителей деревни, то разведчики могут
очутиться между двух огней.
очередь понадобится мать.
Пойдем мы с Гуен, уж она-то никаких шакалов ко мне не подпустит!
тебя прикроет. Постарайтесь залечь где-нибудь на крыше - у них могут быть
луки или арбалеты.
заставить сову "залечь на крыше". Ну, там будет видно. Она вскочила,
натягивая на голову капюшон своей меховой пелерины и завязывая на шее
болтающиеся лапки.
имени исчезла одна буква. И удивилась, как сурово и торжественно глядят на
нее джасперяне - они-то поняли, что это не было простой оговоркой.
командорской каюты и шепнула:
отвечаешь не только головой, но и всеми потрохами. Давай,
ррыжик-ррыжик-ррыжжжжж...
набирая высоты, Кукушонок пошел плавной дугой над чахлым кустарником, огибая
деревушку. Мона Сэниа нервно поправила обруч - как она завидовала зоркости
Скюза! Между тем Таира выбралась на выпуклую крышу корабля, уселась скрестив
ноги и поплотнее закуталась в огненно-рыжий мех.
которые скрывали их от любознательности аборигенов. - Обе наши ласточки на
крыше... Самой высокой, так что от них ничто не ускользнет. Но я и отсюда
вижу: грузятся на телеги. Прыгучие шакалы, между прочим, тоже там, вьются
между людей, как собачонки.
чем. Те, что верхом, покороче и побогаче - блестит на них что-то. У той
халупы, что на отшибе, очередь устроили, рвутся туда... Одни безлошадные.
Хотя что я - не кони это... С рогом. Свалка. Ничего не разберу. Кто-то
кнутом орудует. Дома законопачивают. Так, разобрались: одни прорвались в
халупу, других погнали к телегам. Отъезжают. О, и наши касатки возвращаются.
Все.
кустарник и догоняла Кукушонка, удовлетворенно пощелкивая клювом. В конце
концов, это ее личное совиное дело. Тутошнюю мышку она заслужила.
ясно: маленького Юхани в Поселке не обнаружилось.
проговорила мона Сэниа. - Расскажи о детях.
выглядел бы как свежее яйцо среди черных камней. Его там нет. Двух младенцев
занесли в отдаленное строение и положили вместе с немощными стариками. Двери
закрыли, а крышу разобрали, так что они остались там под открытым небом. Все
лежат и улыбаются.
телеги, поверх всякого скарба. Все в открытую, никаких мешков или сундуков.
Видно было хорошо. Прости, принцесса.
окрестностям они шастают только так, подкормиться. Видно, туземцы вместо
собак приспособили этих кенгуру...
единственного, что сейчас поглощало ее целиком: