стенка. Упругая. На ней обычная проекция. Ничего особенного.
три в диаметре. Шагая по нему, я все пытался сообразить откуда могли
взяться эти волчьи следы.
стенку, задумался.
подобным не встречался ни один инспектор снов.
уж нереальны проекции снов? Может быть, в них можно путешествовать? Но
тогда, получается, мы, инспекторы снов, воспринимаем сны не такими, какими
они являются? И то, что кажется нам стенками сна, на самом деле является
непреодолимой преградой лишь только для нас? Значит, мы, в отличии от
других жителей снов, воспринимаем лишь небольшую их часть. А как же тогда
птицы-лоцманы? Может быть, они безошибочно приводят нас в любой сон, и
легко проникают через его стенки лишь потому, что знают о проекциях что-то
такое, о чем мы и не подозреваем? Ах, если бы во всем этом можно было
разобраться именно сейчас. Кто знает, может быть, это оказалось бы ключом
к моей свободе? Может быть, мне и не надо было бы искать выход в мир снов?
А чтобы сообщить об этом другим инспекторам снов, я должен обыграть змору.
туннеля и пошел дальше.
заметно здесь, на краю сна, по размытым проекциям на стенках и обитателям,
почти прозрачными и двигавшимся замедленно, словно они находились под
водой.
что я задумал с этим сном сделать. Вернее, что мне придется с ним сделать.
выхода не было вовсе. Или проиграть какой-то зморе, или выиграть. Но какой
ценой?
Хватит. И больше не о чем думать.
прозрачными даже стены некоторых домов. Сквозь них можно было без труда
рассмотреть вяло, словно снулые рыбы, копошившихся в своих квартирах
жильцов.
прекратился.
кошмара. Со снами, которые имели элементы кошмара, работать без
магического жезла невозможно. А где бы я мог я его возьму?
Вообще, сон оказался старым и, поэтому должен был обладать большим инуа.
Это меня устраивало.
домов. На венчавших их крыши шпилях развевались голубенькие вымпелы. Окна
в домах были узкими, словно бойницы. Во многих вместо обычных стекол
поблескивали витражи.
крупную брусчатку.
мир заполнился звуками.
каждого дома, раскидистых деревьев, радостные крики и смех игравших возле
одного из домов детей, а также громкий лай ненадолго привязавшейся ко мне,
маленькой, грязной, очень агрессивной собачонки. Впрочем, вскоре это
развлечение ей надоело. Она утратила ко мне всякий интерес и деловито
побежала куда-то прочь.
думать ни о чем.
идее, зморы на такое способны. И еще... кому такой сон мог принадлежать?
Начитавшейся сентиментальных романов четырнадцатилетней девчонке? Или же
старой, уставшей от жизни шлюхе?
в тирольской шапочке двинулся было ко мне, но вдруг, словно передумав,
повернул в другую сторону. Вот он обнял за талию только что просочившуюся
сквозь стену ближайшего дома и теперь поправлявшую шляпку девушку. Я
миновал их в тот момент, когда его рука нырнула в вырез ее платья. Не
моргнув глазом, девчонка отвесила зарвавшемуся наглецу звонкую пощечину.
клетчатой юбке. Он спросил:
хоть уверены, что живы?
прямо и скажите, что мертвы. И нечего мне голову морочить. А может, вы о
своей смерти и не подозреваете? Это бывает, ничего страшного. Может, вы
умерли во сне? Случается и так. Бедняга, теперь вы никак не сможете
вернуться в статичный мир и будете жить здесь вечно.
но прыткий старичок загородил мне дорогу.
верна.
лишь потому, что находимся в мире снов. От всего статичного мира остались
только сны. Скажите, вы давно из статичного мира?
миром не произошло. Я только что оттуда.
быстро-быстро забормотал:
статичном мире? Может быть, это был лишь большой, тщательно сделанный сон?
Ах, так вы в этом уверены! Разве можно хоть в чем-то быть уверенным? Нет,
нет...
всего лишь несколько шагов, вдруг скорчился, стал бледнеть и через
несколько секунд исчез.
он только что был и двинулся дальше.
только в них не бывает.
шляпках и солидные господа в высоких цилиндрах. Пробежал мальчишка. Он
размахивал пачкой газет и выкрикивали:
на биржах Пети-гада! Крушение в одном из соседних снов. Подробности
спасения малолетнего мальчика, упавшего в болото чудовища!
снова заскрипела и опять перестала.
бородатый мужчина, на ходу раскуривая здоровенную сигару. Вот он выпустил
огромный клуб дыма и неторопливо пошел прочь. Стоявший неподалеку,
морщинистый, как старая перчатка, шарманщик стал размеренно, словно робот,