Чтение 13–й страницы книги ~Попутчики~

символ ночи. И иногда даже беседовали с мальчиком. Но за их дружелюбными
улыбками скрывалась тень чего-то невысказанного, но готового сорваться с
языка, словно заржавевший нож, который в любую минуту можно вычистить.

Зайрем рос молчаливым и мечтательным. Укачивая малыша, его мать плакала и
повторяла:

- Что помнишь ты, любимый мой? Забудь все... Не было огня, не было боли,
не было сада с зеленым песком. И даже если когда-то ты вспомнишь об этом, не
говори ничего, ничего...

И ей удалось заставить мальчика забыть обо всем. У него оставались лишь
смутные воспоминания об испепеляющем огне и мучительных страданиях - ночные
кошмары его детства. А потом Зайрем отбросил их, как змея отбрасывает старую
кожу. Но все же он помнил, что огонь оставил на нем свой знак, дал ему
больше, чем его красота, - нечто такое, о чем ему не положено знать. Ребенок
чувствовал, что он не такой, как остальные, но никогда не задавался вопросом
- почему, полагая, что ответа не существует. Зайрем жил в стране, где все
были чужими для него. Он встречал тех, кто называл себя его братьями и
родственниками, но не видел ни одного, кто бы был похож на него или говорил
на языке его души. Поэтому в сердце его не пробрались ни подлость, ни
зависть. Он не ждал ничего от чужой страны.

Среди сыновей короля росла зависть и неприязнь к Зайрему. Как-то раз сын,
тот, которого король наказал (ему теперь было пятнадцать), собрался на
охоту.

- Пусть и этот юнец идет с нами, - сказал он, потрепав Зайрема по голове.
- Мы позаботимся о нем. Он слишком много крутится возле женщин и никогда еще
не видел львов.

Мальчики отправились охотиться на львов - три королевских сына, трое их
друзей и Зайрем.

На вершинах, каменистых холмов в лучах полуденного солнца отдыхали
золотоглавые львы с телами цвета пыли. Их было четверо - три самки и
огромный самец с черной, словно опаленной дневной жарой, гривой.

Этим львам уже был знаком запах человека, и, когда ветер донес его до
них, они поднялись с камней. Изогнутые ноздри их широко раздувались, глаза
сузились, а хвосты хлестали по бокам. Охотники приблизились к ложбине, где
над небольшой заводью склонилась смоковница. Они знали, что львы, где-то
неподалеку: это было место их обычной охоты.

- Вы с собаками пойдете туда, - сказал трем своим приятелям, указывая на
север, наказанный сын короля. Потом три сына короля задумались.

- Жаль, что у нас нет годовалого козленка. Его крики привлекли бы львов,
- сказал старший мальчик. Брови охотников сомкнулись на переносице, и они
обругали себя за забывчивость. Но потом, похоже, в их головы закралась злая
мысль.

- А что, если мы возьмем юного Зайрема и оставим его, как приманку для
львов? Он сочный и нежный, словно годовалый козленок, наш дорогой Зайрем...
Ведь ты не будешь возражать, братец? А мы будем рядом с копьями наготове.

Мальчик лишь пристально взглянул на братьев, но те засмеялись и отвели
его на каменистую тропу.

- Ты ведь не станешь возражать, если мы привяжем тебя к этому камню,
милый Зайрем? - спросили они и, схватив мальчика, быстро связали его, а
затем удалились на безопасное расстояние посмотреть, что будет.

Вскоре четыре бледно-золотистые тени соскользнули с холма. Львы
приближались, нахлестывая себя по бокам хвостами и злобно сверкая маленькими
раскаленными глазками.

Зайрем наблюдал за львами. Он не боялся их, хотя один только вид львов
вселял в людей ужас, и все, что мальчик слышал о них, отнюдь не улучшило их
дурной славы.

Огромный самец прыгнул первым. Он изогнулся словно натянутая тетива лука
или выпущенная стрела, и страшные когти вцепились в мальчика. Раздался
странный звук, словно кто-то разорвал огромный лист бумаги.

Но вот лев оглушительно зарычал и отпрыгнул в сторону. Его движения
неожиданно утратили стремительность и упругость, зверь застыл в изумлении,
словно мраморное изваяние. Больше он не пытался нападать. Но львицы сделали
несколько стремительных прыжков... В конце концов и они тоже отступили от
Зайрема, кроме одной, обнюхивавшей и облизывавшей мальчика. Огромная кошка
жадно лизала Зайрема, желая сожрать его, ощущая вкус того, что не могла
съесть.

Издалека невозможно было понять, что происходит, и потрясенным братьям
показалось, что львица отдает дань почтения Зайрему. Они задрожали от
страха. Львы не только не убили мальчика, хоть и должны были это сделать;
они поклонялись ему!

Три брата спрятались среди камней, подавленные и испуганные. Они
смотрели, как львы, закончив свой ритуал, поднялись по склону холма. Когда
звери скрылись из глаз, братья бросились к Зайрему, схватили его и швырнули
на лошадь, которая в ужасе захрипела. Глаза несчастного животного налились
кровью - ведь мальчик пропитался запахом львов. Братья поскакали обратно в
стан, к шатру своего отца.

День угасал, и в лучах умирающего солнца лагерь кочевников казался
залитым кровью. В красном свете заката братья рыскали по лагерю в поисках
короля, а найдя его, швырнули мальчика к его ногам.

- В горах Зайрем покинул нас, а когда мы последовали за ним, то увидели,
что четыре льва облизывают его и ластятся к нему, - закричали они. - А все
потому, что демоны водят с ним дружбу. Несомненно, ему покровительствует сам
Владыка Ночи. Так всегда говорили наши мудрые старики.

Суеверный страх короля заставил его поверить злым словам. Однако
правитель чувствовал, что не должен доверять завистливому мальчишке.

- А что ты скажешь на это? - воскликнул король, обращаясь к Зайрему. -
Почему львы не причинили тебе вреда?

- Я и сам не знаю почему, - ответил мальчик. Слова эти король расценил
как дерзкое высокомерие. Он поднял руку и хотел ударить сына по лицу. Но,
ударив, почувствовал, что руку его обожгло, словно огнем. Этого оказалось
достаточно.

Король пришел в ярость. Он созвал на совет военачальников, советников и
старцев, чей почтенный возраст давал им право присутствовать на совете Все
они расположились вокруг королевского шатра, а сам король сел в кресло из
черного дерева, стоящее на красно-желтом ковре, и они стали обсуждать, что
делать с Зайремом. Три королевских сына вышли и поведали историю со львами,
заставив своих приятелей подтвердить их слова, будто они тоже были
свидетелями, хотя на самом деле они ничего не видели. И тогда старики
счистили ржавчину с ножей своей потаенной злобы и снова заговорили о темных
волосах, несчастьях и князе демонов...

Мать Зайрема на совет не позвали. Она была лишь женщиной, о ней просто
забыли. Они не дали слова и Зайрему, оставив его стоять на краю ковра. Один
из присутствующих швырнул в мальчика ком земли, но тот упал далеко в
стороне, даже не задев несчастного. Другой бросил камень и тоже не попал. В
конце концов сам король, рассвирепев, поднял копье и метнул его в сына, но
копье разлетелось на сотни кусков, не причинив мальчику вреда. Все вздохнули
с облегчением и удовлетворением Один Зайрем смотрел на обломки копья, и ужас
застыл в его глазах.

Глава 3

В самом сердце пустыни в оазисе жили святые люди. Их жилищем служили
развалины крепости. Под одной с ними крышей обитали ястребы, совы и
ящерицы...

Король посадил Зайрема на спину вороной лошади и крепко привязал его к
седлу. По обе стороны седла он развесил колокольчики и амулеты, дабы
оградить себя от злого духа, который вселился в мальчика. В сумерках король
и его свита отправились к развалинам, гоня черную лошадь перед собой.

Привязанный к лошади, Зайрем впал в мрачное отчаяние. Он не произносил ни
слова. Теперь его окружали не просто чужаки и враги, теперь он сам себе стал
врагом. Все считали его демоном, и, должно быть, так оно и было. Мальчика
испугало не то, что в него бросали копье, а то, что оно не могло ранить его.
Зайрем так и не вспомнил огненный колодец. В пять лет весь мир кажется
чудесным и таинственным, боль забылась, а огонь стал для него еще одним
чудом.

Сейчас, в окружении подданных своего отца, видя холодную ненависть в их
глазах, Зайрем испытывал к ним симпатию. В какой-то миг он представил себя
на их месте, словно невзначай взглянув в зеркало, и неожиданно увидел себя в
облике зверя.

Процессия добралась до развалин, когда яркий лунный свет разлился по
небу. На вершинах башен в белых лохмотьях перьев сидели совы, у подножия
башен застыли отшельники, в грязных бурых лохмотьях. Гордыня - это грех,
говорили они и, показывая, что гордыня несвойственна им, носили грязные
рубища и никогда не мылись. В разговорах с людьми они объясняли: "Мы лишь
бедные дети, желающие обрести вечную жизнь. Нас ценят боги. Когда вы станете
пылью под ногами, мы восстанем во славе". Если кто-то предлагал им золото,
эти оборванцы сердились, отворачивались или смотрели себе под ноги, пока
золото не исчезало из рук предлагавшего. "Мы слишком просты, чтобы принимать
земные богатства, - говорили они надменно. - Да не построй себе дворца в
этом мире, - провозглашали они, копаясь в грязи среди развалин. - Собирай
сокровища в стране богов". А хворая, они объявляли во всеуслышание:

"Боги посылают нам испытания", как будто богам больше нечего было делать,
как только придумывать различные ухищрения, чтобы убедиться в их
добродетели. Но если заболевал кто-то другой, не из их ордена, они
торжествующе кричали; "Вот оно, наказание за ваши безмерные слабости.
Раскаивайтесь же теперь!"

Тем не менее отшельникам приписывали магические силы: говорили, что они
могут одолеть демонов или, по крайней мере, тех, кого люди принимали за
демонов.

Король приблизился к воротам крепости и обратился ко всем святым сразу,
поскольку между собой все они считались равными: