нечто ужасное. Возникла мысль, которую даже удалось прочитать, поскольку она
повторялась до самого конца. Мысль вот какая: "Не нарушать закон я пришел,
но исполнить его".
обертонов, по которым, возможно, удалось бы даже установить истинный смысл,
но... В отличие от потенциальных физических впечатлений, допустим,
зрительных, ход мысли теряется сразу после прочтения. Та запись, что идет в
память компьютера, обертонов не содержит.
Подольского, скорее всего, смысла не имела - смысл имели лепестковые
частоты, всего лишь обернутые в эту, возможно, чисто ассоциативную оболочку.
застывшего в кресле главного врача. - Подольский получает возможность
двигаться, точнее - может пошевелить рукой и ногой. Он делает попытку встать
и не может. Ему кажется, что перед ним стена, о которую он бьется лбом. Он
действительно начинает биться лбом о преграду, которой в комнате,
естественно, нет. При этом ему кажется, что тот, второй, кто пришел к нему,
протянул руку... Этот образ протянутой руки вместе со словами "Не нарушать
закон я пришел" сохранился до самой смерти, включая некробиотический сигнал,
чрезвычайно мощный, но узко направленный.
направление?
свои передвижения. Именно тогда он попытался встать с кровати. Но когда он
спустил на пол ноги... Пять секунд до смерти - он ощущает невыносимый жар,
ему кажется, что на его лицо опускается раскаленная ладонь. Он падает на
колени. Две секунды до смерти - сердце не выдерживает напряжения, происходит
разрыв аорты (длиной шесть сантиметров, как показало вскрытие). Сердце
останавливается одновременно с потерей сознания. Проходит некробиотический
сигнал. Угасание функций мозга в стандартном режиме, кроме одной особенности
- состояние клинической смерти продолжается не семь-восемь минут, как
обычно, а всего двадцать четыре секунды. То есть Подольский был необратимо
мертв, как только прошел некробиотический сигнал... Все.
запись номер один?
кивнул патологоанатом. - Именно это обстоятельство делает данный случай
уникальным. Несомненно, что Подольский получил сильнейший ожоговый удар,
ставший катализатором сердечной атаки. Однако лицо трупа следов такого удара
не содержит. Абсолютно чистая кожа.
Аркадий, - можно было бы сделать вывод о том, что лучевое поражение было
ощущением субъективным, верно? Безотчетный страх, обычно предшествующий
сердечному приступу.
начавшегося уже процесса, просто больной еще не осознает происходящих
физических изменений. В случае Подольского этого не было - сердечный приступ
начался за пять секунд до смерти, а ощущение страха возникло много раньше.
его компетенции. Именно в связи с этим я счел необходимым изъять из
экспертного заключения его результативную часть, оставив только
описательную. Прошу считать это моим официальным решением и не предпринимать
по этому поводу никаких апелляционных действий. Видите ли, - добавил он
нормальным голосом с каким-то даже извиняющимися интонациями, - лично
Валентин Сергеевич может сказать вам что угодно, но официально я вынужден...
Вы уж не обижайтесь... А то, знаете, некоторые ваши коллеги, если недовольны
экспертизой, начинают жаловаться в инстанции. Я хочу предупредить - если вы
это сделаете, дело у вас попросту заберут.
Селунин. Впрочем, догадаться можно: он обвинил оперативника МУРа в
фальсификации осмотра - что другое он мог сказать, хотя и это было, вообще
говоря, глупо: в таком случае оперативник должен был знать о предсмертном
ужасе Подольского. И следовательно... Ага, понятно: патологоанатом решил,
что именно действия оперативного отдела... Гм, но тогда МУР ни за что не
выпустил бы дело из своих рук, не передал частной детективной фирме, это
ясно. Или неясно? В МУРе почему-то хотели от смерти Подольского отмежеваться
и полагали, что до экспертизы второй степени дело не дойдет, но не
подозревали, что Виктор сумеет по своим каналам... Слишком сложно.
отдела судебно-медицинской экспертизы, Селунин о чем-то задумался и не
смотрит в его сторону, а главврач (как же его зовут, черт возьми?) стоит уже
у двери и произносит:
взгляд и сказал, желая предупредить возможные вопросы:
Мне другое интересно - как Виктору удалось добиться повышения уровня
экспертизы. Ему должны были отказать, вам не кажется?
хорошего.
Глава седьмая
рекламу пиццерии "Милано". Он уже убедился в том, что за ним следят -
конечно, это был всего лишь контроль-автомат дорожной полиции, станут они
ради какого-то частного детектива использовать службу наружного наблюдения!
Аркадий знал, что такие малогабаритные контролеры очень эффективны в простых
отслеживаниях перемещений - в крайнем случае, если объект взбунтуется и
попробует напасть на аппарат слежения, тот, не вступая в пререкания,
отступит, а слежку продолжит аппаратура более высокого уровня, которую не
отследит даже куда более опытный в таких делах человек, нежели Аркадий.
Уходить тоже смысла не имело - на дорогах у МУРа достаточно глаз. Значит,
придется работать под колпаком. Вопрос теперь в том, на какой стадии
следственных действий муровцы решат, что пора вмешаться.
нравилось. Некто, к кому он пока не подобрался, придумал новую технологию
убийства и испытал ее на Подольском. Мотив преступления, скорее всего,
уголовный, и потому формально МУР в расследовании не заинтересован. Но,
поскольку использована новинка, оперативники МУРа, естественно,
заинтересовались. Именно поэтому и позволили Виктору увеличить степень
экспертной оценки. Именно поэтому за Аркадием установили слежку. Ждут
результата. Если нужно будет, вмешаются и заберут дело. В результате никаких
денег агентство не получит, и жаловаться на произвол государственной
правоохранительной структуры будет, конечно, некому.
последний кусок пиццы и выбросив пустую бутылку из-под пива в мусоропровод,
Аркадий выехал на проспект и задумался. До встречи с Раскиной оставалось три
часа двенадцать минут. Дома Аркадия, скорее всего, никто не ждал: если бы
дочь хотела его видеть, то оставила бы, как обычно, записку на пейджере. А
говорить сейчас с Аленой он не хотел сам.
синагогу, нужно бы сначала поинтересоваться, на месте ли раввин Чухновский.
Он притормозил у платной стоянки - до синагоги оставалось два квартала, но,
скорее всего, там негде было бы поставить машину. Аркадий заплатил за час
стоянки кредитной карточкой и пошел вдоль витрин. Скосил глаза - контролер,
конечно, висел сзади, он и не собирался скрываться, зачем муровцам
конспирация, они прекрасно знают, что уйти он не только не сможет, но и не
подумает. Себе дороже.
чуть приоткрытым, чтобы пройти мог один человек, да и то боком. Во дворе
стояло несколько евреев, и Аркадий отметил, что никто из них не был похож на
тех религиозных, которых он видел недавно на израильской выставке в Новых
Сокольниках. Нормальные москвичи и москвички собрались будто перед входом в
театр и обсуждали последние сплетни из мира богемы.
в длинный и высокий молельный зал - сюда без проблем могло поместиться до
тысячи человек.
человек в черном костюме, на голове его была ермолка, только это отличило бы
его в толпе москвичей, спешивших на работу. Наверняка на улице он свой
головной убор снимал и прятал в портфель или карман. Интересно, как
относится еврейский Бог к таким странным проявлениям религиозности? Или Богу
все равно - главное, как говорится, не форма, а содержание?
ему картонную шапочку. - Это нужно надеть?
отеле говорит: "Вы куда, господин хороший? Здесь у нас иностранцы!"
придерживать рукой, иначе картонка будут ежеминутся падать.
Эриксон Стивен
Якубенко Николай
Шилова Юлия
Андреев Николай
Шилова Юлия
Круз Андрей