были. На горожан -- тоже. Итого, два варианта: либо Круст что-то не поделил
со своими людьми и теперь они пришли мстить жадному господину, либо Круст
что-то не поделил со своим соседом Багидом, хозяином Серого Холма, и теперь
люди Багида пришли распустить красного тритона по всему крустову поместью.
телохранителям, никак не унималась едва раненная Эгином супруга управителя и
вообще царил полный хаос -- уменьшенное зеркальное отражение той леденящей
кровь невнятицы, которая творилась сейчас в темноте.
подумал, что на губах Лормы еще жив его, Эгина, солоноватый вкус.
он, тайный советник Йен окс Тамма, и он же -- аррум Опоры Вещей. Все что
успело уложиться в последних два коротких колокола, превосходило пределы
мыслимого. Для него, Эгина, начиналась тяжелая работа. Ну что же -- пора
работать. И ломать из себя гражданского тайного советника теперь уже
совершенно бессмысленно.
Это говорю я -- Эгин, аррум Опоры Вещей!!!
окно. Сорок Отметин Огня на его жетоне блеснули в сумраке крошечными, но
очень яркими голубыми искорками.
выпорхнули из темноты. Выпорхнули совершенно неожиданно -- Эгин не мог и
помыслить, что кто-то здесь осмелится стрелять в аррума -- и поэтому он был
слишком расслаблен, чтобы суметь отвести их.
надорвала ему правое ухо и скользнула дальше, ему за спину. Третья и
четвертая попали бы ему прямо в сердце, не повстречайся они с заговоренной
сталью очень тонкого и подогнанного точно по его мерке легкого нагрудника.
Такие носят только аррумы и пар-арценцы. Такие простой стрелой не возьмешь.
Лучшие доспехи есть лишь у гнорра.
свои кургузые мечи, опрометью покидают зал, Круст Гутулан оседает на пол со
стрелой под затылком ("Она ведь предназначалась для меня", -- с отстраненной
хладнокровием насмерть перепуганного человека подумал Эгин), а Лорма с
расширенными от ужаса глазами смотрит на него и не понимает, не понимает, не
понимает ровным счетом ничего.
валялся на столе словно отыгравшая механическая кукла, перехватила свой нож
в левую руку и пошла прочь из зала вслед за пастухами. И только сам
управляющий не ушел. Он присел на колени у головы упавшего Круста,
наклонился и что-то зашептал тому в ухо. Заклинания? Проклятия? Эгину было
все равно.
темноты, аррум Свода Равновесия имеет право испепелить весь Медовый Берег.
Если сможет, конечно. По этому вопросу Эгина начали одолевать серьезные
сомнения.
облако (ого! такого раньше не случалось) и выпрыгнул в окно. Там было совсем
невысоко -- локтей пятнадцать -- да и внизу его ожидала отнюдь не земля, а
мягкая соломенная крыша флигеля.
четверти удара сердца. Этого, однако, не произошло, ибо в тот момент, когда
его подошвы были в каких-то считанных пальцах от соломы, флигель неожиданно
ухнул вниз, словно тонущий корабль -- в пучины морские. Поэтому лететь
пришлось целых два удара сердца и Эгин успел испугаться. Это что же такое,
милостивые гиазиры -- то у них башни взрываются, то дома под землю
проваливаются!
соломы, сломав жерди перекрытий, Эгин упал на что-то мягкое. Когда его тело,
следуя инерции падения, опустилось на корточки, а левая рука для
подстраховки уперлась в это самое мягкое и, как оказалось, липкое, Эгин
понял, что стоит на окровавленном человеческом теле. Он замер, выставив
перед собой меч.
крустовых пастухов. Одного, кажется, задели стрелой. Другой торжествующе
вопил -- наверное, сам задел кого-то своим метательным ножом.
противоположном углу осыпалась земля. Эгин шевельнул ноздрями. Да, чуть
сырая глинистая земля, кровь, кислятина -- ужинали здесь чем-то не очень
вкусным -- и едва уловимый смрад паленого. Что палили? Неизвестно. И --
совершенно незнакомый тошнотворный запах, исходящий, кажется, от пола. И --
никакого живого запаха. Сплошь мертвечина. Отличный домик.
не собирался. До потолка было недалеко. Он осторожно поднялся в полный рост.
Если вытянуть вверх руку, то ее ладонь выглянет на поверхность. Итак, если
вернуть меч ножнам, вновь присесть, подобраться, вспомнить несложные слова
Легкости, а потом старательно подпрыгнуть...
высовываясь из дыры по пояс. Еще одно усилие и его ноги покинут...
земляной осыпи и вцепилась в ногу аррума своими цепкими ледяными пальцами.
Одновременно с этим безжалостные зубы впились ему в правое бедро.
удовольствию, попал в податливую плоть. Но ответом ему послужил лишь гневный
рык и плотно сжавшиеся зубы на его ноге.
обратно вниз, и, спустя мгновение, уже кубарем летел в темноту, одновременно
подтягивая свободную ногу повыше, а левой рукой нащупывая рукоять
засапожного кинжала.
кровожадного дядьки поступила бы так же", -- удовлетворенно подумал Эгин,
распрямляясь. У него все получилось. Кинжал, всаженный по самую рукоять в
смердящую паленым плоть врага, торжествовал победу своего хозяина над
незадачливым людоедом.
насел на него сверху (и показался арруму тяжелым как земля-мать). Но вот уж
на что никак Эгин не рассчитывал -- так это на нечеловеческой, неистовой
силы удар, который молниеносно обрушился на его грудь. Сегодняшней ночью все
-- и стрелы, и клинки -- явно жаждали добраться до самого сердца аррума. Но
нагрудник спас его и на этот раз, а вслед за тем кинжал решил все в пользу
Эгина.
поутру вместе с Есмаром и Логой, а пока что надо наводить порядок в Кедровой
Усадьбе", -- подумал Эгин, на ощупь находя кинжал и вырывая его из цепких
объятий чужой плоти. Судя по всему, убитый был все-таки человеком.
Одноруким, что ли?
убитое им существо имеет многосуставчатую конечность, закованную в роговой
панцирь. Кажется, именно этим оно собиралось пробить его грудь. Очень
хорошо. А еще лучше то, что ни во время нападения, ни до него он, аррум
Опоры Вещей, не почувствовал присутствия ничего живого. Либо он -- из рук
вон плохой аррум, либо тварь не жила. Может ли двигаться неживое существо?
Вопрос философский, прямо из анналов героической эпохи.
выкарабкиваясь наконец на поверхность. Он не видел и не чувствовал как под
его ногами слабо шевельнулось убитое тело. Жизнь ушла из него слишком давно,
чтобы бояться какого-то кинжала. Убитому телу нужно было полежать еще
некоторое время и затем оно было готово продолжить свое омертвелое и
мертвящее движение.
с факелами, от которых его отделяло шагов пять-шесть, не больше, с радостным
воплем "А вот и он!" двинулись к арруму, ухмыляясь криво и немного виновато.
Дескать, извини, милостивый, но сейчас мы тебя будем рубить на грудинку и
вырезку.
всех троих очень быстро. Последнего он зарубил в спину, когда тот собрался
бежать прочь от неистового советника. Золота им захотелось наварить из
Внутренней Секиры, хамам. Вот вам золото.
мужиками, Эгин понял, что Кедровая Усадьба обречена. И он, аррум Опоры
Вещей, обречен вместе с ней.
все четверо были в крови, и семь тел вокруг них говорили о том, что бойня
была короткой, беспощадной, роковой.
не жила; в животе у нее торчала стрела, а левая рука болталась, перебитая
топором. Она упала набок и тогда Эгин впервые воочию увидел будущее Медового
Берега.
Человек? Прямоходячая собака наподобие животного-девять? Призрак? Нет,