ружейного ствола, глухо ударилось о крышу автомобиля и лопнуло. Хаос увидел
на капоте огромную кляксу густой розовой фосфоресцирующей краски. Их
пометили. Вертолет взмыл в небо и рванул к горам.
Краска почти целиком покрыла две солнечные панели и уже подсыхала,
превращалась в коросту, которую невозможно соскоблить.
слова. Тонкие струйки пота оставили на ее висках блестящие следы. Интересно,
подумал Хаос, доводилось ли раньше видеть что-нибудь неживое, но летающее?
Наверное, нет. Келлог рассылал кое-какие сны о самолетах, но в снах Келлога
полным-полно всякой немыслимой всячины. Совсем иное дело - когда немыслимое
оборачивается явью.
останавливались на ночлег, пятно мерцало в лунном свете, точно полицейская
мигалка. Хаос прошелся вокруг машины, набрал хворосту и прочего мусора,
попытался прикрыть метку, но розовая краска все равно просвечивала.
Последний час езды на солнцепеке Хаос чувствовал, что двигатель барахлит, но
старался не обращать внимания. Наконец автомобиль заскрежетал и остановился.
Хаос предположил, что дело тут в закрашенных солнечных панелях. Поднял капот
и попытался заглянуть в мотор, но это ничего не дало - он не знал
конструкции двигателя. Мелинда вышла на асфальт, они посидели у бруса
дорожного ограждения, пообедали консервами прямо из банок, глядя на увечную
машину с большим розовым пятном.
пустыне, как в Неваде, затем начали попадаться посевы, промышленные
сооружения, пригородные шоссе. Во многих домах явно жили люди. Даже
несколько машин проехало мимо Хаоса и Мелинды по автостраде, все на
солнечных батареях. Водители не обращали на них внимания. Они вышли на
свободный от движения участок дорожной развязки, окаймленный мертвой сухой
травой; в отдалении виднелись башни нефтеперегонного завода и высокие
административные корпуса, а впереди, всего в сотне ярдов, - над шоссе
нависал виадук.
не сказал. Он вспоминал, как забрел в зелень и оказался Муном. А вдруг и тут
случится что-нибудь подобное и, осознавая все происходящее, он не сможет
сопротивляться? Вдруг это одолеет его? Он позавидовал Бойду, который
гордился своим "иммунитетом".
дороге, мимо огороженных участков земли, где стояли ломаные автомобили, и
рядов приземистых заводских зданий с плоскими крышами и без единого целого
окна. И пришли к дому, который особняком высился посреди обширного пустого
двора, и уже хотели пройти мимо, когда услышали голос.
с тобой.
остальное?
так было...
родителей, и меня...
здания, из которого доносились голоса. Мелинда свернулась калачиком у него
на коленях, снова стала маленькой и плакала. Он гладил ее по шерстке. Когда
она успокоилась, он сказал:
выяснить. Ничего не получится, если я забуду самого себя.
едем в Калифорнию...
Ладно?
произнесла независимым тоном:
здания. Вроде не один человек говорит, но и на беседу не похоже. А похоже на
что-то иное.., на что-то смутное из глубины памяти, на какую-то особую
речь... Он хотел вспомнить. Он подошел чуть ближе к двери и все равно не
смог разобрать ни слова.
запоре. Он отворил ее легким толчком и произнес:
опрятно. Казалось, хозяин только что вышел. Мелинда остановилась перед
экраном, раскрыла рот от изумления. В Хэтфорке почти все телевизоры были
разбиты, после катастрофы никто не видел их в действии.
безуспешно дожидаясь ответа. Наконец оказался в кухне. В раскрытое окно над
кухонным столом задувал ветер, шевелил занавеси. Хаос повернул краны, в
раковину побежала вода. В сушилке было полно тарелок, некоторые еще влажные.
Он заглянул в холодильник - уйма пластмассовых коробочек с крышечками из
фольги или пластмассы, со следами "мэджикмаркера" на белых этикетках.
апельсинового сока, она уселась за стол и с шумом принялась за еду.
***
субботам легче, ведь она отвозила мальчишек к отцу. Только так она его
теперь и называла. Не Джеральд, не "мой бывший", а "их отец". В пятницу
завезти малышей, в субботу до полудня побыть в одиночестве, а потом забрать
их и к вечеру вселиться в новое жилище. Где бы ни заставала ее среда,
приходилось разлучать Рэя и Дэйва с играми и потайными местечками, к которым
они успевали привыкнуть, с новыми друзьями по двору и загонять в
микроавтобус, не дожидаясь, пока прибудут новые жильцы и заявят о своих
правах.
увидела Рэя и Дэйва. Она снова опаздывала. Соседние дома уже опустели, и она
боялась, что мальчики через окошко пролезли в подвал - искать "клады". Худо,
если так. Новые жильцы, если поймают детей в оставленном доме, могут
выписать "билет" - повестку в Суд. Всего лишь две повестки остались ей до
новой явки в Суд Везения, до нового тестирования. Рэй и Дэйв -
несовершеннолетние, обвинения против них автоматически лягут на нее. Еще
несколько проверок в Суде, и ее отправят в лагерь для невезучих.
беде. Ибо таков его убогий, подловатый способ ухаживания. Пока она на краю
пропасти, он из нее может веревки вить.
переезжая, она брала с собой много лишнего: одежды больше, чем положено,
рюкзачок, битком набитый книгами. Надо довольствоваться книгами и журналами,
найденными в новом жилище; строжайше запрещено перевозить их с места на
место. За такое нарушение запросто можно получить билет, но она
остерегалась, маскировала книги промасленной ветошью и слесарным набором -
запихивала все это в рюкзачок поверх книг и укладывала его в угол багажника.
Если кто и заглянет - решит, что там всякие автомобильные снасти.
вокруг квартала. Часы показывали пятнадцать минут первого, уже прибывали
новые жильцы. Она увидела два-три знакомых лица - прежние соседи по коттеджу
или многоквартирному дому. Таких лиц в ее памяти хранились сотни; никого из