Чтение 13–й страницы книги ~Устранитель зла~

Он не знал, как это определить.

Лотар оглянулся. Это и в самом деле нелегко было определить. Складывалось впечатление, что кто-то под землей со страшной скоростью несся ему наперерез, выбрасывая вверх комья земли, поднимая бурун из песка и земли, оставляя за собой свежевспаханную полосу шириной в ярд.

Атака была совершенной и абсолютно внезапной. Но друзья спасли Лотара. Он бросил кошку почти без замаха, и она зацепилась на балке, опутав ее двойным кольцом. Вот только опутывалась она очень долго.

Лотар только успел подтянуться на одной руке, перехватить цепь другой, как из-под земли показалась чудовищная пасть, усеянная зубами, челюсти с каменным звоном сомкнулись... Оглушительная боль пронзила правую ногу Он посмотрел вниз, ступни, начиная от сустава, не было. Из распоротой ноги на землю, которую, как сметану в мешалке, взбивало некое существо, резвящееся под поверхностью, сплошной стру"й текла кровь. Лотар тут же зажал рассеченные сосуды, но все-таки немного опоздал. Слабость уже туманила голову.

Он подтянулся еще немного, закрепился на цепи, пристегнув ее к специальному карабинчику на поясе, и попытался трансмутировать, отращивая себе новую ногу Это был единственный выход, вот только он все-таки предпочитал бы двигаться на своей старой ступне. На вновь трансмутированных конечностях он чувствовал себя не очень уверенно некоторое время, потому что в них долго не исчезало чувство онемения.

Когда нога снова пришла в порядок, он перевернулся головой вниз и вытащил меч. Раскачался, вытянутая с Гвинедом рука до земли все-таки не доставала, тогда он посмотрел проникающим взглядом, и этого хватило.

Чудовище восприняло это как вызов. Оно выскочило на поверхность, показавшись более чем на треть своего тела... Это был, без сомнения, Цван, сухопутная акула, которая так любила откусывать ноги Хифероа.

Это была тяжелая в движениях, не очень даже массивная зверюга, действительно напоминавшая небольшую, футов в восемь, акулу Вот только нос, отвратительная пасть, отсутствующий подбородок и даже невыразительные, оловянные глаза рыбы почему-то были на этой морде вполне осмысленными и выразительными, как у людей. И в ней читалась постоянная, полыхающая, как вечный факел, ярость.

Потом Цван прыгнул еще. На этот раз Лотар был готов и даже подобрал амплитуду своих качаний. Когда тело рыбо-человека оказалось под ним, он резко, без замаха ударил его Гвинедом по кончику носа... Это было все равно что рубить камень. Даже хуже: это было все равно что рубить тех каменных псов, которых Лотар некогда изгнал из Мирама.

От носа сухопутной акулы не отлетело ни одной крошки, зато Гвинед рассыпался пучком искр. Тогда Лотар поскорее убрал меч и решил возвращаться на каменное крыльцо.

Раскачавшись посильнее, он спрыгнул на каменные ступени, попытался освободить цепь с кошкой, но это было невозможно. Он уже пожалел, что не поднялся до самой балки, не освободил кошку и не вернулся назад, просто ступая по ней, но тут случилось такое, что он мигом забыл об этой своей ошибке.

Цван вдруг вынырнул из земли у самого края нижней ступени, вытащился на камень повыше, еще выше, сильным ударом хвоста залез еще выше, а потом вдруг от его тельца отделились крошечные, не больше двух футов, рахитичные ноги. Он зацепился ими за поверхность и встал во весь рост.

Да, такого отвратительного создания Лотар еще не видел. Это была рыба, пусть и со странной мордой, но определенно рыба, а вот то, что у нее из середины тела росли ноги, говорило, что она определенно мутант и некогда была кем-то еще. Не исключено, что и человеком.

Утвердившись на своих ножках, Цван поводил головой, а потом побежал вперед, к Лотару. Ножки его скрипели, он качался, иногда даже терял равновесие, особенно когда его хвост, волочащийся сзади, рефлекторно отталкивался от ступеней. Создавалось впечатление, что управление ногами и хвостом было у него не очень скоординировано.

Рубить Цвана мечом было бесполезно, поэтому Лотар оглянулся. Из двери того зала, откуда они только что вышли, выглядывал Сухмет. Лотар ему крикнул:

- Ты можешь с ним что-нибудь сделать? Сухмет, который холодно, изучающе смотрел на Цвана, не произнося ни слова, покачал головой. Тогда Лотар прокричал:

- Тогда найди мне веревку и привяжи что-нибудь тяжелое к концам.

Сухмет из двери исчез. Зато Цван оказался уже очень близко. Лотар подождал, пока он ринется в лобовую атаку, а потом ушел от него в сторону, как в тавромахии уходят от разъяренного быка.

Этот трюк удавался Лотару еще пару раз. Потом он вдруг понял, что Цван загнал его на самый край ступеней. "Ну и что, - решил Лотар, - попробуем сыграть и на твоей территории". Он бросился бежать по газону, приближаясь к своей цепи, все еще свисающей с балки.

Задним, магическим зрением он видел, что акула бросилась со ступеней на землю, как в воду, и действительно исчезла, зато над поверхностью появился еще один бурун, несущийся к Лотару с умопомрачительной скоростью. Желтоголовый едва успел, подпрыгнув, зацепиться за цепь, как внизу пронеслась разверстая пасть с тяжелыми, отливающими ледяным блеском зубами.

Раскачавшись, он снова прыгнул на каменное крыльцо, но Цван, похоже, рассвирепел. Он выбрался на ступени одним махом, вылетев из земли, как дельфины выпрыгивают из моря, и сразу плюхнулся на свои ножки.

- Господин!

Не поворачивая головы, Лотар поймал брошенную веревку. Это был довольно крепкий льняной тросик ярдов семи, к концам которого была привязана пара медных подсвечников. "То, что нужно", - решил Лотар. Он перехватил веревку посередине, раскрутил ее, как боло, над собой и, когда Цван. оказался на расстоянии двадцати футов, бросил. Мутант запутался почти сразу, потому что и бросок был точен, да и Цван не сделал ни малейшей попытки увернуться.

Тяжело, так что ступени содрогнулись, Цван рухнул на ступени. Лотар бросился -к нему. Оставляя на всякий случай между собой и акульими зубами изрядное расстояние, он попытался зайти в хвост... Но опоздал. Хлипкие на вид, коротенькие ножки Цвана разжались, и три кольца веревки разом лопнули, словно это была гнилая солома, а не первоклассный лен.

Лотар снова отступил. Теперь он даже сомневался, осуществится ли его задумка, но останавливаться не захотел. Все нужно было доделать до конца. Вот только чем?

Внезапно с балки раздалось оглушительное карканье. Лотар поднял голову На балке сидела отменно черная ворониха, вполне толково клювом распутывающая Лотарову кошку с цепью. Лотар даже усмехнулся от радости:

- Отлично!

Он увернулся от бросков Цвана еще пару раз, потом подождал, пока ворониха донесет цепь до ступеней, и бросился к ней. Он перехватил свое оружие, приготовил его для броска и обернулся, когда Цван только набирал ход...

Лотар стоял, раскручивая цепь, а сухопутная акула неслась навстречу подготовленной ловушке, толком не соображая, что происходит.

Кошка взвилась вверх, унося за собой стальную, усиленную и облегченную магией цепь, а Цван, по своему обыкновению, даже не пытался увернуться. Он все еще рассчитывал на свою колоссальную силу.

Цепь обмотала ноги чудовища, Лотар поддернул ее на себя, как опытный караванщик утягивает не слишком набитый тюк, и Цван вторично загремел на ступени со всего размаха. Потом он поднял голову, немыслимым образом изогнувшись всем телом... Лотар с радостью заметил, что он не змея все-таки и не способен слишком уж подтягивать голову к хвосту. Его план, если он сумеет поднять это чудовище, был верен.

Потом Цван напряг мускулы ног, потом напрягся всем телом... Он пытался разорвать сковавшую его цепь и обрести способность вновь передвигаться по камням, по ступеням, по поверхности этой земли, в которой гораздо веселее было плескаться, чем ходить по ней... Но ему не удавалось. А чуть позже это было уже и не самым главным.

Лотар все-таки прошел, прорвался, проскочил в хвост Цвану и обхватил его ставшими очень мощными, бугристыми от невероятных мускулов руками. Потом Желтоголовый поднатужился, выгнулся назад...

Его руки вдруг соскользнули, и у Цвана, кажется, появился последний шанс. Он снова напрягся, пытаясь освободиться, но цепь опять выдержала, а спустя мгновение у Лотара были уже не человеческие ладони, а сильные, гибкие лапы, с пальцами в восемьдесят дюймов, заканчивающиеся острыми, как кремень, когтями. Такими ручищами он мог без труда держать Цвана за хвост, даже если бы тот был смазан маслом.

Лотар перенес хвост под руку, стиснул его и прижал к себе, как корявое, удобное для хватки бревно. Теперь, как бы Цван ни бился, Лотар все увереннее заставлял его почувствовать свою силу. Потом Желтоголовый провернулся на месте, чуть скрипнув зубами от боли в спине, в бедрах, в ногах, но оторвал Цвана от каменных ступеней и стал раскручивать его в воздухе.

Цван завертелся, все еще изгибаясь, но дотянуться до своего противника не мог. Поворот, еще поворот, вот уже Лотар едва удерживает пятисотфунтовую акулу перед собой... Он сделал резкий выпад в сторону, и голова чудовища с оглушительным грохотом врезалась в острое, как лезвие гигантского колуна, гранитное ребро прямоугольной колонны.

Удар был так силен, что в коже Цвана образовалась вмятина с палец глубиной, ее быстро заполнила медленная, вязкая, как сыпучий песок, желтоватая жижа. Сухопутная акула была парализована, но не надолго. Но этого Лотару вполне хватило. Он передохнул, снова схватил чудовище за хвост и снова принялся раскручивать его перед собой.

Только сейчас он вдруг понял, каких сил требовал этот бой. От напряжения перед глазами плыли красные круги, ноги, особенно та, которую он недавно трансмутировал, подкашивались. Лишь руки, удерживающие хвост каменной рыбины, да сердце в огромной груди работали безупречно.

Поворот, еще поворот, вот-вот Цван сорвется, но колонна уже надвигается. Лотар сделал шаг в ее сторону, и чудовищная акула опять бьется о гранитную грань. И снова эхо удара раскатывается по всему двору, как хлопок изрядной ракеты, начиненной вендийским огнем. На этот раз Лотар отчетливо уловил волну боли и растерянности, поднявшуюся от вырожденного мозга Цвана. На этот раз он каким-то непонятным образом остался в сознании, вот только не мог шевельнуться некоторое время, потому что удар по позвоночнику тормозит способность у всех, даже у таких, каким была эта земная акула.

Лотар снова отдохнул, вытер пот с лица, снова раскрутился... Ему пришлось бить еще множество раз, пока сознание Цвана не погасло окончательно. Но и после этого он еще ударил почти десяток раз, пока акула не раскололась, а ее голова не покатилась по прибитой холодом зеленой травке, изрытой темными валами, где Цван только что бороздил землю.

Потом Лотар посидел, стараясь отдышаться. Он сидел, трансмутировал потихоньку руки в свои нормальные, восстанавливал остальное тело, которому изрядно-таки досталось. Особенно плохо пришлось плечевому суставу правой руки, которым он зажимал хвост, как стопором. Оказалось, что суставная сумка надорвана, а в подмышечной впадине образовался чудовищный кровоподтек, который тоже нужно было залечить.

И еще он чувствовал, как из дворца на него обращены взгляды тех, с кем ему скоро придется опять биться. Только на этот раз они были растерянны и уже не рассматривали его как развлечение. Но до победы на самом деле было далеко.

Внезапно ему на плечо опустилась рука Сухмета. Лотар поднял голову, но восточник ничего не сказал. Он лишь перекачивал в драконьего оборотня свою силу, и Лотару становилось легче.

- Лотар, - вдруг прозвучал голос Ду-Лиа, - ворота дворца так устроены, что их невозможно запереть. Лотар усмехнулся:

- Ухарство. Хотя это значит, можно не торопиться, так? - Виана не отреагировала на шутку, Лотару захотелось снова услышать ее внутренний голосок. - Скажи, а ты не могла бы вселиться в Цвана, чтобы он не бросался на нас?

- Он был слишком умен, я могла бы навечно остаться его пленницей.

- Да, ты говорила, что не всегда можешь справиться даже с разумом зверей... Извини, я глупо спросил.

- Зато ты здорово бился - изобретательно и умело.

- Ну, это пока не самое главное.

- А что главное? - спросил Сухмет. Он изрядно помог, Лотар уже, при желании, мог бы подняться и идти дальше, просто не хотел так быстро прекращать этот привал, не хотел обрывать этот разговор.

- Ну, главное - одолеть одного-единственного человека, который...

- Нахаб не человек, - резче, чем следовало бы, ответил Сухмет.

- Ты точно знаешь? - спросил его Лотар.

- Ну, может быть, когда-то, - снова подала голос виана. - Но теперь это не имеет значения. Или имеет?

- Хорошо бы все-таки знать, - сказал Лотар и стал подниматься.

Виана подумала, потом, взлетев на балку, сыгравшую такую значительную роль в бою с Цваном, спросила:

- Почему?

- Это меня успокоило бы, - ответил Лотар и пошел ко дворцу Повелителя Зла.

ГЛАВА 21

Во дворце пустоты и безлюдья не было. Почти отовсюду слышались голоса, то и дело по не видимым пока лестницам и переходам пробегали мелкими шажками какие-то девицы. Лотару трудно было представить, чтобы эти почти цыплячьи цоканья принадлежали мужчинам, пусть даже и лакеям. Сухмет вдруг произнес:

- Хоть это и дворец, здесь много смерти.

- Что-то готовится, - поддержала его виана. Временами, громко хлопая крыльями, она перелетала с места на место сбоку от Лотара. Иногда она усаживалась на роскошные светильники, разумеется, так, чтобы не обжечься, но чаще это были статуи или подоконники.

Лотару захотелось пройти эти залы быстро и решительно, но он понимал, что это будет ошибкой, может даже смертельной. Быстрота тут не нужна, сейчас следовало действовать наверняка.

Он шагал медленно, часто поворачиваясь боком по ходу движения, чтобы держать более широкий участок дворца в поле внимания. Пару раз ему попадались зеркала. Он чувствовал, что это нормальные зеркала, но настораживался, завидев их. Десяток раз, если не меньше, он проходил двери. Это была целая проблема.

Сначала он обследовал все следующее помещение проникающим взглядом. Потом быстро заглядывал, на долю мгновения, так быстро, что даже меч, если бы кто-то попытался рубануть сверху, не успел до него долететь. Потом влетал в дверь, иногда даже с кувырком на скользких, чем-то натертых полах, стараясь как можно быстрее уйти из проема, где он был слишком очевидной мишенью, Теперь он и сам чувствовал, как что-то готовилось. Он оглянулся на Сухмета, который внимательно осматривался, но особенно тщательно следил за тем, чтобы не было нападения сзади. Восточник был так сосредоточен, что даже не отреагировал на мысленный вопрос, посчитав его не слишком важным. Зато виана прокаркала вслух, и Лотар ее без труда понял:

- Скор-ро!

Почти тотчас из боковой двери выбежала стая служанок. Они оказались как раз между Лотаром и Сухметом. Большинство девиц заверещали и прыснули назад, но одна из них, может быть самая красивая, шагнула к Лотару:

- Господин!

Лотар бросил сурикен, прежде чем успел подумать, что делает. И обычная по виду девушка ослепила их, оглушила взрывом, обдала яростным жаром. Взрывная волна сшибла Сухмета с ног и даже катанула по полу. Лотару досталось меньше, он получил, правда, почти всю вспышку сполна, но, когда докатился жар, уже спрятался за ближайшую подставку с каменным кувшинчиком, предназначенным, наверное, для ароматических масел.

- Пирофантом, - пробормотал Сухмет, поднимаясь и отряхиваясь, хотя мог бы этого и не делать, лучше от этого его халат не стал, слишком много ему пришлось перенести в последние недели. - Хорошо, что ты это увидел, господин. Если бы она оказалась ближе, шагах в пяти-шести, от нас остались бы только две туши, годные разве что для вертела.

- Я и не увидел. - Лотар попытался разобраться в своем поступке. - Мне лишь показалось странным, что она бросилась ко мне, а не к тебе. Если девушка в самом деле ищет защиты, мне кажется, она всегда предпочтет сначала поговорить со стариком.

- Спасибо, - едко процедил восточник, и Лотару пришлось оправдываться:

- Ну, это она могла бы принять тебя за старика. Мы-то знаем, что ты...

Он повернул ладони вверх, обозначая что-то в высшей степени существенное, помолчал, снова настроился на магическое восприятие пространства впереди и по сторонам. Сухмет тоже уже держал дальние подступы со всех сторон в своем внимании.

Они заскользили дальше. Прошли три или четыре петляющих коридора, потом вдруг оказались в зале перед большой и широкой парадной лестницей. Лотар осмотрелся. Все было очень надежно, очень невинно. Может быть, слишком невинно?

Едва Лотар наступил на первую ступеньку лестницы, как все вокруг него стало обваливаться. Когда наконец рухнул камень, за который он пытался удержаться левой рукой, главное уже было сделано; что ни говори, а почти все обваливающиеся ловушки действуют не сразу. Или их нужно делать очень уж чуткими, но тогда они валятся от севшей передохнуть бабочки, а это тоже не дело.

Пока он раскачивался на цепи, которую успел забросить на свисающий с потолка светильник, сделанный в виде четырехголового оленя с ветвистыми рогами, туго обмотав цепь вокруг своей правой кисти, Сухмет поприседал от ужаса, потом подошел к ловушке. Лотар его попросил:

- Ближе не надо. Вдруг...

Сухмет кивнул, потом вдруг без всякого почтения стал простукивать камни под ногами посохом Гурама. Ни один из них даже не дрогнул. Так он дошел до самого края. Посмотрел вниз. Лотар тоже смотрел вниз, на это стоило посмотреть.

Глубоко внизу, в пространстве почти столь же бесконечном, как даль, из которой светят звезды, бурлила горячая красная лава. Ее дыхание несло не только нсостывающий жар и смерть, но и удивительные знаки, наполненные психическими, астральными, магическими и эфирными значениями. Лотар мог бы провисеть тут сотню лет и не разобрать тысячной доли того, что доносило снизу веяние самой планеты.

Сухмет тоже попробовал определить, что он видит, потом вдруг решительно заявил:

- Это еще не Колодец Силы.

- Что такое Колодец Силы? - насторожился Лотар.

- Такой Колодец, откуда он черпает силу. По легенде, он потому и победил, что заручился помощью очень древних богов и очень мощных. Они и проложили к нему такой вот канал, и он им пользуется.

Лотару стало не по себе.

- Он черпает эту магму и пьет ее?

Сухмет так посмотрел на Лотара, что тому даже неудобно стало, к тому же он все еще висел на своей цепи, а значит, достойный вид принять не мог.

- Пить это невозможно. Особенно из Колодца Силы. Там никто не выживет. Он просто стоит и впитывает эманации, которые древние боги соглашаются ему отдать.

Лотар раскачался и спрыгнул по ту сторону зловещей ямы. Потом освободил цепь. Сухмету пришлось перебежать на другой берег по узенькому бортику Они поднялись по лестнице, ожидая ловушек со всех сторон, но ничего больше не было.

Сразу после лестницы превосходные ковры, равных которым Лотар даже в Магрибе не видел, разводили путь на три стороны. Две ковровые дороги вели к высоким закрытым дверям. Третья шла вперед и после плавного, не очень даже понятного поворота втекала в зал, который из-за этого поворота от лестницы был не виден.

Лотар сошел с ковра, потому что слишком легко под ним можно было замаскировать что угодно, и пошел к повороту. Снова мелкие шажки, оглядывания, правая рука на рукояти Гвинеда, левая - на Акифе. Вдруг Лотар выпрямился и во всю свою глотку завопил:

- Выходи, архидемон!

Сухмет бросил на него укоризненный взгляд. Лотар пояснил:

- Устал я от этих ловушек. Пора силой оружия выяснить, не слишком ли я самонадеян, и все на этом завершить.

- Нервничаешь? - холодно спросил Сухмет. Лотар пожал плечами. Он вошел в невероятно большой зал, через который ковровая дорожка пролегала как шаткий мостик над бездонной пропастью.

- Ты подожди сзади. Что-то тут есть, уж очень пустынно... Он прошел почти половину пути - ничего не случилось.

Вдруг сзади раздалось дружелюбное хлопанье крыльев. Не оборачиваясь, Лотар спросил:

- Ду-Лиа, мы правильно идем?

- Уже немного, - ответила виана.

Но прежде чем ее голос затих в сознании, Лотар бросился вниз. И тотчас, до того как Сухмет успел что-то понять, огромные, страшные стрелы, каждая как пятидесятифунтовая дубина, прошили воздух над драконьим оборотнем и глубоко воткнулись в противоположные стены, в пол, в потолок. Их было много, очень много, не меньше сотни. Если бы Лотар оставался на ногах хоть на мгновение дольше, его бы сейчас пригвоздило к одной из стен и, без сомнения, с ним было бы покончено. Потому что каждая из стрел, помимо массы и ужасающей убойной силы, была напитана магией и ядами такой концентрации и мощи, что даже Сухмет, немало повидавший на своих веках, и тот содрогнулся.

Лотар осмотрелся. В него стреляли колонны. Причем они оставались совершенно гладкими, без малейшего признака каких-либо щелей, прорезей или лепных выступов. Как это Нахабу удалось, Лотар даже не догадывался.

Но он все равно уцелел, поэтому ему оставалось только проверить, не будут ли колонны стрелять еще раз, а когда стало ясно, что они разряжены надолго и теперь не более опасны, чем придорожные валуны, он поднялся.

Дошел до конца зала. Перед ним была дверь, сдвигающаяся вверх, как в кургане Сроф. Это была не ловушка, просто это кому-то показалось более торжественно, чем примитивные и обычные створки. Дверь не таила угрозы, зато по ту сторону кто-то сидел. Лотар чувствовал его без труда. Собственно, он почувствовал бы его и через десяток таких дверей, если бы захотел, - столько в противнике с той стороны было силы и неистовой, неколебимой самоуверенности. Она выдавала воина.

Лотар сделал извечный охранный знак Кросса, потом вытащил меч, на случай если придется сразу отбиваться от слуг или отражать выстрелы из какого-нибудь лука, оглянулся. Сухмет и виана остановились далеко позади, шагах в сорока, это было хорошо.

- Стойте там.

После этого он ударил ногой по двери, и она легко, словно была сделана из бумаги, поднялась.

Зал, открывшийся Лотару, был великолепен. И дело было не в том, что его как-то очень уж величественно украсили, как раз наоборот, стены были пусты, лишь иногда попадалось разное, иногда и не совсем понятное, оружие. Но .в нем как-то по-особенному ощущались сила и власть над миром.

В центре стоял трон. Сначала Лотар подумал, что он пуст. И лишь когда до него осталось не более полусотни шагов, он понял, что там сидит одно крохотное, фута в четыре росточком, существо. Кажется, он был цахором - та же бестелесность, кости, обтянутые красной, немыслимой аурой. Вот только на нем не было капюшона, поэтому можно было без труда рассмотреть огромный, больше, чем у обычного человека, череп. Существо вдруг пошевелилось и заговорило:

- Я - Мансур. Ты не слышал обо мне, Желтоголовый?

- Отдал бы ты мне лучше Нахаба, - предложил Лотар, хотя, разумеется, знал ответ.

- Его тут нет.

- Лжешь, если бы его тут не было, он не отбивался бы всеми этими ловушками, как трус.

Мансур, о котором Лотар никогда ничего не слышал, поднялся из трона. Движения его были легки, но он замедлял их, чтобы Лотар не понял, как он подготовлен. Но и без маскировки Лотар понял, что видит перед собой что-то, не укладывающееся ни в какие нормальные представления. Хотя бы потому, что Мансур не передвигался на своих крохотных ножках, а летел над полом, словно его носило ветром. Бить на упреждение при такой совершенной маскировке движений было почти так же бесполезно, как черпать реку ситом.

- Ну, ты тоже в Лотарии тогда не все выполнял только мечом. Чего-чего, а ловушек в твоем мерзком городишке оказалось немало.

Лотар, не спуская глаз с Мансура, обошел трон. Это был именно трон, никаких других видимых ловушек в этом сооружении не было. Проделав почти полный круг, он произнес, усмехаясь:

- У меня это называется иначе - военная хитрость. Но непритязательный юмор был не самой сильной стороной Мансура.

- Я не знаю, как называется это у моего господина, поэтому промолчу. А вот хороши ли были мои ученики, я сейчас проверю.

Неожиданно, словно бы прямо из воздуха, в его руке появилось два равновеликих меча. Каждый был не очень длинным, но, глядя на совершенные, тонкие, легкие, как бамбуковые веточки, клинки, Лотар поймал себя на том, что его дыхание стало на миг чуть более трудным и глубоким. Это были мечи, предназначенные для боя, о котором драконий оборотень даже не подозревал. Это были клинки, предназначенные для скоростного парирования и молниеносных тычков. Это было куда опаснее, чем даже Гвинед. Но какова же должна быть прочность и острота стали, чтобы вот такими тонюсенькими мечиками выигрывать поединки?

Первые тычки Мансура Лотар отбил Акифом. Так вернее можно было почувствовать силу его атак. Оказалось, он мог быть очень сильным. Но не сила была главным в этом тщедушном на вид теле. Все решала скорость. Лотар никогда не подозревал, что возможна ситуация, когда он, привыкший к куда более скоротечному кулачному бою, будет опаздывать в поединке с оружием. И тем не менее он дважды опаздывал и только благодаря удаче не получил ни одной серьезной раны. Те царапины, которые ему все-таки нанес Мансур, он стал заращивать и с радостью убедился, что его клинки не отравлены, иначе ему было бы куда хуже.

Потом бой стал совсем непонятным - высокоскоростным, плотным, очень напряженным. Несколько раз Лотар собирался помочь мечам, атакуя и ногами, используя превосходство массы, но каждый раз едва успевал вовремя затормозить, иначе нарвался бы на колющие выпады. Еще неизвестно было, кто кого атаковал бы в этом случае.

Потом Лотару показалось, что противника можно довольно успешно достать рубящими атаками сверху, благо он был невелик ростом, и Гвинед мог развить достаточную динамику, чтобы пробить любой блок, а не только эти вязальные спицы... Каково же было его удивление, когда он понял, что едва не расстался с жизнью, лишь случайно избежав более короткого колющего удара в грудь, пока выводил свой меч из полной, размашистой дуги, чтобы блокировать этот выпад.

Как выяснилось, в обороне противника слабых мест не было. Зато Мансуру стало известно о Лотаре что-то такое, что сделало его более уверенным. Лотар понял это по тому, насколько слаженней стали работать у него оба меча, какими мягкими и точными стали его приемы.

- А ты не так уж и хорош, - произнес вдруг Мансур. Дыхание у него было лишь чуть-чуть тяжелее, чем в начале боя.

Его фраза, конечно, не требовала ответа, но зато Лотар обратил внимание, что сам дышит уже весьма бурно. "Еще минут семь-десять, и я стану опаздывать", - решил он. В общем, тактика противника сразу стала ясной. Он добился определенного преимущества и решил просто переиграть Лотара в выносливости. Скорее всего, у него был такой шанс. Нужно было что-то придумывать. И срочно, у драконьего оборотня оставалось не так уж много времени.

Тогда Лотар попробовал определить, что творится в сознании этого карлика. Но оценить его мозги спереди, разумеется, было невозможно. Поэтому он зашел с других сторон, истратив на это почти две минуты, едва не пропустив несколько атак, но опять-таки не нашел уязвимого места. И даже не уязвимого, а просто такого, где бы Мансур хоть отдаленно походил на человека.

И когда он почти отчаялся, вдруг обнаружилось, что сзади, у места, где позвоночник соединяется с черепом, у Мансура существует зона, слегка проминающаяся под ментальным давлением. Лотар сначала не понял этого, а потом вдруг в его сознании возник голос Сухмета:

"Это пятно контроля, чтобы не совершил покушения на господина и был уязвим. Молодец, господин мой, это решение проблемы!" Лотар усмехнулся, он надавил сначала чуть-чуть. И тотчас заметил, что клинки Мансура стали более медленными. Лотар не мог поверить своим глазам. Неужели такое возможно - сделать совершенного бойца сознательно уязвимым из глупого страха, из неверия в силы более мощные - верность, дружбу, присягу?!

- Так принято на Востоке, - пояснил Сухмет и тут же замолчал, понимая, что мешает.

Но это в самом деле был шанс. Лотар надавил уже ощутимей. Мансур стал гораздо медленнее. Теперь, если бы Лотар захотел, он мог бы атаковать противника ногами или даже Гвинедом... Но тут же его настройка слетела с нужной точки.

Кто-то невидимый вмешался и очень удачно искривил луч ментального давления, который приложил Лотар к цахору. И совершенно неясно было, как это было сделано и как это следовало теперь блокировать.

Мансур стал гораздо быстрее, чем даже вначале, похоже, он понял, что его раскусили, и решил торопиться. Почти две минуты Лотару не оставалось ничего другого, как только отбивать отчаянные, изобретательные, на грани возможного атаки карлика. Он пропустил удара три, но опять же это были удары не самой высокой точности, и он быстро сумел зарастить раны.

Потом он попробовал еще раз дотянуться до пятачка на шее Мансура, и как только кто-то посторонний попробовал сбить его настройку, вмешался Сухмет. Он очень жестко, пожалуй даже с запасом, окружил ментальное движение Лотара защитным экраном, и теперь тот, кто помогал Мансуру, не мог сбить давление Лотара. Он только мешал ему целиться...

Внезапно Лотар почувствовал холодную сталь в левом боку. Не опуская голову, он посмотрел вниз, и оказалось, что Мансур сумел-таки до него дотянуться. Теперь у Лотара оставалось еще меньше времени. Если он не успеет поймать противника очень быстро, в считанные секунды, разорванная почка сделает бой проигранным. А Мансур откровенно ликовал.

- Ха, - он даже поднял один из своих клинков, - я знал, что ты уступишь. Еще никто, даже сам великий Камазох, не выигрывал у меня. Надо сказать, - он стал более разговорчивым, темная, злобная радость просто переполняла его, - ты вдруг проявил непонятное для человека умение. Впрочем, все в прошлом. Теперь пара ударов...

И тогда Лотар придумал:

- А разве ты не хочешь выпить мою душу? - Бок горел невыносимо, левая рука почти не поднималась, кровь, смешанная с потом, заливала ноги. - Ведь ты же цахор, ты должен жаждать мою душу!

Мансур заколебался.

- Мой господин приказал мне не покушаться на нее, он сам хочет вкусить ее аромат, хочет заточить ее в свое чрево во веки веков, чтобы твое дерзкое противостояние ему было наказано.

Лотар едва перевел дыхание.

- Я думал, ты воин, а ты - лакей.

Больше импровизировать не следовало. Мансур бросился вперед, словно его прижгли коровьим клеймом. Лотар ждал этого, но все-таки не думал, что это будет так быстро, что карлик может быть таким - почти неуловимым.

И все-таки Лотар успел, он ушел с линии атаки, потом нанес догоняющий выпад... Но Мансур уже успел развернуться. Гвинед он конечно блокировал левым мечом, правую руку занес для встречного удара... Скорость его была невероятной.

И в этот миг Лотар, прицелившись почти так же старательно, как целился Мансур для этого последнего удара, надавил изо всей силы на пятно контроля у цахора на шее. Карлик замер на месте, и тогда, почти не торопясь, размахнувшись как следует, Лотар отсек ему правую руку Акифом. Удар получился что надо, чуть выше локтевого сустава.