Чтение 13–й страницы книги ~Лотар-миротворец~

Вот и теперь Лотар подозревал, что эти крылышки ему пригодятся. Без них он просто не решился бы атаковать нашпигованный арбалетчиками и первоклассными лучниками корабль. Он натянул на себя все доспехи и, конечно, перекинул на спину Гвинед. Меч должен был сделать главное - как всегда.

Когда он снова появился на палубе, до острова Шонмор оставалось не больше двух миль, но фойский корабль уже висел над ними. Его обводы, люди на борту, гондола были не видны. Только плоское днище, только масса и неукротимое желание уничтожить - вот чем был теперь этот корабль.

Потом он стал стрелять - сверху, с очень близкого расстояния. "Летящее Облако" еще могло маневрировать, но увертываться от быстрых и невидимых стрел Купсах уже был не в состоянии. Когда Лотар понял это, он впервые измерил на глаз расстояние до берега - сумеет ли он дотащить обессиленного Сухмета и, если понадобится, кого-нибудь еще. Желтоголовый не сомневался, что Рубос доберется сам, и Бост с Рамисосом тоже. Конечно, если они лишатся своего корабля, то все равно потерпят поражение, но, по крайней мере, останутся живы.

Тут Лотар услышал жесткие щелчки стрел о защитное поле. Волна теплой благодарности и восхищения затопила его сердце. Сухмет, как ни был он слаб, сражался и закрывал гондолу от стрел...

Звон колокольчиков едва не оглушил Лотара. Рано он поверил в безопасность. Нос фоя чуть опустился - как капитан сумел накренить свою махину, для Лотара, не искушенного в навигации, осталось тайной, - и огромная стрела, похожая на таран, ударила из его баллисты. Теперь он понимал, что целью фоев стала именно гондола, беззащитная перед такой угрозой.

Хорошо, решил Лотар, дашь на дашь. Он подошел к борту и так резко взлетел в воздух, что кто-то за его спиной даже ахнул. Кажется, это был Шивилек... Значит, они с Джимескином снова вышли на палубу. Хоть бы догадались сделать что-то полезное, подумал Лотар. Но особенно на этом он настаивать не стал бы, даже если бы мог, - от этих двоих теперь мало что зависело. От всех теперь мало что зависело, победу должен был добыть только он - Драконий Оборотень.

Лотар сделал круг над "Летящим Облаком", которое, как ни странно, еще неплохо держалось. По крайней мере, так казалось со стороны. То ли Купсах научился управлять подбитым крылом, то ли фой поумерил свою агрессивность, то ли стрелять огромными стрелами было не очень просто, а чтобы попасть в гондолу "Летящего Облака", требовалась большая точность.

Лотар накинул на себя мантию невидимости и стал набирать высоту. Это было непросто, потому что он терял скорость, а фой двигался так быстро, что Лотар мог его вообще упустить, но делать было нечего. Лотару нужна была высота, и он налегал на крылья изо всех сил. Поднявшись футов на сто выше фойского корабля, он все-таки отстал от него на сотню саженей, но это было не страшно. Он нагнал его, когда выровнял полет.

Оказавшись с задней стороны и чуть выше гондолы фоя, Лотар стал скользить вниз, стараясь остаться невидимым. Это ему почти удалось.

Почти, потому что, ударившись о гондолу противника, он от толчка стал видимым - и кто-то вдруг заголосил. Он поднял голову. В довольно плотной темноте на носу стояли три или четыре человека в странных шлемах. Они увидели его и тут же приготовили арбалеты.

Не обращая особого внимания на противника, торопясь так, что перевязь сбилась на груди, Лотар выхватил Гвинед и вгляделся в жестковатую ткань гондолы, с которой легко можно было съехать вниз, если бы через каждые полсажени не висели петли из крепкого шпагата. Ткань не могла быть очень прочной, в ней легко наделать дырок, и корабль не сможет продолжать погоню...

От рубящего удара Гвинед чуть не вылетел из рук. На ткани не осталось даже пореза. Меч просто прошел сквозь нее, а когда вылетел с противоположной стороны, Лотар увидел, что пробоина затянулась прежде, чем подъемный газ стал выходить из гондолы.

Это был типично фойский принцип защиты - не укреплять, не делать гондолу непробиваемой, как на "Летящем Облаке", а, наоборот, превратить ее в податливую настолько, чтобы она все принимала, но тут же восстанавливалась. Лотар ударил еще пару раз, чувствуя, что это становится похожим на кошмарный сон... Его Гвинед обрубил только с полдюжины шпагатных петель, но не более. Петли не срастались.

Лотар на мгновение представил, что отрезает все петли и гондола уносится вверх, сбросив фойский корабль, но, окинув взглядом почти безмерную гондолу, понял: для этого ему потребуется слишком много времени - может быть, несколько часов... В его ногу чуть выше колена ударила стрела... Он слетел с гондолы и попытался спрятаться за ее покатым боком, переведя зрение в магический диапазон. Так и есть, он позабыл о фойских стрелках, а они не дремали. Джанский монах сумел сделать их невидимыми, они подобрались поближе, дали залп, а он пропустил его! Ничего сравнимого с этим по глупости он просто не мог вообразить!

Повиснув в кстати подвернувшейся петле, Лотар осмотрел рану. Стрела пробила только мышцу, это было больно, обидно, на время сковывало движения, но не смертельно. Перебитый сосуд он зажал, а весь кровоток послал по другой вене, мгновенно расширив ее. Такие защитные приемы он неплохо освоил за долгие годы своих сражений.

Так, все-таки нужно было что-то придумывать. И тогда он увидел заднюю баллисту, около которой осталось не больше полудюжины солдат. Рядом стояли бочки с вендийским огнем, а сбоку в плошке торчали горящие фитили... Вот только опуститься на палубу будет трудно, потому что фои, конечно, следят за ним. А сразу броситься в схватку он не сможет, ведь крылья совсем не то, что нормальные руки...

Может, и в самом деле стать на время Черным Драконом?.. Нет, он не мог этого объяснить, но знал, что лучше погибнет, чем использует этот прием. Почему-то делать этого было нельзя. Но что же остается?

И тогда Лотар сделал то, чего не ожидал от себя, чего никогда не делал прежде и о чем даже не догадывался. Он стал выращивать из груди третью руку. Это было мучительно, потому что мускулы приходилось создавать за счет массы других частей тела, но он уже так много раз трансформировал себя, что сумел сделать как бы второе плечо. И притом довольно быстро.

Когда невидимые стрелки, прикрывавшие верх гондолы, выглянули за покатый задний край матерчатой сигары, Лотар уже был готов. Только теперь эти стрелки наверху ему были не страшны. Он кончил свою трансформацию и спикировал почти отвесно вниз.

Грудная рука еще болела, Гвинед лежал в слишком маленькой ладони, как чужой, но Лотара это не смущало. Он грохнулся на палубу, так что вся обслуга баллисты и даже офицеры на кормовых рулях обернулись. И тут же нанес первый удар.

Клинок со свистом рассек воздух, и, когда Лотар взглянул на него, он был уже в крови. Один из баллистеров, зажав шею руками, опустился на колени, а потом упал. Под ним на светлых досках палубы появилось темное пятно крови.

Кто-то из фоев закричал, призывая помощь, но Лотара это остановить уже не могло. Он шагнул вперед и стал бить, стараясь, чтобы каждый его удар был угрозой для любого из пяти стоящих против него противников. Последний фой отступил, когда четверо других пали под ударами Гвинеда. Справиться с ними было нетрудно, потому что с Лотаром бились простые солдаты, обученные только как следует стрелять из своей баллисты, а не рубиться на мечах. Но к ним уже бежал мечники, а трое лучников взбирались на снасти повыше, чтобы открыть себе сектор для стрельбы.

Ну, с этим сладить несложно, решил Лотар, - с такой-то новенькой и гибкой рукой. Нужно просто прятаться за спины противников.

На деле все оказалось сложнее. Противников было слишком много, а рука оказалась вовсе не так хороша, как хотелось бы... Лотара даже потеснили, когда он не сумел сразу зарубить троих огромных бугаев с такими мечами, что ятаган Рубоса показался бы рядом с ними ножиком для разделки цыплят. Все дело было в том, что удары этими ятаганами отбивали руку и лишали ее верности движений, а совсем не отражать удары фоев Лотар не мог... Он, конечно, успел бы упредить встречными выпадами каждого из вояк в отдельности, но с троими уже приходилось считаться.

И тут он увидел каким-то пронзающим взглядом, что баллиста на носу ударила, и огромная, как крепостной таран, стрела ушла вниз и попала в цель. Кто-то на "Летящем Облаке" умер - кто-то очень близкий и знакомый...

Лотар подпрыгнул, взмахнул крыльями, ненадолго завис и ударил одного из фоев ногой в подбородок. Меч другого он просто обошел кривым, как ханский лук, выпадом и воткнул острие в горло противника. От третьего попробовал увернуться, а когда понял, что не успеет, просто блокировался поножью на левой ноге.

Удар в поножь был так силен, что Лотар рухнул на палубу фойского корабля, как мешок с камнями. Он не упал, но согнулся от боли, - вероятно, фой сломал ему ногу. Здорово, такого удара Лотар никогда еще не встречал у простых людей. А может, не простых?

Он быстро проверил своих противников - нет, обычные люди, просто восточники, просто фои. С этим приходилось считаться, и все.

Вид присевшего от боли Лотара толкнул рубаку на необдуманный шаг, он решил, что болевой шок Драконьего Оборотня позволит ему нанести еще один, последний удар сверху и разрубить плечо до самого живота... Не успел. Лотар выпрямился как пружина, и Гвинед легко прошел через печень противника и дальше, разрубив, кажется, даже позвоночник. Фой, так и не опустив меч, рухнул во весь рост на палубу.

Остальная команда отступила. Воспользовавшись этим, пока не последовал окрик офицера, Лотар прыгнул вперед, помогая себе крыльями, бросил на палубу несколько углей из жаровни, а потом быстрым как молния ударом, прежде чем кто-то успел броситься на него, разрубил два бочонка с вендийским огнем, из которого фои делали свои чудовищные зажигательные снаряды.

Из разрубленных тонких досок светлое, густое, как мед, желе потекло вниз. Фои замерли от ужаса. Кто-то дико завыл, но поделать уже ничего было нельзя - то, что хранилось в бочонках, стало растекаться по палубе.

Лотар отпрыгнул назад, поясницей почувствовал ограждение, одним движением крыльев взлетел на него - и тут же получил две тяжелые стрелы в грудь и в живот...

Он забыл про лучников, а они про него не забыли. Их не испугал вендийский огонь, выкатывающийся на палубу, или они не видели его за спинами товарищей. Лотар слетел за борт, словно его отбросил морской вал. Уже в воздухе он попытался, превозмогая боль, зачерпнуть воздух крыльями и с облегчением понял, что это удается, если преодолеть сопротивление разорванных мышц...

Он выпрямил полет, когда до воды осталось футов двадцать, не больше. Огромный фойский корабль над ним взрывался, освещая все вокруг, словно гигантский факел, но все еще продолжал стрелять. И только теперь Лотар понял, что "Летящее Облако" идет уже над берегом, даже над лесом острова Шонмор.

Стараясь догнать своих, Лотар стал подниматься. Он остановил кровотечение, пригасил боль, даже сумел вытащить две стрелы из трех, но ту, что застряла в желудке и кишечнике, решил пока не трогать. Уж очень она болела, когда он дергал ее. Наверное, у наконечника были обратные зубцы, как на гарпуне.

Поднявшись на высоту в сотню саженей, Лотар заметил сквозь пелену кровавой боли, застилающей глаза, что фойский корабль потерял управление и валится, как огромный горящий сноп, на скалы, ощетинившиеся, словно зубы огромного дракона. Удар летающего галеота о камни вызвал новые взрывы, которые заглушили крики людей, треск ломающейся обшивки и лопающейся гондолы.

Лотар хотел было спуститься к скалам, чтобы посмотреть на обломки, может быть, даже спасти кого-то из фоев, но боль и подступающий дурман не позволили ему даже сосредоточиться на этом желании. Он сумел только попасть Гвинедом в ножны на спине и стал медленно "разбирать" третью, грудную, руку.

И еще он, конечно, тяжело перекачивал воздух, продвигаясь в ту сторону, куда должно было идти "Летящее Облако". Больше их кораблю ничто не угрожало. Они опять победили.

Глава 25

Еще подлетая к кораблю, от слабости заваливаясь то на одно, то на другое крыло и с облегчением используя каждый попутный порыв ветра, Лотар понял, что на "Летящем Облаке" случилось что-то очень неприятное.

И вдруг с ужасом понял, что ему не нужно особенно и стараться, - от станка кормовой баллисты через руль до устройства для вращения крыльев торчало чудовищное бревно - зловещее, тяжелое, словно выкованное из металла. Он заспешил, забыв о боли.

Опустился на палубу, прощупывая по очереди всех, кто был на борту. И вдруг догадался - Рамисос. Сначала он никак не мог в это поверить. Третий его ученик, всегда чуть ироничный, очень умный и послушный Рамисос...

Лотару потребовалась вся его выдержка, чтобы не завыть от горя, подняв голову к небу, - то ли обвиняя горнии силы, то ли умоляя их о пощаде. Но он знал, что отмены этому приговору не будет.

Желтоголовый стал медленно, устало трансмутировать руки, убирать крылышки на ногах, превращаться в нормального человека, избавляясь от чрезмерного восприятия смерти. Но в его душе взамен исчезающей магической остроты стало тут же накапливаться густое человеческое горе, и Лотар не знал, что было легче перенести.

Купсах, раненный в ноги, полулежал, опершись на фальшборт. Капитан повернул голову к Лотару:

- Он увидел, что эта штука летит, и оттолкнул меня. Иначе на его месте был бы я.

Лотар подошел к Сухмету, Рубосу и Бостапарту, которые склонились над телом Рамисоса. Сухмет, пряча глаза, проговорил:

- По-моему, он думал, что успеет спасти Купсаха и уйти от удара. Но не успел.

Бост провел ладонью по бледному, очень красивому лицу Рамисоса и посмотрел на Лотара глазами, в которых дрожащими озерцами стояли слезы.

- Если бы капитан сразу отпустил свои рули, он бы успел. Но Рамисос толкнул его один раз, и этого оказалось недостаточно. Он толкнул второй раз... Поэтому не успел.

Рамисос умер как воин.

- Я уводил от этого бревна корабль, - проговорил Купсах, оправдываясь, хотя его никто не упрекал. - Иначе оно прошибло бы гондолу, и всем нам... Выстрел был слишком меткий.

Лотар кивнул. Так, конечно, и было.

- Кто-то еще пострадал? Мне показалось...

Из сгущающейся темноты выступил Санс. Он ушиб голову, и по его щеке от виска вниз разливался огромный синяк, но в остальном он был в порядке.

- От этого бревна погиб и наш матрос из Мирама, Крилос. Он работал на правом крыле, и его... - Санс проглотил комок ужаса и все-таки докончил: - Его разорвало пополам.

Лотар закончил свои трансмутации, с отвращением вытер самые большие комья отвратительно пахнущей слизи с плеч и рук и швырнул их за борт. До земли оставалось не более трехсот футов. Скоро им придется уворачиваться от самых высоких прибрежных деревьев.

- Повреждений много?

Санс выпрямился - все-таки доклад требовал хоть какой-то официальности.

- Механизм вращения правого крыла разбит почти полностью. Также перебиты тяги правых рулей. Кроме того, есть серьезные повреждения корпуса...

- Насколько серьезные? - спросил Купсах. Все-таки капитаном был он, ему и следовало принимать доклад.

Лотар чуть отступил назад. Он знал за собой эту особенность. Почти всегда в любой компании люди очень скоро начинали отчитываться перед ним, а не перед прямым командиром. Он был лидером, хотя никогда не занимал официального положения, которое давало бы ему на это право. Он был лидером, потому что всегда выполнял работу лидера - оценивал положение и находил выход из трудной ситуации или кратчайший путь к победе.

- Сейчас нас держит в воздухе только гондола, а несет вперед попутный ветер. Чтобы не терять управления, я подключил маленькие крылышки, но долго на них не продержаться. Насколько хватит подъемной силы гондолы, я тоже не знаю. Сейчас на ней работает Касп, но доложить он пока не успел. И работает он медленно: его обожгло чем-то, возможно магией...

Купсах повернулся к Лотару:

- Нужно садиться и ремонтировать корабль.

Лотар подошел к борту. Внизу уже мелькали верхушки деревьев, изредка то слева, то справа поднимались острые, как зубы дракона, белые скалы. Один удар о такую скалу - и с плохо управляемым кораблем будет кончено. Может быть, и со всеми ними... Но было еще одно соображение, которое следовало учесть, прежде чем думать о собственной безопасности.

- Капитан, - сказал Лотар, поворачиваясь, - линия, обозначающая сигнал, проведена примерно в эту часть острова. Я бы даже сказал, она проведена именно сюда, куда ты вывел корабль. Но она уходит чуть дальше береговой линии, миль на двадцать - двадцать пять...

- Немыслимо! Мы попросту не перескочим холмы, если они появятся... Когда они появятся, - поправился Купсах. - Не забудь, мы практически не управляем кораблем.

- Ну, какой-то ремонт можно сделать и на ходу, - предложил Лотар.

- Не понимаю, - прогудел вдруг Рубос. - Пусть они чинятся, а мы пройдем этот путь пешком, если нужно.

- Даже сейчас "Летящему Облаку" нужно час, ну, полтора, чтобы покрыть это расстояние. А если мы пойдем пешком, это займет день. И главное, внизу очень легко помешать нам добраться до цели. А сейчас мы свалимся им на головы неожиданно, как... - Он не нашел сравнения.

- Понятно. Но около замка Астафия первую линзу никто не сторожил, - сказал Рубос.

- Это только видимость. Если бы у нас было больше времени, мы бы нашли того, кто присматривал за первой линзой, и, несомненно, при желании найдем того, кто следит за здешней, второй.

- Так ты думаешь, что линз может оказаться еще много?

Это был Джимескин. Он был бледен после боя, но уже приходил в себя. Рядом с ним, чуть сзади, подчеркивая подчиненное положение, стоял Шивилек.

- Сейчас важно как можно быстрее добраться до конца этого отрезка пути.

- Ну хорошо. - Купсах выпрямился и посмотрел на Сухмета. - Если восточник перевяжет меня, мы попробуем сделать то, что еще можно сделать.

Сухмет кивнул и устало пошел в каюту за перевязочными средствами. Правильно, решил Лотар, давно пора это сделать. Но что-то еще было в воздухе, здесь, на этом корабле, среди этих людей. Жаль, что Сухмет так устал, он бы понял это лучше Лотара. Он бы придумал какую-нибудь хитрость, произнес заклинание... Впрочем, произнести очищающее заклинание - не очень сложная магия.

Лотар проговорил известные слова на старом, очень сложном языке раз, другой, третий... И когда решил уже, что ничего не получилось, вдруг заметил, что никто ничего не делает. Даже Сухмет стоит с деревянной коробкой в руках и ждет чего-то. Рубос спросил, глядя на Лотара:

- Знаешь, ты так уверенно сказал, что кто-то стерег первую линзу. Может, и в окружении Астафия есть осведомитель восточников?

- Несомненно. И, скорее всего, это очень старый слуга, на которого никто не подумает никогда в жизни. Может быть, до некоторых пор он и сам не знал, что он предатель. Есть способы заставить человека служить себе, не показывая этого.

- А у нас на корабле? - спросил вдруг Санс. - У нас может быть предатель?

Лотар внимательно посмотрел на него. Почему-то он особенно четко видел, что помощник капитана, лейтенант Санс, - человек, который почти все время оставался незаметным, безупречно нес службу и никогда прежде не задавал никаких вопросов, - сейчас очень нервничает.

- Может, - вежливо, радостно, почти как всегда, ответил ему Сухмет. Теперь Лотар не сомневался: он что-то узнал. - И даже есть.

Санс вдруг вдохнул воздух так глубоко, словно поднялся на поверхность с большой глубины. Потом повернулся к Купсаху и встал по стойке "смирно".

- Господин капитан, я прошу для себя ареста. Поскольку, как мне кажется, я и являюсь тем человеком, который служил осведомителем для противника. Но больше я не хочу и не могу быть предателем.

- Стой, как это так - тебе кажется? - Купсах был так ошарашен, что даже оперся на Лотара, не заметив этого.

- Собственно, я не делаю ничего явно предательского. Я всего лишь должен во время заката каждый день думать минут десять о том пути, который мы прошли, о самых важных наших происшествиях и не противиться странным мыслям. Но мне кажется...

- Что это значит - не противиться странным мыслям? - чуть не в один голос спросили Рубос, Джимескин и Купсах.

- Это странное состояние, я не смогу объяснить его. Словно помимо твоего сознания с тобой кто-то о чем-то разговаривает.

Лотар посмотрел на Сухмета. Тот кивнул.

- Это возможно, - сказал Лотар, - это называется отраженной магией. Когда не сам человек оказывает магический эффект, а через него добиваются эффекта, например, транслируют некую информацию на очень далекое расстояние. Только это удается лишь очень сильным магам. Я сомневаюсь, что даже Сухмет может провернуть это дело без накладок.

- Сколь бы ни был силен маг, юношу должны были подготовить, - быстро произнес Сухмет.

Ну что же, это след. Только не поздно ли они его заметили, подумал Лотар.

- Значит, он доносил о нас кому-то, кто на очень большом расстоянии и незаметно для нас был в курсе всех наших проблем? - спросил Рубос.

- Да, - кивнул Санс. - Я больше не могу и не хочу быть предателем. И вот...

- Но ты уже предатель! - взвизгнул Джимескин. - Как же так, я же тебя пригласил, за тебя поручился!

- Я не знаю, каким образом, но уже очень давно, пять лет назад, у нас в замке появился некий господин, который привез книжку со сказкой о летающем корабле, а потом рассказал, что скоро такой корабль будет построен. И когда я понял, что больше всего на свете хочу попасть на этот корабль, он сказал, что сможет помочь мне в этом, но я должен научиться думать на закате определенным образом...

- Пять лет тому назад? - переспросил Рубос. - Ты ничего не путаешь, юноша?

- Даже чуть больше, если быть точным, - ответил Санс.

Лотар вздохнул. Кажется, дело становилось чуть-чуть яснее.

- На такой замысел, наверное, ни у кого не хватит сил, - произнес Рубос. - Это слишком сложно. Даже вражеские армии стали возникать лишь пару лет назад. Что-то тут не так.

- Нет, почему же, - возразил Сухмет. - Необязательно задумывать все это еще пять лет назад. Можно отправиться назад на пять лет, обработать Санса, а потом лишь убедиться, что все в порядке, когда нужно запускать его в дело. Для этого нужно всего лишь быть...

- Жалыном, - закончил Лотар.

На палубе установилась тишина. Все, кроме Рубоса, ждали объяснений. Но пусть им Шивилек и рассказывает, решил Лотар, сегодня с него хватит пустопорожних лекций. Вместо рассуждений он повернулся к лейтенанту и спросил:

- Санс, что тебя заставило признаться, что ты - не один из нас?

- Я один из вас! - Губы лейтенанта задрожали. - Я не знал, что это так плохо, никто бы не догадался сразу... Но как только я догадался, что это значит, то признался...

- Признался, - подтвердил Рубос. - Но вот эту засаду, между прочим, они устроили по твоей наводке. Они заранее знали и о нашем появлении у фоев и вендийцев...

- Рубос, - прервал его Лотар, - ты делаешь преждевременные выводы.

- Ничуть не преждевременные! Я знаю, что говорю. Казнить его нужно, и, может быть, даже как вора - отказав в поединке чести.

Поединок чести, о котором говорил Рубос, был бы все равно что казнь, потому что не мог моряк и воздухоплаватель, мягкотелый и нагруженный сознанием вины Санс долго сопротивляться, например, Рубосу.

- Нет, Рубос, нет. Убивать его - в поединке или иным способом - мы не станем. Мы даже не станем его упрекать за то, что всех нас провели. А ведь нас провели, Рубос, надули, обманули, объегорили, обошли, обставили... И никакой казнью или поединком этого не изменишь.

Лотар обращался к Рубосу, но знал, что отстаивает жизнь Санса и перед остальными.

- Ты можешь так говорить после этого?.. - Джимескин указал на тело Рамисоса.

После этой выходки он стал еще более неприятен Лотару, чем прежде. Впрочем, не стоило обращать чрезмерного внимания на позицию слабого человека. И Кросс ему судья.

- Вот после этого я и не могу винить Санса.

- Но он же признался только потому, что понял - нужно держаться нас, а не своего мифического покровителя, который с легкостью уничтожит его в засаде, устроенной по его же наводке! - выкрикнул Шивилек.

- Во-первых, преждевременно думать, что засаду устроили по его наводке. Фои могли знать о том, что мы окажемся здесь, если найдем первую линзу, сразу после нашей стычки с ними. Они для этого достаточно умны. Кроме того, - Лотар вдруг решил соврать, чтобы этим людям было проще принять его правду, а не собственные домыслы, - живой он гораздо ценнее.

- Как это? - спросил Джимескин, все еще не остыв от злобы.

- Помимо того, что он лучше всех исправит корабль, мы сможем каждый раз на закате обеспечивать одного из наших противников первоклассной фальшивой информацией. - И тут же, пока они не придумали возражений, Лотар хлопнул в ладоши и потребовал: - Так, все за дело. Санс, иди чинить корабль. Сухмет, перевяжи раненых. Купсах, разбирайся с рулями и тащи корабль, хоть на горбу, до тех пор, пока я не скажу тебе, что можно садиться.

Когда он отошел от них, намереваясь досыта напиться, сзади бесшумно возник Сухмет. Тихо, чтобы слышно было лишь им двоим, он произнес:

- Господин мой, но ведь для того, чтобы по ментально отраженному каналу гнать фальшивую информацию, нужен маг такой силы, с такой организацией сознания и подсознания, что я за это не возьмусь. Это дело безнадежное.

- Я знаю, - устало проговорил Лотар. - Но я все равно буду настаивать на своей ошибке, если она позволит кому-то сохранить жизнь. Слушай, - добавил он, чуть поморщившись, - если уж ты не спешишь заняться Купсахом, может, выдернешь эту проклятую стрелу из меня? А то такое впечатление, что до нее уже никому нет дела.

Глава 26

"Летящее Облако" миновало скалы, вероятно, только по чистой случайности. Удача была на их стороне - они без потерь прошли между высоченными горами и оказались в тихой долинке, которая расстелилась перед ними островком покоя и полного довольства жизнью. Ветра тут уже не было вовсе, и скоро стало ясно, что искусства Купсаха держаться в воздухе не хватит и на пару миль.

Лотар не знал, то ли это место, к которому стремилось его магическое сознание, но делать было нечего, и он только обреченно кивнул, когда Санс, который теперь вообще далеко от него не отходил, сказал, что придется садиться тут.

Корабль рухнул на деревенском выгоне в полумиле от какого-то замка. Лотар с удивлением обнаружил, что это довольно внушительное сооружение. Самая короткая из четырех стен была чуть ли не в полсотни саженей. Башни его тоже удивляли массивностью постройки. Зато вдоль стен не было рва, да и сами стены были такими низкими, что хорошо подготовленные солдаты могли обойтись даже без лестниц - хватило бы умения взбегать по стене на конце шеста.

Расставив посты и обозначив охраняемое место кострами, Лотар весь остаток ночи проспал, стараясь восстановить силы. Но даже сквозь сон он чувствовал, как из замка куда-то бегали мальчишки, которых, вероятно, использовали как связных. Владелец замка определенно созывал свое воинство, чтобы поутру выяснить, кто и почему использует его выгон для непонятных целей.

Так и получилось. Они едва успели похоронить Рамисоса и Крилоса у грубоватого дорожного столбика - примерно в двух сотнях саженей от того места, где опустилось "Летящее Облако", почти на развилке дорог, под сенью крохотного креста, обозначившего, вероятно, кончину другого бедолаги, - как ворота замка заскрипели, и в поле вышла немалая толпа народу.

К удивлению Лотара, здесь были не только вооруженные мужчины, но и женщины с ребятишками, которые тоже захотели посмотреть, что за пришельцы к ним пожаловали. В любом другом месте это означало бы, что у местных жителей нет воинственных намерений, но в этих диковатых краях появление разношерстной толпы могло означать что угодно. Местные женщины, вероятно, дрались не хуже мужчин, и при необходимости их включали даже в ополчение. В подтверждение Лотар без особого труда разглядел среди бойцов с полдюжины вооруженных амазонок.

Впереди важно вышагивал рыжебородый богатырь в полном боевом облачении, словно сошедший с гобеленов о морских дассах. Издалека он казался непобедимым, как само море, но вблизи каждый без труда различал и заржавевший меч, и слишком туго затянутые доспехи, и неуверенное обращение с огромным и чрезмерно тяжелым щитом. Определенно, боевые годы этого человека давно миновали.

Сразу за ним вышагивали десятка два бойцов, но они были еще хуже оснащены, и в глазах их читалось еще меньше решимости. Вероятно, их отвлекли от занятий, которые им нравились больше, чем рискованные нападения на неизвестных чужеземцев.

- И все-таки когда-то они были дассами, - проговорил Сухмет, отвечая на невысказанный вопрос, который интересовал всех, - особенно предводитель. Будем надеяться, что сейчас он вполне цивилизовался.

- Цивилизованный дасс, ты о таком слышал? - Рубос сжал рукоять своего огромного меча, но из ножен его не достал.

- Иногда они становятся оседлыми. И это случается все чаще, - ответил ему Лотар.

Толпа остановилась ярдах в пятидесяти от костров, окружающих корабль, и вперед вышел рыжебородый. Громовым голосом он провозгласил;

- Я Афис из клана КамЛут, владетель долины Шонмора. Кто вы, незваные чужеземцы, свалившиеся с небес, как колдуны из легенд о южных бандитах?

Его выговор оказался слишком резким и каким-то щелкающим, но понять рыжебородого можно было без труда. Как и он должен был без труда понимать певучую южную речь. Наверное, это все-таки очень цивилизованный дасс, если он отказался от своего родного наречия.

- Он считает нас бандитами, - шепотом, но довольно громко произнес Шивилек, - это хороший признак.

Лотар сомневался, что это очень уж хороший признак. Гораздо лучше было то, что колокольчик в его сознании молчал. Кроме того, он с удивлением обнаружил, что женщины, о которых он подумал лишь как о зрительницах, очень сильно влияли на всю атмосферу происходящего. Это могло показаться удивительным, но они, как дети или цветы, очищали ее, делая даже своих грозных на вид мужей и братьев спокойными и незлобивыми.

Лотар собрался уже выступить вперед, но вдруг обнаружил, что от их имени заговорил Джимескин:

- Мы путешественники с Западного континента. В доказательство наших добрых намерений можем показать вот что, - с этими словами Джимескин достал старый, отлитый из дешевого грубого серебра герб морских дассов в виде морского дракона.

Ловко, подумал Лотар, я и не знал, что у банкира есть какие-то заготовки для подобных встреч. Потом он с интересом посмотрел на Афиса.

Оседлый дасс все равно остался дассом. Дракон произвел на него огромное впечатление, как и на всю разом зашумевшую от возбуждения толпу. Но, в отличие от воинов, женщин и детей, он постарался не показать виду, что поражен.