красных лампочек.
щелчков.
вспыхнул список различных рас, название каждой было дано печатными
халианскими буквами. Каждому названию предшествовал единственный номер.
Рядом со словом ЧЕЛОВЕК стояла цифра 4. Амани отыскал на панели внизу
экрана соответствующую клавишу и нажал ее.
результаты выполняемых тестов и анализов. Медицинское образование,
полученное Амани, строилось на том, что каждое движение повторялось снова,
снова и снова, до тех пор, пока ученик не усваивал его и не мог в точности
воспроизвести эти движения. Целителю никогда не доводилось работать с
подобной машиной. Он знал, что она проводит десятки анализов - состав
крови, глубокое сканирование, ультразвук и многое другое, чего он не
понимал. Амани не знал, как использовать все возможности диагностера, но,
к счастью, ему надо было выяснить только одно: есть ли у пациента
внутреннее кровотечение.
данные, которые он искал. Стандартные данные анализа крови в сравнении с
данными пациента. Амани вздохнул. Объем и состав крови пациента были в
пределах нормы, принимая во внимание, что он лишился ног и искалечен.
убрал его. Теперь оставалось только ждать. Человек Стоун, как его назвал
Даму - выживет или умрет. Амани сделал все, что мог.
это на безупречном военном халианском. По крайней мере, так объявил Амани
санитар, которого отрядили, чтобы разбудить Главного Целителя и сообщить
ему эту новость.
демонстрация зубов является не угрозой, как у халиан, а признаком веселья.
Что само по себе могло показаться смешным, ибо у человека не было особых
причин для веселья.
последний с дредноута "Морвуд". Мой серийный номер нужен?
но полагаю, мне следует поблагодарить тебя за заботу, принимая во
внимание, что без тебя я уже дважды был бы мертв.
промолчал. Ему показалось, что в голосе человека прозвучала горечь.
Странно, это же боевой командир.
пыток?
жизнь. Ты считаешься героем, и, следовательно, важной птицей.
двигатель. Целитель. Они хотят знать то, что знаю я, и они сделают все,
что от них зависит, чтобы выбить это... со всем должным уважением к моим
героическим свершениям, разумеется.
Пытки. Пусть это не его дело, но у него сжались внутренности. Еще один
признак слабости характера.
такому же выводу.
славит войну, - отозвался Стоун.
Странно, что боевой командир людей говорил о мире с такой печалью. Долгие
годы службы военным медиком показали Амани, что люди не менее кровожадны,
чем самые свирепые халиане. Он заштопал достаточно раненых солдат, чтобы
знать это наверняка. Люди убивают так же легко, как халиане, они без
колебаний направляют энергетическое оружие на пассажирский корабль и
разносят его на куски. Раса убийц, воюющая с его собственной расой убийц,
и обе умирают смеясь. Неужели все они слепы? Неужели они не видят, каков
неминуемый конец всего этого?
большинство халиан правы: каждый, кто предпочел стать Целителем, а не
воином, наделен ущербным характером, постыдной врожденной слабостью, от
которой нельзя избавиться и излечиться. Нет, он не считал себя трусом -
однажды он стоял зуб к зубу, коготь к когтю со своим братом и боролся за
то, во что верил - но чувствовать такое... сострадание? Амани полагал, что
это ненормально. Для самки с детенышами - да. Мать может оплакивать гибель
сыновей на войне, но самец должен подавить горе и вести себя с честью.
Отцы не оплакивали погибших детей, братья не жалели о гибели друг друга.
Это было не принято. Даже для того, чтобы получить имя требовалась пляска
со смертью - и многие не могли ее пережить.
приходились ему родней. Конечно, он держал свои слезы в тайне, стыдился
их. И тем не менее истинные халиане, истинные воины, испытывали к таким
тряпкам, как Амани только презрение. Целители, так же как жрецы или поэты,
не допускались к дуэлям, а только трус станет прикрываться своей
профессией, слово, которое Даму всегда произносил с едкой иронией.
польза, которую он принесет, хоть немного снимет с него позорное пятно
труса. Но нет. Он наконец понял, что став лучшим среди трусов, так и не
смог ничего изменить. Он мог спасти сотни или тысячи халиан, которых иначе
неминуемо ждала бы смерть, но этим нельзя было добиться славы и чести. Для
воинов жизнь значила меньше, чем смерть.
представление о сострадании. Прежде чем у Амани заберут этого пациента, он
должен еще раз с ним поговорить.
лицом к лицу он взял вверх над Амани и теперь пытался развить это
преимущество, вызывая брата по внутренней связи, вместо того, чтобы лично
прийти в операционную.
голосе Даму звучала уверенность. Я поставил тебя на место, братец. Трус и
подчиненный.
ассистенты и санитары разбегаются прочь, подальше от его взгляда. Может,
он и подчиняется капитану, но они у него в когтях, и им явно не улыбается
почувствовать эти когти на своих шеях.
Стоуна. Это было сделано скорее для удобства других пациентов, чем ради
человека. Амани вовсе не хотелось, чтобы выздоравливающий солдат пришел в
волнение и порвал повязки только потому, что на соседней койке лежит враг.
искалеченного человека.
это больше, чем я мог рассчитывать, протаранив своим кораблем ваш фрегат.