этот акцент?
как и первое, загроможденное стеллажами с товарами. Чуть-чуть в стороне
стояли кассовый аппарат, кредитный терминал, старинный арифмометр начала
1900-х годов и еще много всякого барахла.
Англия, - представился он и протянул руку. Ивен аккуратно, с большой
опаской пожал ее - в его костюме сломать руку ничего не стоило.
конечно, у вас есть стандартный интерфейс ЛР-12.
пластиковую коробку, полную диодов и проволоки, и начал в ней рыться. -
Где-нибудь здесь. Да, да, вот. - Он вынул прибор, отсоединил от него три
кабеля и подключил один конец к передающему трансмиттеру - древнему
аппарату, который по размерам и весу в два раза превышал книжную полку с
полудюжиной руководств по ремонту скиммеров.
оттуда небольшую пачку кредитов.
коммуникатора. - Передайте свое сообщение на мой аппарат, и мы посмотрим,
сможет ли он работать.
отредактированную версию отчета Джосса, которую решил отправить в центр.
Лукреция будет страшно злиться на это разгильдяйство, пока не поймет, в
чем дело и не получит исчерпывающих объяснений.
он вставил в текст парочку небылиц про корабль, за которым они охотились.
Его интересовало, где и когда всплывет эта ложь.
сторонам и спросил:
отдел по сбору газетных вырезок. Оттуда мы получаем краткие сводки. А так
в основном - реклама.
Точно так же, как и наша старушка в Ланголлене.
припоминать все, что было связано с этим городом.
принципе, достаточно было пятнадцати минут, чтобы любые земные сплетни
достигли Марса.
была существенная разница. С полицейской точки зрения он был редкостным
источником информации. Конечно, его рассказы были здорово приукрашены, но
в их основе лежали самые мелочные и тщательные наблюдения.
наскучили ему. Полицейским часто приходилось сталкиваться с откровенной
ложью. Но то, что сейчас с упоением рассказывал Вирендра, можно было
назвать чем угодно, но только не ложью. Хотя тот, кто назвал бы это
правдой, еще долго ходил бы в должниках у истины.
упоминал места и события, о которых Ивен знал - и делал это достаточно
точно, так, что если бы кто-то попытался убрать из его речи все
архитектурные излишества, его утверждения выдержали бы процедуру
перекрестного допроса на суде.
надоедливы. Особенно, когда подсаживались к тебе в баре со своей
болтовней. Но так же часто они оказывались находкой для полиции.
Единственной этому помехой в таком маленьком местечке, как Томстоун, была
реальная опасность того, что разговор с Ивеном или Джоссом роковым образом
повлияет на жизнь его родных.
в чем убеждать. Ивен даже улыбнулся от этой мысли: остановить Вирендру
было невозможно. Он говорил с такой скоростью, что, наверное, сам не
заметил, как успел десять раз соврать. Этого с лихвой хватило бы для того,
чтобы доставить его в ближайший полицейский участок для "оказания помощи в
расследовании".
дверного проема.
использовали как жилое помещение; тот, кто говорил, вышел оттуда без ЗСЖ и
рабочего комбинезона.
Ивена. Он давно знал наизусть все возможные восклицания и высказывания. Но
на этот раз в реакции было что-то новое. Во-первых, это было сказано
довольно хорошенькой молодой женщиной. Во-вторых, в самом тоне
высказывания было больше приятного удивления, чем он привык слышать до сих
пор.
и элегантней. Свои волосы она заплетала в толстую черную косу, что
считалось традиционным индийским обычаем. Правда, по мнению Ивена, это
здорово мешало носить защитный шлем.
бухгалтера, торгового менеджера и дочь, Кэтрин.
возрастания приоритета, дорогой папочка, - сказала Кэтти, но улыбнулась
при этом. - Доброе утро, офицер Глиндоуэр. Рада видеть вас здесь.
рукопожатия. Правда, Кэтти, не смущаясь, схватила его за предплечье и
потрясла. Первый порыв удивления прошел, и стало ясно, что она
действительно рада видеть его. Даже в таком устрашающем облике. Ни ее
реакция, ни ее чувства не походили на то, с чем Ивен столкнулся вчера в
баре. И его это устраивало.
взглядом, - что вы здесь в этом ходячем танке для того, чтобы накрыть
ублюдков, которые застрелили Джозефа?
нанес ему незаслуженное оскорбление. Ивену показалось, что когда Кэтрин
давала волю своему языку, она вела себя очень грубо, и отец уже давно
отчаялся обуздать ее пыл. В таких местах, как Томстоун, дети росли быстро,
и первым, что они узнавали, был красочный набор слов, неупотребимых в
приличном обществе. Хотя если "ублюдок" было худшее, что она могла
прокричать, чтобы отвязаться от какого-нибудь наглого паренька, ее можно
было понять.
школьные площадки сильнее загрязняют язык, чем лагеря для новобранцев.
Нет, Кэтти не походила на школьницу. Она была далека от этого. Скорее, ей
было за двадцать пять: молода и вспыльчива, но уже достаточно опытна для
того, чтобы взрыв чувств не выглядел по-детски.
всего, мы были в полете, когда убили вашего шерифа. Нам пришлось сообщить
об этом в МПУ в Велесе, и их уголовная бригада прибыла вчера днем.
относилась к болезни, а не к организации.
смогут найти собственную задницу, если кто-то свяжет им руки.
- Смягчите язык, леди...
произошло здесь. Зачем прикидываться, будто ничего не произошло? Я видела,
что осталось от Джо. И никто, даже дорогая мамочка, не могла бы спокойно
смотреть на это!
больше. Жизнь в неустроенных районах Марса учила детей не только армейским
выходкам: уродливая смерть была частой гостьей в этих краях. К этому
привыкали быстро.
бока, сказала:
принимаю это как комплимент, а не как оскорбление. Здесь у нас не
вестибюль Хилтона. И поэтому даже самый мелкий инцидент смотрится грязнее,
чем в городе. А меня вы там не заметили по простой причине - в ЗСЖ-масках
люди не отличаются друг от друга. Поймите, Джозеф Чернявин был моим
другом. Нашим другом.
неуместного он не сказал. Раньше ему казалось, что он может оценить