Чтение 13–й страницы книги ~Покаяние пророков~

- Все мои предки - морские офицеры, - сказал Палеологов не без гордости, но и без особого удовольствия, что-то другое заботило.

- Ну сегодня и денек! - восхитился Космач. - Живого президента видал! Настоящего дворянина видал!.. А сейчас-то как? Опять помещиками будете?

- Время покажет, - увернулся тот. - Скажи мне, Ярий, а чем нынче живут кержаки? Точнее, как выживают? Ты, например, на чем зарабатываешь? Знахарством в деревне много бабок не нарубишь. Или натуральное хозяйство?

- Да лесом выживаем, - вздохнул Космач. - Делянки в лесхозе берем, рубим да продаем. А то и на корню... Воруем, конешно, прости господи!

Официант прикатил тележку, накрыл на стол и пожелал приятно отдохнуть. Космач покрестился в сторону, тарелки покрестил и стал есть крутую, наваристую солянку. Палеологов разлил водку.

- Ну что, Ярий, за знакомство!

Космач посмотрел на крохотную рюмку, покачал головой.

- Ты что это мне налил-то? Лекарство?

- Нет, водка, настоящая смирновская...

- Ежели водка - сюда наливай. - Подставил стакан для напитков. - Это вы, баре, привыкли стопочками...

Палеологов с готовностью набулькал до краев и прищурился с усмешкой - наблюдал. Космач поднял стакан и неторопливо выпил до дна, как воду. Утер ладонью усы, хлебнул солянки.

- Ох, хорош супчик! Спросить бы, как варят да что кладут... Заставил бы тещу...

- Послушай, Ярий... - Сотрапезник почти не ел, так, для вида. - А есть сейчас настоящие кержаки? Которые бы в скитах жили, молились, как раньше.

- Да откуда ж?.. Молодые разбежались по селам... Может, и остались где старухи... Да и те мрут! Ходить некому, кормить-поить...

- Говорят, еще лет сорок назад существовала целая система снабжения у староверов. Даже своя почта была.

- Говорят... - Космач заел солянкой злой восторг: а парень кое-что знает о кержаках! И щупает его не из любопытства и не ради застольной беседы...

- Должно быть, ты слышал, - продолжал Палеологов, для отвода глаз мешая ложкой в тарелке. - Существовала Соляная Тропа... Соль по ней носили.

- Со-оль? - пропел Космач. - Куда носили?

- С солеварен на Урале через всю Сибирь до Дальнего Востока. И на Запад.

- А чего ее носить, коль соли этой в магазинах дополна?

Предводитель был терпелив, хорошо подкован и прочитал короткую и емкую лекцию:

- Это сейчас дополна. А еще лет двести назад в Сибири кержаки бедствовали страшно. Когда в восемнадцатом веке царь издал указ не давать им соли из государственной казны, они и наладили собственную доставку. Несли от скита к скиту, и менее чем через месяц соль попадала к семейским. Потому тропа и называлась - Соляная.

Он не сказал, а возможно, не знал, что обратно таким же образом несли контрабандную пушнину, золото и камни-самоцветы. Все это попадало в руки московского купечества, состоящего на девяносто процентов из старообрядцев. А уже от них, по своим каналам, - раскольникам в Румынии, Болгарии, Черногории и Словении, которые продавали все это по Европе.

- Ну дак чего дальше? - спросил Космач, накрывая стакан ладонью - Палеологов тянулся к нему горлышком бутылки. - Я пью один раз...

- Дальше?.. Ты не мог не слышать о такой тропе. Всю историю у кержаков было... своеобразное братство и общины поддерживали связь между собой. Менялись продуктами питания, боеприпасами, невестами...

- В старое время было. А сейчас-то уж какая тропа?

- Но она же была!

Идти в полный отказ - мог не поверить: на самом деле Соляная Тропа своим европейским концом уходила в Карелию и Финляндию. Русский Север был также привязан к ней из экономических соображений.

- В детстве слышал от стариков. - Космач смел с бороды крошки, выпутал кусочек колбасы и съел. - Странники проходили...

- А слышал, на этой тропе намоленные камни есть? Будто из одного конца в другой, и кто знает их, проходит по всему пути беспрепятственно?

Он слишком много знал для простого, даже знакомого с президентом, обывателя. Такие камни действительно были, а намаливали их сонорецкие старцы, чтоб всякий странник мог с Богом разговаривать. Существовало даже поверье, что они обладают свойствами магического круга: если встать на него, то никакие анчихристовы силы тебя не достанут. Говорили, будто путники прятались на них от всевозможных карателей и разбойных людей.

- Да всякое болтают. Токмо все это - бабкины сказки.

- Ярий, нас судьба свела вот так, у постели умирающего, за этим столом. - Палеологов подбирал слова. - Мы два русских человека... Не будем хитрить.

- А чего мне хитрить? - От еды и питья в шубе становилось жарко. - Сам говоришь, сорок лет... Мне почти сорок и есть, дак чего я помню? Люди какие придут - нас на печь загонят.

- Но ты же слышал о Соляной Тропе, о камнях и сонорецких старцах?

- Слышал-то слышал... Но сам-то никуда не ходил. Десятый год шел, когда тятя в леспромхоз подался.

Кажется, более сильных аргументов у предводителя не было.

- Да... Очень жаль... А остались еще кержаки, которые ходили? Из твоих знакомых?

- Поспрашивать надо, поди, остались.

- Ты не мог бы сделать это для меня? Разумеется, не бесплатно. На лесе много не заработаешь, а вдруг поймают на воровстве?

- Дак иди сам-то и поспрашивай.

Палеологов рассмеялся весело и настороженно, в голубых глазах блестел лед.

- Ну да, пустите вы, дождешься! Воды напиться не дадите.

- Ежели в таком образе придешь, никто не даст.

- А какой у меня образ?

- Блядолюбивый.

- Это как же понимать? Космач для порядка засмущался.

- Скажу, дак обидишься еще...

- Говори, не обижусь!

- Бритый ты, лицо голое, как у бабы.

- При чем здесь... блядолюбивость? - мягко подкрадывался Палеологов. - Если нет бороды, значит, сильно женщин люблю?

- В том-то и суть, не женщин. Женщин любить - хорошо...

- А кого еще?

- Мужиков...

- Ну ты скажешь!

- Не я это говорю, старые люди, - начал оправдываться Космач. - В былое время коль человек без бороды, значит, мужиков любит. Вот как, паря. Потому нам и нельзя бриться.

- Все, отпускаю бороду! - засмеялся сквозь лед подозрительности. - Ну, что, можешь выяснить насчет Соляной Тропы?

- Могу, конечно...

- Теперь ведь по ней никто не ходит, и кержаки от властей не скрываются... Никакой тайны нет.

Он имел очень слабое представление о Тропе, понимал ее географически, как дорогу или определенный в пространстве путь, известный лишь староверам.

- Ой, паря, мы с тобой не просидим тут? - спохватился Космач. - Ну как очнется академик?

- Мне позвонят. - Кажется, Палеологов терял интерес к умирающему. - Ну так что, Ярий? Тысячи долларов хватит для начала?

Каждый второй вкусивший цивилизации кержак согласился бы на такое предложение, не думая о последствиях, ибо Тропа эта в их сознании была никому не нужной и архаичной. И уйти по ней было нельзя...

Еще бы и радовался, что дурака надул...

- Не, ты дай мне нашими.

- Хорошо, дам нашими. И еще... Ты на самом деле собираешься протащить академика сквозь хомут?

- А вот это тебя не касается, - резко сказал Космач. - Коль позвали, значит, люди верят.

- Да ничего, делай что хочешь, - мгновенно сдался предводитель. - Есть только одна просьба... Будет возможность, спроси у Академика имя человека, который написал труд под номером 2219.

* * *

У подъезда они снова попали под камеру, телевизионщики наглели все больше, снимали крупным планом, лезли объективом в лицо - борода будет во весь экран...

- А леший бы вас побрал, изверги! - беззлобно выругался Космач, затыкая ладонью черный глаз камеры.

Когда они вернулись в квартиру, Цидик еще не пришел в себя и оставалось время все хорошо обдумать. Космач прикинулся, будто дремлет после крепкого ужина, и даже шапку уронил на пол.

За кем охотится этот дворянин, было ясно, а также становилось понятно, что придуриваться все время не удастся: стоит Палеологову хоть на минуту усомниться в нем, и, дошлый, въедливый, он раскроет его через ту же секретаршу, которая знает, кто этот кержак на самом деле. В таком случае следовало бы чуть-чуть опередить и раскрыться самому, чтобы посмеяться и получить возможность наступления. Или как-то предупредить Лидию Игнатьевну, чтобы держала язык за зубами.

Единственным утешением в этой ситуации был определенный и значительный вывод: самозванец, сидящий сейчас в срубе, не имеет отношения к предводителю, иначе бы зачем он искал Соляную Тропу, когда его человек давно стоит на ней и, мало того - забрался в один из самых потаенных скитов А Космач поначалу связывал их: богатенький предводитель вполне мог зафрахтовать вертолет, экипировать, придумать легенду и забросить своего соратника поближе к Полурадам, чтоб ног не бил, и ждать результата. Однако Палеологов никак не мог сфальсифицировать записку Космача, поскольку не знал, чья диссертация зашифрована под номером 2219. И будь у него хорошие отношения с Лидией Игнатьевной и самим академиком, узнал бы элементарно.

В принципе, Палеологов был не опасен, от его устремлений сильно попахивало авантюризмом молодых, малообразованных, но состоятельных и в какой-то мере романтичных людей. Можно было хоть сейчас раскрыться, поставить его в дурацкое положение, посмеяться и послать. Но он искал Соляную Тропу и готов был вкладывать деньги не из спортивного интереса...

Между тем шел уже двенадцатый час ночи, и Палеологов, сидящий напротив, вроде бы заснул, откинув голову на дверцу шкафа, - успокоился, что подрядил настоящего кержака, или тоже прикидывался?..

Космач пересел к аспирантке - предводитель не шевельнулся.

- Тоже приема ждешь? - поинтересовался.

- Я была у него, - безрадостным шепотом вымолвила она. - Дежурю тут, на дверях...

- Тяжело тут тебе?

- Иногда кажется, с ума сойду... Люди приходят какие-то неживые, запах смерти - не вынесу.

- А ты молись, читай "Отче наш" про себя.

- Читала, не помогает... Вы тоже устали?

- Ничего, я привычный.

- Идемте, покажу место, где можно прилечь и отдохнуть. Академик очнется неизвестно когда...

- Тихо, человека разбудим... Пошли, показывай.

Когда выходили из передней в зал, Палеологов остался в прежнем положении. Аспирантка наугад, в темноте, прошла в какую-то боковушку и открыла дверь.

- Вот здесь тахта...

Космач взял аспирантку за руку, усадил рядом с собой.

- Ты знаешь, кто я?

Она смутилась, в сумеречной комнате взгляд ее показался обиженным и пугливым.

- Я вас боюсь...

- Нет, ты мне скажи, тебе известно, кто я и откуда приехал?

- Сказали, ученый...

- Слушай меня. Ни под каким предлогом не говори этому господину Палеологову, кто я на самом деле. И Лидию Игнатьевну предупреди. Для него я - кержак из Архангельской области.

- Мне сказали, вы откуда-то с Урала, что ли...

- А ты скажи, кержак архангельский.

- Не понимаю... Кто кержак? - Она была еще и бестолковой...

- Я! Я кержак. Приехал из деревни. Скажешь так, если вдруг спросит.

- Я ничего этому... господину не скажу, - вдруг заупрямилась аспирантка.

- Почему?

- Он хам и наглец! Его никто не звал.

- Что же не выгоните? Она смутилась.

- Не знаю... Будто бы Мастер хорошо о нем отозвался. Будто он всегда говорит правду, как божий человек... Я точно не знаю, Лидия Игнатьевна так сказала.

- Ничего себе! Я думал, проходимец и авантюрист.

- Я тоже так думаю... Но академик спрашивает о нем, когда приходит в себя, а мы не знаем, что делать.

- Хорошо, иди, а я подремлю тут.

Он вытянул ноги, расслабился и вроде бы начал дремать, как вдруг в зале послышались торопливые шаги и легкая суматоха.

- Академик очнулся! - сообщила секретарша. - Идите к нему!

В зале уже стоял Палеологов, перекрытый спиной аспирантки. Смотрел и улыбался, словно готовился задать каверзный вопрос.

- Принесите-ка мне хомут! - приказал Космач.

- Какой... хомут? - опешила Лидия Игнатьевна.

- Да на улице, возле двери прикопанный! Токмо живо!

- Леночка, спустись вниз и принеси, - распорядилась она.

- И сюда к нам не суйтесь! Караульте, чтоб близко никто не подходил!

Космач раскрыл дверь в кабинет и чуть не задохнулся от запахов; пришлось втягивать воздух ртом и очень осторожно, чтоб не тошнило. Цидик лежал неподвижно, с закрытыми глазами, и напоминал мумию.

- Мартемьян, - даже не шевельнув губами, проговорил он. - За мной пришел...

- Моя фамилия - Космач, - представился вошедший. - Юрий Николаевич.

- Да, помню... Я не обознался. Очень похожи на Мартемьяна... Прошу, садитесь.

Подозрение, что слова академика - бред, тут же улетучилось. О его памяти и способностях складывали легенды, говорили, будто академик наизусть читает летописный свод "Повесть временных лет", умеет одновременно говорить, слушать и писать.

- У вас много вопросов ко мне, не так ли? - Он был абсолютно неподвижен и смотрел в потолок не моргая, отчего становилось неприятно. - И я хотел бы на них ответить.

- Вопросов у меня нет, - сказал Космач, присаживаясь на стул в некотором отдалении от постели Цидика. - По крайней мере, таких, которые хотелось бы задать умирающему человеку.

Тот помолчал и вроде бы скосил глаза в его сторону.

- Да... Я не ошибся, вспомнив о вас, Юрий Николаевич. В таком случае сам попытаюсь спросить и ответить... Я виноват перед вами.

- Не гожусь я на роль судьи. Тем более не собираюсь осуждать вас, академика и нобелевского лауреата.

- И еще интеллигента номер один... Меня так теперь называют.

- Слышал...

- Вас это возмущает, я знаю. Или вы просто смеетесь?.. - Он повернул голову, но взгляд, как гирокомпас, не повиновался движению. - Нет, вы не можете смеяться над старым человеком. Над позором старца... Поэтому я и разыскал вас. Вы - не судья, нет. Судья сейчас ожидает в передней... Видели там молодого человека? Его фамилия Палеологов... Всю жизнь ждал его. Вас и его... Он явился сам, мой Судья. Он не хам, не подлец и даже не авантюрист - Судья! И образ не имеет значения... А вас пришлось разыскивать... Но так и должно быть. Пришел и сказал. И покатилось колесо... Правду сказал, не могу я умереть... Так и будет корежить... Умирать следовало, когда час пробил... Да... Я, как царь Ирод, младенцев избивал. Вот и вас отдал на заклание... Но были обстоятельства, которых сейчас нет. Для меня их больше нет! Я снял с себя крест... Теперь могу говорить.

Роговые веки его приподнялись, и глаза чуть ожили. Если он и видел Космача, то лишь боковым зрением.

- Да... Поздно... Я должен был еще тогда... Впрочем, нет, еще раньше увидеть вас... И сделать своим учеником. А я не заметил/.. Даниленко прикрыл вас, спрятал в пещере, как волчонка, и выкормил... Смотрел ваши первые статьи... Ничего особенного... Обвел меня, хохол...

Цидик перевел дух и наконец-то взглянул прямо.

- Почему вы... молчите?

- Слушаю, - в бороду обронил Космач.

- Хорошо... Слушайте. Вы сделали открытие, я это подтверждаю и сейчас, перед смертью... Но в русской истории... тем более в наше время, не делают открытий. Невозможно... Тогда я выступил резко отрицательно... Жестокость и несоразмерность наказания - признак неправого дела, лжи и зла... Это я цитирую вас... И вынужден согласиться с вашими определениями... Археология русского языка, древность и величие... Переходные фазы русской истории... Раскол и война против Третьего Рима... Смена элит... Все ваша концепция. Видите, до сих пор помню... Но она противоречила всей исторической науке... Сложившейся научной традиции. Она касалась и моих взглядов... Но, поверьте, не это стало причиной. Ваше открытие рушило все, что было создано за столетия... Да, я понимаю, у вас не было злого умысла. Скорее наивный романтизм, но именно от него всегда исходит угроза... И самым опасным была доказательная база, вновь открытые источники, фотокопии...

- Поэтому вы и требовали представить оригиналы? Уничтожить базу, и тогда научный труд превращается в беллетристику.

- Уничтожить - не поднялась бы рука... Существуют иные способы... А вас хотел спасти для науки, поверьте, искреннее желание... Думал избавить от ложных заблуждений.

Космач чувствовал, как вскипают в душе старые обиды, и готов был высказать все умирающему, но за спиной щелкнула фиксатором дверь, и он машинально обернулся.

- Нет хомута у подъезда, - растерянно произнесла Лидия Игнатьевна. - Весь снег перерыли...

За ее спиной маячил Палеологов, улыбался и пожевывал губу, стервец...

- Значит, сперли! - возмутился Космач. - Москва же, что ни оставь без пригляда, вмиг упрут.

- Что же делать?..

- Закрой дверь!

Она недоуменно пожала плечами и плотно прикрыла створку.

Оторванный от реальности академик этого разговора будто не слышал, все, что происходило вне его сознания, уже не привлекало внимания.

- Неужели вы откровенно полагали... Кроме вас никто больше не видел, не замечал странностей, расхождений и противоречий в средневековой истории? - продолжая он. - Никто не понимал истинной роли христианства? Греческого нашествия, никонианского раскола, наконец, инспирированного Папой римским?..

- Раскола не было, - отрезал Космач.

- Да, помню... Извините... Но крестовый поход на Восток был... Не вы первый догадались... Все уже было, Юрий Николаевич. Только на моей памяти вы - третий, кто делал попытку... Являлись и с фотокопиями Влесовой книги, и с утраченной Раскольничьей летописью...

- Не совсем понимаю... Зачем все это рассказываете мне?