государстве.
румяным улыбающимся лицом. Он весь все время двигался, не человек, а живчик,
почему-то весь в розовом, даже сапоги цвета утренней зари. Во всю щеку розовый
румянец, и даже голос у него тоже был какой-то розовый. Розовые пухлые пальцы
блестели множеством перстней, камешки толстячок тоже подобрал розовые. Даже
разные брошки и пряжки сверкали только розовыми огоньками.
прямо совсем голодный, вот-вот упадет от голодного обморока, а то, что было, -
всего лишь холодная закуска перед завтраком. - Да, пора, а то в животе уже
кричит от дикого голода!
трона, сказал повелительно:
докинуть, стол уже накрыт, слуги застыли под стенами. В глазах готовность
сменить блюдо, добавить, налить вина...
холодное, но и горячее, вон пар идет от широких чашек с крепким мясным отваром,
валит столбом от жареного поросенка со сметаной и хреном, поднимается тонкими
горячими струйками от печеных угрей.
зеленую фасоль, блестящую от масла, репу с мясным фаршем, кислую капусту с
грибами и сметаной, соус из капусты с икрой, грибы жареные, тушеные, холодную
говядину, оленину, мозги жареные, вареные и даже со сморчками, холодную
телятину, грудинку и телятину от лопатки, жареные телячьи ножки, баранью
грудинку с репой, поросенка вареного под соусом, поросенка вареного с хреном и
сметаной, вареную свежепросоленную ветчину... да, это вещь, вареный копченый
окорок, печеную вареную ветчину с соусом, хреном и горчицей, котлеты из зайца,
цыплят под соусом из крыжовника, гуся с грибным соусом, гусиные потроха с
соусом из чернослива, щуку вареную под сметаной, котлеты из рыбы, окуней,
жаренных с маслом и яйцами, раков вареных, яичницу на сковороде с черным хлебом
и ветчиной, яйца гусиные печеные, пирожки и вареники всевозможные, кашу
рассыпчатую на грибном бульоне, кашу из зеленой ржи, сырники, простоквашу,
сосиски свежие, колбасы кровяные, колбасы из гусиных печенок, сосиски из
мозгов, сосиски из раков и зайца, сосиски из рыбы...
здорово. Даже пожалел, что не сел с той стороны, а щас вроде бы неудобно тащить
за собой кресло... да и не кресло здесь, а тоже трон, черт бы его побрал, такое
неудобство.
Аспард?
посредине? Или кто первый добежит, тот и выиграл?
вернулся в зал, сумел с помощью почтительных советников взобраться на трон,
откуда и продолжил то, что именуется тцарским приемом. На месте зала перед
глазами колыхалось цветное марево, оттуда вяло проползали слабые звуки, а
запахи так и вовсе исчезли.
двигался. У голодного зверя обостряются слух, нюх и даже зрение, а он не только
ослеп, оглох и обезнюхел, но и мозги откинули лапы в сторону и бесстыдно спят
посреди бела дня.
снова тряхнул головой, напрягся и наконец рассмотрел, как от раскрытой двери
через толпу придворных проталкивается женщина. Вернее, для нее дорогу расчищают
двое рослых мужчин. За спиной ахнул и тихонько выругался Аспард. Это он был
уверен, что тихонько, но чуткие уши Мрака уловили злость и отчаяние в голосе
начальника стражи. Да еще ноздри схватили запах, который Мрак раньше слышал
только от загнанных и уже обреченных оленей, что смотрят в глаза свирепых псов.
наступила мертвая тишина. Мрак ощутил, что сейчас разразится катастрофа. Тишина
стояла такая, словно все страшились не только двигаться, но и дышать. Женщина
смотрела на него с обольстительной улыбкой. Каждое ее движение было исполнено
такой грации, какая приходит только после долгих-долгих упражнений.
сердце, а под сводами высокого зала запели незримые птицы, - Ваше Величество,
вы вчера, после того как... одобрили мой танец, обещали выполнить любое мое
желание...
охраны не ждет ничего, кроме неприятностей. Впрочем, у него работа такая.
Говори!
восхищена вашим дворцом, вашими богатыми залами и, особенно, вашим дивным
троном, в котором столько золота, рубинов, изумрудов, даже алмазов!
которые не сталкиваются с искусством, но весьма привычная в нашем артистическом
обществе... Я хочу, я мечтаю, я страстно стремлюсь, Ваше Величество... как это
сказать поделикатнее... справить большую нужду на это бесценное произведение
искусства!
залу муха, оглушила бы всех звоном своих жестяных крыльев. Мрак слышал, как за
спиной проскрежетали зубы Аспарда, а дыхание стало чаще.
прыгающих и сталкивающихся лбами мыслей. Справить нужду, а попросту - насрать
на чью-то песню, статую, книгу - это в артистической среде, он знал, норма. Но
кто бы ее ни подговорил совершить это по отношению к трону, это будет конец для
трона. Даже для всей Барбуссии. Нагадить на трон, да еще вот так прилюдно, с
его разрешения, это похлеще плевка в лицо, от которого не вытереться. Это
нагадить на боевое знамя, на герб Барбуссии, на предков, на имя, на то, что
вообще называется страной и государством. После этого здесь будет не страна, а
лишь территория. Территория, заселенная людьми. Просто народом. Который приходи
и бери.
со вчерашнего дня.
смели шевельнуть даже глазными яблоками, вот так выпучили глаза и скрестили
взоры только на ней.
умопомрачительно ходят из стороны в сторону. Хороша, мелькнуло в голове Мрака.
Такая любого мужика с ума сведет, да и многих мужчин заставит
моряками и спала с ними за ломоть хлеба, а потом постепенно добивалась
искусством танца, что ее принимали все выше и выше, пока не добралась до
дворца. А вчера, выходит, настолько очаровала тцара, этого идиота...
готовилась поднять ногу, как Мрак сказал громко:
может насрать на трон, но если упадет хоть капля мочи, ты ей тут же обруби
ноги... а потом тащи в подвал, где обрубишь и руки. Но не сразу, а сперва
пальцы, потом кисти... Понял?
заорал:
посмотрела на меч, на свои изумительной формы стройные ноги, зябко вздрогнула и
даже обхватила себя руками за плечи.
зато во весь голос звучал неприкрытый страх:
лани, испуганно метнули взгляд в сторону группки мужчин, богато одетых, что
следили словно бы с ленивым интересом. - Я никогда бы не осмелилась, никогда
бы...
Мрак сказал громко:
такую шуточку.
в железе, мигом схватили тех, кто помогал женщине проталкиваться к трону,
скрутили и вынесли в мгновение ока.
оглядел притихший зал. Все смотрели на него, вытаращив глаза и распахнув рты.
часто и много. Правда, один мой друг уверял, что у меня нет чувства юмора, что