Чтение 13–й страницы книги ~Среда обитания~

- Не то имя, - пробормотал он, - совсем не то... Настоящее уже пропало.

Скалы расступились, отодвинулись в полумрак, дав место небольшой овальной площадке. Слева ее пересекала осыпь, груды огромных камней, перемешанных с глиной и щебнем; в самой ее середине торчал внушительный остроконечный монолит. Другие глыбы разнообразных форм и размеров, стояли и лежали по всей площадке - необтесанные, шершавые, но явно носившие след прикосновения человеческой руки. Это ощущалось не в фактуре камня, а в расположении этих плит и обелисков, на первый взгляд беспорядочном, но все же какой-то едва ощутимой аурой напоминавшем кладбище.

Крит повернул налево. Проковыляв по осыпи шагов десять или двенадцать, они остановились у монолита, белого камня трехметровой вышины. Видимо, это был кварц.

- Место гибели Керулена, - пояснил Охотник. - Предполагаемое место - ни тела, ни браслета, ни другого снаряжения не нашли. Ничего, кроме камеры с видеозаписью. Считается, что он ее отшвырнул, когда накрыло обвалом. Но, быть может, его сожрали манки на верхних ярусах, а камера просто потеряна.

- Керуленова Яма - это в его честь?

- Да, партнер. Он пересек ее в триста двенадцатом году и, как следует из записи, добрался до Ледяных Ключей. Он не Охотник был, не Диггер, а магистр из Оружейного Союза. Шел с большой командой, но всем велел остаться в Светлом Штреке, около убежища. Искатель славы! Но хорошо подготовленный, если добрался до Ключей и проделал половину обратной дороги.

- Что же с ним случилось? Крит пожал плечами:

- Что угодно! Может, и правда под осыпь попал - тут бывают обвалы, а со свода падают грунт и камни. Или с крысами не справился - жег огнеметом, а тварь какая сзади подкралась... Или горючую смесь израсходовал, а тут и манки навалились... Или ресурс брони не рассчитал...

- А нашего ресурса хватит? Охотник ухмыльнулся.

- Пятьсот лет прошло! Есть старые вещи, есть новые, и новые обычно лучше старых. Семь компаний Оружейного Союза делают броню, и твоя из самых надежных, фирмы "Линн".

- А твоя?

- Сделана по спецзаказу. - Крит любовно похлопал по нагрудному щитку. - Военный трофей! Достался мне в Сабире. Не чета Керуленовой, хоть тот магистром был!

- Ты знаешь, что означает его имя?

- Имя как имя. Не хуже, чем Крит или Дакар.

- Керулен - река в Монголии, Крит - остров в Средиземном море, а Дакар...

Охотник махнул рукой.

- Об этом Мадейре расскажешь. Двигаемся, партнер!

Они пересекли осыпь и зашагали от камня к камню. Их было пара сотен, и, проходя мимо, Крит перечислял имена и называл обстоятельства гибели: "Дон, сунулся в Яму без огнемета... Таити и Нева, захотелось покувыркаться, сняли броню... Теруэль, попался здоровой стае манки... Сува, отказал разрядник... Калгурли, крысиный ловец, завяз в зыбучем песке... Сирия - хорошая баба была, да пауки съели!.. Малаита - сгинул у Ключей, а как, о том неизвестно..." Крит показал на плиту, в которую был вплавлен излучатель:

- Моя работа! Память о Чогори и трех его Охотниках. Не тех парней он нанял - молодые были, только из учеников... Не знаю, как погибли, - ни костей не нашел, ни браслетов, а от Чогори - руки, башку и этот разрядник. Громкая история была! Чогори - человек известный, гранд Первой Алюминиевой... Не слышал, Дакар?

Он покачал головой.

- Нет, откуда... - Потом спросил: - Останки этого Чогори - здесь, под плитой?

Крит удивленно покосился на него - кажется, не понял вопроса.

- Почему они должны быть под плитой?

- В мое время умерших хоронили в земле. Были особые места - кладбища, и над каждым покойным лежал камень с именем и датами жизни.

- Дикий обычай, - прокомментировал Охотник, - такой же дикий, как смерть от болезней, которую ты описывал. Человек - даже капсуль, моча крысиная! - должен умирать по-человечески, по своему желанию, без боли, под сонную музыку. А когда умрет, ему уже все равно - под камнем гнить или в компост превратиться. В компост полезнее для общества.

Дакар решил не ввязываться в споры. В подземелье и обычаи подземные... В этом мире ежегодно умирали сотни миллионов или даже миллиард - куда их девать, все эти трупы?

Через полчаса, отшагав изрядное расстояние, они углубились в лабиринт глинистых холмов, засыпанных камнем и щебнем долин и оврагов, поросших гигантскими мхами - где до колена, а где и до пояса. Здесь, на нижних уступах, почти у самого дна, было душно и сыро; на камнях конденсировалась влага, а в разломах и каньонах встречались мелкие лужицы. Кроме запахов сырости и гниения, в воздухе висела кислая вонь, словно в окрестностях трудилась дюжина кожевенных заводов с дубильными чанами. В одном из мест, где запах был особенно силен, Крит остановился и показал на норы в склоне пологого холма:

- Гнездовье манки. Здесь я отыскал голову Чогори.

Входные отверстия были круглыми, метра полтора в диаметре. Пахло от нор ужасно, но никакой активности в их глубине не замечалось.

- Притаились? - спросил он Охотника, разглядывая покрытую костями и нечистотами почву.

Крит оскалился в усмешке.

- Нет там никого! Нет и никогда не будет, пока я жив и навещаю этот холмик! Сжег я их, Дакар. Всех сжег - самок, самцов, детенышей... Должно быть, семь или восемь десятков. Теперь тут безопасная дорога, и мы...

Охотник вдруг окаменел, расширив ноздри и втягивая смрадный воздух. За камнями, торчавшими выше темных нор, метнулись белесые тени - одна, вторая, третья... Перемещались они стремительно и не были похожи ни на людей, ни на животных - бежали на двух ногах, но сильно наклонившись и вытянув передние лапы. Полумрак делал неясными очертания фигур, но вряд ли ростом и массой они превосходили человека, даже казались меньше.

Ду-дут! Ду-ду-дудут! Выстрелы хлестнули короткими очередями.

- За мной, Дакар, - негромко приказал Охотник и ринулся вверх по склону. Он припустил следом.

У камней, скорчившись, с пустыми выкаченными глазами, лежали два тела, и от них тянулась кровавая дорожка. Сдвинув очки на лоб и проследив ее взглядом, Крит нахмурился.

- Одного упустил, гниль подлесная! Кажется, ранил... А твари они живучие, партнер!

Не отвечая, Дакар с ужасом уставился на трупы. Тела этих существ были покрыты грязной беловатой шестью, густой и одинаково короткой на груди, конечностях и черепе; ноги и руки мощные, с выпирающими буграми мышц, круглая голова утоплена в плечи, шеи почти не видно. Их морды - или все-таки лица?.. - заставили его содрогнуться: глаза с огромными зрачками, морщинистые веки, лишенные ресниц, две ноздри в шерстистой маске - вместо носа, массивные челюсти, огромные пасти... Ни люди, ни обезьяны! И, насколько помнилось ему, на питекантропов с картинок тоже не похожи - пасть лягушачья, зубы острые, словно у хищника. Зубы морлока, плотоядной твари...

Крит подтолкнул его в спину.

- Пошли, нечего их разглядывать! Если подранок к своим добежит, еще налюбуешься! И на живых, и на мертвых!

Вслед за Охотником он поднялся на вершину холма, спустился вниз и отшагал с километр по дну извилистого оврага, где в зарослях мхов копошились мелкие членистоногие, то ли пауки с клешнями, то ли крабы без панцирей. Крит двигался в быстром темпе, почти бежал, но эта нагрузка его не тяготила - дыхание оставалось ровным, мышцы не знали усталости, пот мгновенно высыхал - или, возможно, его поглощала подкладка костюма. Минут через десять тропа, проложенная в зарослях, вывела их на открытое холмистое пространство, где груды щины и песка перемежались с каменными глыбами. Вокруг камней почва словно расплескалась, и он подумал, что эти обломки видимо оторвались от свода и рухнули вниз с огромной высоты.

Крит остановился, нюхая воздух и прислушиваясь. Он тоже замер, напрягая слух и стараясь не дышать носом - здесь, на дне кратера, все еще разило вонью. Он молча слушал тишину, с каждой секундой все заметней и ясней различая негромкие звуки, шорох осыпавшегося песка, шелест мхов в овраге за спиной и далекое невнятное верещанье.

- Крысиная моча! - выругался Охотник. - Идут за нами, манки отвальные!

- Кто они? Откуда? - спросил он.

- Дикари, людоеды, а откуда, ты у Мадейры спроси. Он тебе выложит сорок гипотез... - Склонив голову, Крит снова прислушался. - Бормочут твари, мясу радуются... двое своих на обед и нас двое... Большая стая! Сотни полторы... Сожгу? Нет, не сожгу, сделаем иначе. С пустым огнеметом обратно идти никак нельзя... Давай, партнер, за мной!

Охотник свернул с натоптанной тропинки. Преследуемые верещанием, которое делалось все громче, они запетляли в лабиринте скал и глинистых возвышенностей с зеленоватыми пятнами мха. Под ногами скрипел мелкий щебень, и этот звук словно отдавался эхом, умножаясь и наплывая со всех сторон; потом слева и справа замелькали быстрые тени, блеснули огромные выпуклые глаза, пахнуло кислой застарелой вонью. Две или три мохнатые твари приблизились к ним, он выстрелил, но не попал - их движения были на редкость стремительны.

"Морлоки, - кружилось в голове, - морлоки..." Правда, ни Крит, ни сам он не походили на элоев - в этом будущем, напоминавшем роман Уэллса, люди были так же агрессивны, как в далеком прошлом, так же привержены уничтожению и разрушению, разрядникам и огнеметам. Нет, не элои, совсем не элои!

Они выбрались на плоский участок, заваленный костями. Чьи кости, он не разобрал, едва поспевая за Охотником, - тот ринулся к холму, подковой обнимавшему кладбище непогребенных останков. Холм был крутым и тоже с норами, как в гнездовье манки, но отверстия нор казались больше, не метр-полтора, а величиной в половину тоннеля - того, которым они. шли к Керуленовой Яме. Отверстий было четыре, и Крит устремился к крайнему.

- Не отставай! Камни слева видишь? В них спрячемся...

"От кого?" - подумал он на бегу и оглянулся.

В тридцати шагах от них грязно-белым облаком мчалась стая, скопище жутких косматых существ, послушных ярости и голоду. Мерцающие глаза, скрюченные когтистые пальцы, клыкастые рты, удушливый смрад, безостановочное бормотание, в котором слышались угроза и алчная хищная жадность - догнать, не упустить... Звери? Полулюди? Он выстрелил в их толпу, один из монстров рухнул наземь, и десять соплеменников тут же вонзили в упавшего клыки.

Крит подтолкнул его к камням, в узкий проход между массивными глыбами, где и собаке не развернуться. Задержавшись перед этой щелью, Охотник что-то делал со своим протезом - послышался щелчок, затем его рука взметнулась, словно рычаг катапульты, из пальцев вылетел блестящий шар и скрылся в одном из отверстий. Сила и точность броска казались удивительными - до этой норы было метров шестьдесят.

- Лицом вниз! Не смотри туда!

Он успел выполнить эту команду, прикрыв очки ладонями. В норе, против ожиданий, ничего не взрывалось, Крит хлопнул его по плечу, и он опустил руки. Из отверстия било ярким ослепляющим светом.

- Граната догорает, - сказал Охотник. - Сейчас... сейчас полезут, твари... А эти пусть погреются!

Ствол над плечом Крита повернулся, плюнул ярко-оранжевым огнем, и в набегавшей стае заверещали и завыли. Пять или шесть нападавших, объятые пламенем, рухнули на землю, их мех и плоть пылали, но судорожные движения и корчи длились не больше двух секунд. Огонь еще пировал над неподвижными телами, трудолюбиво превращая кости в пепел, когда из норы выползло серое чудище, почти такое же, как в клипе о Черном Диггере Дуэро. Он узнал его и содрогнулся от ужаса. Страшная вытянутая морда, алые яростные глазки, пасть с клыками, пусть не полуметровыми, но величиной с ладонь... Лапы как древесные стволы, кривые когти, низкое, приземистое, но длинное туловище и почти такой же длинный хвост... Дракон! Или, может быть, тиранозавр...

Чудище мотало головой, то опуская ее вниз, то задирая вверх и жадно втягивая воздух.

- Самец, - заметил Крит. - А вот и самка... - Второе чудище полезло из норы. - Ничего не видят, гниль подлесная! Ну, не видят, и ладно... главное - унюхать... А я им помогу.

Охотник чиркнул огненной струей по спине твари, она пронзительно взвизгнула, кинулась прочь от норы и холма, распахнула пасть и врезалась в стаю мохнатых белесых существ. Второй монстр ринулся следом, быстро перебирая лапами, разбрасывая сухие кости и черепа; их треск сливался с ревом и рыком первого чудища, ловившего добычу. Мохнатые отхлынули, но тут же, заверещав, накрыли монстров грудами тел, свалили наземь, впились когтями и клыками и начали терзать. Это было нечто жуткое, акт взаимного пожирания, превозмогавшего боль и смерть, сцена, уместная не в реальности, а в преисподней. Впрочем, Яма не слишком от нее отличалась, и были в ней свои ужасы, свои приспособления для пыток и свои дьяволы.

- Бежим, - распорядился Крит. - Бежим, партнер! Нечего глазеть, тут не Большая Арена!

Проскользнув в щель между камнями, они обогнули холм, промчались мимо других холмов и темной лужи, в которой что-то кипело и булькало, перебрались через овраг и начали карабкаться в гору. Лишайники, сиявшие ровным люминесцентным светом, озаряли их путь, воздух стал почище, смрад уменьшился.

- Эта стена Ямы круче, но вдвое ниже, - сказал Крит. - Часа за два можно подняться. Выйдем на Плоский Карниз, к правому штреку, а там рукой подать до Ледяных Ключей. Однако... - Он огляделся по сторонам. - Однако мы сошли с тропы, и эти места мне незнакомы. Вернуться надо. Думаю, туда.

Несколько минут они двигались в молчании.

- За Ключами передохнем. Ты не устал, Дакар?

- Устал, но потрясение больше усталости, - ответил он. - Гораздо больше.

- Потрясение?

- Да. Эти чудища, которых ты натравил на манки...

- Крысюки?

- Они. Понимаешься никогда не видел крыс размером с носорога.

- Что такое носорог?

- Животное, которое водится на Поверхности. Или водилось... Ну, не важно. Я хочу сказать, что эти крысы не просто большие, а чудовищно огромные. Тоже мутация?

Охотник передернул плечами.

- Возможно. Но если мутация, то случилась она в незапамятной древности. Мы знаем одно: крысы всегда здесь жили, здесь и под другими куполами. Раньше в Отвалах попадались, но там их повыбили. Хотя, бывает, забредают...

- Чем они питаются?

- В основном манки.

- А манки?

- В основном крысами и другими манки. Мне этот порядок нравится. А тебе, партнер?

Он улыбнулся. Напряжение схватки покидало его, ровный голос Охотника успокаивал.

- Почему же они не сожрали друг друга?

- Плодятся с жуткой скоростью. Ты видел самца и самку, а в логове еще десятка два крысят. Если победа будет за манки, они их сожрут, а если за крысами, будет пища для крысиного потомства. Но гнездовий много, и манки не переведутся.

- Вы могли бы их уничтожить, - сказал он после недолгой паузы. - И манки, и этих чудовищных крыс.

- Зачем? Чтоб жизнь скучнее сделалась? Подумай сам: есть купол с промзонами и трейн-тоннелями, и есть Отвалы и Штреки, первобытные места... Кто хочет, ходит, копается или стреляет всяких тварей... А если некуда будет ходить и нечего стрелять?

- Отдушина? - спросил он и тут же ответил: - Да, отдушина! Такая же, как ваши войны. Демографическое давление в куполах, скученность, как в муравейнике, повсюду народ, миллионы, десятки миллионов... Нужно дать выход агрессивности, стравить пар. Я правильно понимаю?

- Думаю, да. Потолкуй с Мадейрой и его приятелями-блюбразерами из Медконтроля. Они лучше меня понимают... - Крит вдруг остановился и вытянул правую руку с торчавшей из нее обоймой. - А это что? Не встречал я здесь этаких штуковин! И никто не встречал, Паком клянусь!

Часть откоса сползла вниз - вероятно, под тяжестью рухнувших сверху камней. Эти огромные глыбы, каждая величиною с сельский дом, виднелись выше по склону, метрах в тридцати, а ниже образовался вал из глины и щебня, от которого тянулись длинные языки оползней. Между камнями и валом - темное пространство, а в нем - какая-то конструкция, большая и, несомненно, искусственная: округлый корпус, который торчал из склона, будто попавший в него снаряд, широкие раструбы дюз, контуры люка и рядом с ним - рваное отверстие. Обвал, по-видимому, случился недавно - на камнях и корпусе странной машины не было мха.

- Осмотрим, - произнес Крит и полез к аппарату, бормоча: - Не видел я таких штуковин... а раз не видел, надо поглядеть... всякая информация полезна... вдруг что-то нужное узнаем и не придется тащиться к Ключам... верно, партнер?

Он машинально кивнул, карабкаясь вслед за Охотником. Глина - или похожая на нее мягкая порода - осыпалась под ногами, но ступни нащупывали нечто твердое и подходящее для опоры - видимо, упавшие сверху обломки. Один из них пробил корпус около закрытого люка; дыра оказалась большой и позволяла проникнуть внутрь машины.

Крит бросил в отверстие осветительный шарик, потом побарабанил по обшивке пальцами.

- Триплекс. Тот же самый материал, из которого делают трейны, скафы, авиетки и тысячи других вещей. И размер как у трейна... Может, трейн и есть?

Но внутри были не кресла, а крохотная кабинка, засыпанная, грунтом по колено. Ее передняя часть была разбита каменными глыбами, но все же им удалось разглядеть два огромных конуса с режущими лопастями, за ними - агрегат под прочным кожухом и трубы, которые тянулись от него в корму машины. В крышке агрегата имелась панель с экраном и клавишами, а больше - ничего, ни сиденья, ни рычагов, ни рукоятей, ни педалей.

- Странный механизм, - произнес Охотник, сдвигая очки на лоб. - Похоже, люди тут лишние. Как думаешь, Дакар?

Он поглядел на конусы и трубы, тянувшиеся по обеим сторонам кабины, на выпуклый горб кожуха и панель с экраном. Ему не приходилось видеть подобных машин, но догадаться об их назначении было несложно. Описывали, и не раз - конечно, не в инструкциях и учебниках, а в фантастических романах.

- Это горно-проходческий комбайн, - сказал он. - Вернее, подземоход-бурилыцик на полной автоматике. Здесь, наверное, компьютер... - Его рука осторожно коснулась панели. - Программируется маршрут, конусы режут породу, она подается в этот агрегат, и что-то с ней происходит - не знаю, измельчение, разложение, испарение... То, что получилось, идет по трубам и выбрасывается через дюзы. - Он помолчал и добавил: - Хотелось бы мне знать, какой тут источник энергии. Чудесная, должно быть, вещь!

Крит раскрыл комбинезон под челюстью, сунул руку, почесался с сосредоточенным видом.

- Считаешь, это механизм Эры Взлета? В твои времена такие были?

- Нет. Их только воображали и описывали в книгах. И вот еще что... - Он призадумался, морща лоб и поглаживая затылок. - Кроме штрека, которым мы прошли, есть и другие, ведущие к Яме?

- Да, разумеется. Больше десятка.

- Думаю, их проложили такие же машины. - Он стукнул пальцем по кожуху. - И думаю, что в месте, где теперь Яма, была природная полость, и тоннели шли над ней. Когда сверлили очередную дырку, огромный пласт породы со всеми готовыми штреками рухнул, и получилось то, что наблюдается теперь. Этот бурильщик завалило, место признали неудачным для прокладки тоннелей и начали копать в других направлениях. Обвалы, думаю, бывали не только в Мобурге... Есть где-нибудь еще такие ямины?

- Есть, - с энтузиазмом отозвался Охотник, - есть! В Сабире, Фрисе, Паге, Норке... А ты молодец, партнер, соображаешь! Получается, что Штреки - это тоннели для трейна... копали, значит, в неподходящих местах, и бросили... Однако не многовато ли их? Где полтора десятка, где два, где три, а в Хике, я слышал, сорок четыре. И как ты это объяснишь?

- Исследовали подземные пласты, обкатывали технику, проверяли на конкретных породах - они ведь разные в каждом регионе... Да мало ли что еще! - он махнул рукой. - Меня другое занимает, Крит. Эти ваши трейн-тоннели тянутся на километры и километры, идут под океанским дном, под материками, горами, пустынями, соединяют восемь сотен городов... Поразительно! Поразительно и потрясающе! Я не мог понять, как это сделано, какую применяли технологию, причем на такой огромной глубине! Теперь мне ясно. - Он оглядел маленькую кабину и повторил: - Ясно! Трудились такие бурилыцики-роботы для прокладки тоннелей, и было их, вероятно, тысячи... Но какой труд! Какой титанический труд!

Они выбрались из тесной кабинки, пересекли осыпь и через четверть часа обнаружили тропу. Поднимаясь по ней вслед за Критом, он думал о машине, захороненной в земле, о множестве таких машин, создавших Новый Мир, все эти полости для городов, тоннели, колодцы воздуховодов, Штреки и Отвалы. Где они теперь? Погребены, как эта, под тоннами глины и песка? Или разобраны и переплавлены? Или сохранились в каком-то тайном месте, стоят и ждут сигнала? Наверняка забытые... Если б о них знали и помнили, не было бы и проблемы, как достичь Поверхности...

Тропа вывела их к скальной плите, ровной и довольно протяженной, которую Крит назвал Плоским Карнизом. Тоннель, ведущий дальше в земные недра, был вырублен словно вчера: овальный, пять метров в ширину, три - в высоту, с гладкой поверхностью, почти не заросший лишайниками и мхами. Тоннель шел в прочной базальтовой породе, черной, как ночь, но в бинокулярах она представлялась буровато-серой. Воздух был не такой затхлый, как в Яме, и даже повеяло свежестью - видно, они приближались к обширному источнику воды.

Крит заметно расслабился и позволил Дакару идти не в арьергарде, а рядом.

- Тут безопасно. Большая влажность, а крысы и манки этого не любят. Два шага до Ледяных Ключей.

- Почему их так назвали? Ты знаешь, что такое лед?

Охотник надел на лицо усмешку - словно маску натянул.

- Почему площадь в городе Смольная, а другая - Сенная? Лишенные смысла вопросы! Назвали, и все... У предков была богатая фантазия.

- Не в фантазии дело, - возразил он. - Лед - это замерзшая вода, ледяной ключ - значит, очень холодный. На Сенной площади в Петербурге когда-то торговали сеном, кормом для лошадей, а Смольная названа так потому, что...

Крит поморщился.

- Прибереги свой пыл для Мадейры и его приятелей. И не зевай! Нам еще через Ключи перебираться... вернее, под ними.

Вскоре они очутились в длинной естественной полости, прорезанной в слоях базальта стремительным потоком. Холод тут был и в самом деле ледяной; вода выплескивалась мощными струями из расселин в правой стене, падала вниз с высоты небоскреба и, грохоча, убегала в темноту. Русло неширокое, зато течение быстрое. "Не перебраться, унесет!" - подумал он, с опаской присматриваясь к этой подземной реке. Но Крит не собирался лезть в ее холодные пучины, а повел его к самой скале, к расселинам, откуда били струи водопада. Там обнаружилась дорога - узкий и скользкий карниз за пологом воды, который они миновали шаг за шагом, связавшись веревкой, под светом шаров, подвешенных Критом в воздухе. Этот последний подвиг поглотил остатки его энергии, и, оказавшись в коридоре, таком же ровном и гладком, как тот, что тянулся от Ямы к Ключам, он уронил потяжелевший разрядник и чуть не рухнул на пол.

- Едим и отдыхаем, - распорядился Охотник. - Очки не снимать, броню не расстегивать, оружие держать под рукой. Этих проходов я не знаю. Пак ведает, кто тут поселился... - Крит глубоко втянул воздух и сообщил: - Хотя крысами и манки не воняет.

Не воняет, молча согласился он, опускаясь на жесткое ложе. Пахло влагой, мокрым камнем, безмолвием и мраком. Как в могиле.

Четвертое. В этом новом обществе должны быть предусмотрены разумные механизмы для выхода присущей человеку агрессивности. В связи с этим необходимо отметить два момента:

А) стабильность общества отнюдь не подразумевает полной безопасности для его членов;

Б) массовое уничтожение террористов, преступников и других деструктивных элементов не приводит, как правило, к желаемой цели - вместо уничтоженных появляются новые. Лучшее решение - направить разрушительную энергию в русло управляемых конфликтов, регулируемых определенными правилами. Кроме того, необходимо заменить противостояние рас, народов, социальных классов и религий более мягким противостоянием транснациональных организаций.

"Меморандум" Поля Брессона,

Доктрина Шестая, Пункт Четвертый,

Подпункты "А" и "Б"

Глава 14

КРИТ

Чудеса! Не ожидал, что инвертор окажется таким полезным спутником! Не на Поверхности, а здесь, в Отвалах и Штреках!

Он видел и думал иначе, чем я. Конечно, я понимаю, что в этом смысле люди не похожи друг на друга, но разница в их видении событий гораздо меньше, чем принято считать. Во всяком случае, никто не удивляется общеизвестным фактам - тому, как называются площади, или тому, что трейн-тоннели связывают купола, что фирмы защищают подданных, что взрослые живут в отдельных патментах, а дети - в инкубаторе. Но восприятие Дакара было иным, словно он и в самом деле явился в Мобург из прошлого, настолько далекого, что связи между нами и его эпохой прервались. Будучи в тесном контакте с инвертором два дня, и я уже почти смирился с этой мыслью.

Небесполезно пообщаться с человеком, который видит то, чего не замечаешь ты! Если он прав и Старые Штреки - продукт неудачных изысканий и предварительных разведок, то наша миссия приобретала новый импульс. Даже два! Во-первых, могли найтись забытые тоннели, готовые для перевозок и подключенные к всемирной трейн-сети, что облегчало фирме "икс" транспортировку сырья и механизмов для его переработки. Во-вторых, если про эти тоннели забыли, могли позабыть и о связанном с ними Хранилище. Конго уверял, что это абсолютно невозможно, но для меня его слова являлись недоказанной гипотезой, такой же, как измышления кормчего Йорка. С одной стороны, Поверхность и пришельцы, с другой - неполная информированность ОБР... Равноценные вещи, я полагаю.

Ну, разберемся!..

Тоннель, в который мы попали после Ледяных Ключей, был прямым и чистым, пробитым в базальтовой толще и, значит, вполне подходящим для поисков. Камень хорошо проводит звуки, сотрясения, вибрации, а чтобы уловить их, нужно снять броню. Опасное дело, если ход проложен в мягком грунте и зарос лишайником! Крысы, манки и другие твари любят такие ходы, а в базальте нор не накопаешь. Нор тут и не было. Ни нор, ни ям, ни подозрительных запахов.

- Что будем делать? - спросил инвертор. Его переполняла энергия - выспался, поел и выглядит так, словно готов подпрыгнуть до купола.

- Исследуем этот проход, - ответил я. - Если удастся, до конечной точки.

- А после?

- После вернемся к Ледяным Ключам, пройдем по берегу потока, поищем другие тоннели. Сколько их, неизвестно. В последние восемь столетий сюда никто не забирался, ни диггеры, ни Охотники.

Дакар кивнул, и мы отправились в дорогу.

По моим расчетам, мы находились сейчас под зоной латифундий и всевозможных производств, удаленных от города на пятьдесят-шестьдесят километров. Примерно столько мы прошли, считая по прямой: Светлый Штрек, Керуленова Яма и коридор от Карниза до Ключей. Расположение рабочих куполов я помнил так же хорошо, как всю сеть линий трейна, соединявших их с Мобургом; бывал я, разумеется, не всюду, но общую схему коммуникаций мне вдолбили еще в период, службы в ОБР. Не их территория, конечно, не городская, но все же связанная с обитаемой средой... Если, к примеру, что-то взорвется в промзоне и взрыв разрушит трейн-тоннель, то это уже дело ОБР и ВТЭК. Правда, я ни о чем подобном не слыхал, даже во время сражений. Повоевать никому не возбраняется, но трейн-тоннели - это святое!

Словом, мы находились в районе латифундий и промзон, но вот под какими конкретно? Вопрос ориентации был важен: искать секретные тоннели для перевозки сырья следует там, где они есть в действительности. Значит, около промзон компаний Оружейного Союза, и в первый черед - "Боеприпасов" и "Двойного "эф". Не зря ведь они окрысились на "Тригону"! Тем более что "ФлайФайр" штампует огнеметы, а какие огнеметы без стекла? Триплекс без него не сваришь...

Отшагав с километр и убедившись, что отдаленный гул потока мне не мешает, я остановился и стал снимать броню. Не очень долгая процедура, но связанная с тем, что надо отключить реактант, избавиться от огнемета, пояса, ножей, сумки с припасами и перевязи с дротиками.

Дакар глядел на меня, раскрыв рот.

- Что ты делаешь? - Голос его был хриплым.

- Буду слушать. Возьми мое оружие и сумку и стой на страже. Не на меня любуйся, а на коридор. Место вроде безопасное, однако...

Я прижался к стене - ухом, щекой, плечами, грудью, бедрами. Потом, закрыв глаза, начал сливаться с камнем, просачиваясь в глубь его и позволяя прохладному шершавому базальту проникнуть в мое тело. С каждой секундой камень и живая плоть, принадлежавшая Охотнику Криту, соединялись все прочней, все крепче, все надежней, пока не сделались единым целым; камень поглотил меня, взял мою кожу, мышцы и кости - все, кроме разума и дара ощущать и слушать.

Я слушал.

Гулкие ритмичные удары, прямо над головой - пресс, мощный пресс, штампующий корпуса авиеток и скафов... Плеск и журчание правее и дальше - вода в поливочной системе латифундии... В том же направлении - вибрация, безмолвная, но ощутимая и как бы идущая волной - трейн-тоннель, по которому катится поезд... Еще три тоннеля, два за латифундией и один левее ее, проложенный к зоне, откуда доносится мерная пульсация - насос проталкивает жидкость, и это, видимо, химическое производство... Едва заметное потряхивание, шорох, шелест - линия упаковки, транспортер... Толчок! Транспортер остановился... Гул со всех направлений - воздух в воздуховодах... Снова вибрация, стремительная, словно удар ножа, и сразу угасшая - трейн на полной скорости промчался высоко над коридором и, судя по направлению, на Вилс и Варш... Уже кое-что! Я прикинул, где находится Третья трейн-станция и какие промзоны у ее тоннелей - их было больше сотни, но, если послушать там и тут, с такой головоломкой можно разобраться.

Довольный, я отлепился от стены.

- Дальше идем, партнер. Метров пятьсот-шестьсот, так что броню натягивать не стоит. Я буду слушать, а ты - глядеть... В обе стороны!

Дакар кивнул, согнувшись под весом моей амуниции. Глаза его блестели. Любопытный, гниль подлесная! Но, кажется, надежный - хоть и тащит груз, а разрядник наготове.

- Ты был словно изваяние... Транс, я полагаю? Это и значит - слушать? Но что?

- Шумы и шорохи, гул, треск, лязг и стук, - пояснил я, шагая по коридору к следующей из намеченных точек. - Пространство рядом с Мобургом или другим куполом не мертвое, в нем тысячи звуков, и приходят они с разных направлений. Если знаешь, что и как звучит, если помнишь, где какие транспортные линии и зоны, можно сориентироваться. Послушаешь в разных местах и вдруг услышишь необъяснимое - скажем, вибрацию от трейн-тоннеля, которого нет в схеме коммуникаций. Он-то нам, партнер, и нужен!

- Хинган и Дамаск тоже слушают? - поинтересовался он.

- Дамаск. За километр услышит, как крыса роется в земле... А пришибить ее - это уже по части Хингана.