Чтение 13–й страницы книги ~Ставка на возвращение~

Мне стоило труда добиться, чтобы ты был тут, сказал неведомый Некто. Это было трудно еще и потому, что я в тебе не уверен. Испытай меня, предложил Рост прежде, чем понял, что же он, собственно, сказал. И тут же стал ментально голосить, требовать, чтобы его все равно, как бы ни испытывали, что бы про него в конце концов ни решили, отправили домой, в Бо-ловск.

Об этом поговорим потом, решил голос в сознании. Пока мне нужно... А вот что ему было нужно, Рост совершенно не понял, просто абсолютно, напрочь. Что-то такое этот мыслитель делал с ним, что-то из него выкачивал и при этом внушал, может быть, даже более скверное, чем "закладку", которую когда-то пытался использовать Саваф. Но вот что?.. Рост и так и эдак напрягался, пробуя разобраться в этом программировании, но безуспешно. Наконец, он получил приказ, прозвучавший холодно, вежливо, но и весьма резко - не пытайся сопротивляться.

Рост понял, что изнемогает, он даже откинулся назад, придавив неудачно устроившегося кесен-анд'фу, и принялся думать, что пора найти самцу-мангусту имя. С его девушками-то сразу все получилось. И тогда тоненько, словно из брюшка детской игрушки "уйди-уйди", возникло слово - Табаск. Так, значит, думал Рос-тик, это и есть имя... Конечно, имя, если его следует писать с большой буквы. Почему он так подумал, он даже не стал гадать, просто принял предложение и решил, что остальное - не его ума дело.

У Ростика много что-то в последнее время таких дел набралось, которые были не его ума. Впору было протестовать, только как и перед кем? Нельзя же протестовать просто так, в пустоту, это уже попахивает шизофренией. Уж в чем-чем, а в этом Ростик разбирался, недаром мама была медиком.

Давление на сознание не ослабевало, даже сделалось более мощным, и стало ясно, что долго Рост в таком состоянии не продержится. Но у него почему-то была уверенность, что когда он по-настоящему устанет, этот сигнал'уйдет сам собой, вернее, его прекратят транслировать на его истощенный мозг, чтобы он не надрывался. Что-то в этом диалоге, если это можно было так назвать, наводило на такую уверенность, в отличие от сигналов чегетазуров, которые всегда были грубыми, приказными и изнуряющими.

Гуманисты хреновы, со смешком подумал Ростик, потому что в этом способе общения не было ни грана гуманизма, но теперь он мог рассчитывать хотя бы на временные передышки, на пощаду со стороны своего нового... Хозяина? Не в том смысле, что Ростик оставался рабом, а в том, что он оказался под его воздействием, как бы пришел в гости... Хотя, наверное, и в первом смысле слова тоже - все-таки он слишком долго был рабом, чтобы сразу излечиться от комплекса подчинения.

Теперь уставать стал кесен-анд'фа, вернее Табаск. Он заерзал, и хотя ему было очень неудобно, он сидел тихо, только сейчас стал возиться, вытягивая лапки и ворочая головой. Все-таки он был очень приятным зверьком на ощупь. И на мысль, если так можно выразиться, тоже. Что бы я без тебя делал, вдруг с нежностью подумал Рост, но гладить зверя не стал, тот и так понял, как Рост к нему относится.

- Пробудился? - почему-то немного сонно спросила санитарка. - Правильно, пора, уже прибываем.

Рост стряхнул последние остатки сигнала, который теперь приходил к нему весьма неопределенно, даже можно было от него отгородиться, поднялся и попробовал через плечо девушки рассмотреть, куда они, собственно, прибывают.

Теперь они ехали по очень широкому коридору, рядом пролегали какие-то другие пути, и они сливались воедино. Стало ясно, зачем именно тут нужен был свет, чтобы пилоты таких же капсул не столкнулись случайно во тьме. Все напоминало подводку путей железной дороги к очень большой станции.

- Кажется, нас не ждут, - оповестила санитарка, но что-то в ее тоне заставляло усомниться, что она действительно так думает. Скорее всего, она знала, что их ждут, и даже с нетерпением.

Рост опять почувствовал запах этих странных людей. Сладковатый, немного кислый, но и горький, словно бы перечный, как ему и показалось в той крепости, из которой они выехали. Девушка неожиданноповела плечом, сидеть с налегшим на нее Ростом ей было неудобно.

- Пахнет от тебя... - Она снова усмехнулась, на пряжение, которое потребовал от нее бой у крепости, а потом и эта долгая дорога, постепенно оставляло ее. Наверное, в обычной жизни она была смешливой и очень трогательной девчонкой. - Впрочем, для тебя, наверное, тоже.

- Тоже, - подтвердил Рост и отодвинулся, но стоять и не всматриваться вперед было глупо, поэто му он вернулся на свое место.

- Как вы себя называете? - спросил он. - Ваша раса?

- Выр-чх, - небрежно, с совсем другим выгово ром отозвалась девушка и сильно выдохнула воздух через ноздри, наверное, выгоняла остатки неприят ного для нее запаха.

Шипирик заворочался, поднял голову со своим ужасающим клювом. Попробовал осмотреться, но для него света было еще маловато, кажется, он ничего не разобрал.

- Не знал, что такие штуки существуют, - объя вил он. - И тем более не думал, что когда-нибудь увижу что-то подобное.

- Придется привыкать, - бросила через плечо санитарка.

- Э-э нет, - резковато вскинулся Шипирик. - Мы домой собрались, задерживаться тут не собира емся. - Поискал своими совершенно слепыми в тем ноте глазами Ростика, спросил: - Ведь мы домой едем?

- Это уж как придется, - сказала девушка и своими перепончатыми лапками принялась стучать по клавишам управления, двигать какие-то рычаги. Капсула стала сбавлять ход.

Света стало немного больше, Рост довольно бесцеремонно поправил на шее Табаска, чтобы он лежал удобнее для себя и для шеи, и тут же почувствовал полное доверие мангуста к себе. Это было очень определенное ощущение, как покалывание слабого тока в кончики пальцев. Только приятное.

Шипирик наконец-то увидел его, попробовал кивнуть или даже чуть присесть, словно он стоял, а не лежал пластом.

- Л-ру, Рост-люд, - зачем-то серьезно оповестил он.

- Привет, друг, - улыбнулся Ростик. - Кажется, тут войны нет, передохнем немного, перед тем как до мой тронемся.

- А-ага... - протянул Шипирик в высшей степе ни неопределенно.

- Обязательно поедем домой, - серьезно выска зался Ростик. - Для этого мы тут и потребовались. - Он подумал. - Хотя и непонятно, какую службу за это с нас стребуют.

Они прибыли в действительно большой город, где было много разных существ. Главными были, конечно, те, которых Рост с Шипириком уже видели в крепости. Эти самые вырчохи оказались вообще главенствующей расой, хотя и не совсем. По привычке шагая следом за носилками, на которых покоился Шипирик, - у него нога распухла так, что даже он с его выдержкой не мог шагать, - Ростик высматривал другие расы и после весьма непростого марша по каким-то каменно-металлическим переходам пришел к выводу, что тут есть еще два типа разумных. Очень высокие, какие-то ломкие, кажется, даже с суставчатым телом, как у насекомых, почти трехметровые гиганты, обряженные в жесткие, словно хитиновые, неприятно шуршащие плащи. И полупрозрачные, похожие на медуз, в еще более жестких одеяниях или даже скафандрах, источающих слабо светящийся туман, существа. У них даже головы были какие-то непомерно широкие и плоские. Но вот их щупальцы, количеством не менее двух десятков, вероятно, были отлично приспособлены для самой тонкой работы, так что в сознательности и разумности "медуз" сомневаться не приходилось.

Поместили Роста с Шипириком в небольшой, довольно уютной и отлично проветриваемой комнате - или палате, - в которой имелись даже зеркало и окно. Зеркало было очень большим, висело себе на стене, и лишь на второй день Рост вдруг понял, что оно - металлическое. А еще спустя несколько дней сообразил, что оно не просто так висит, что через него или посредством него кто-то наблюдает... Скорее всего, то существо, которое он "встретил", так сказать, еще в капсуле и которое своим внушением разрядило все и всяческие опасения Роста. С Шипириком было проще, он уже давно убедился в ментальном превосходстве Ростика и доверял ему, а заодно и реагировал так же, как реагировал на происходящее "люд".

Оба лежали в довольно удобных, хотя и неуловимо смахивающих на больничные кроватях, иногда к ним приходили вырчохи в светло-серых или салатовых комбинезонах, с очень чистыми руками. На поясе у некоторых висели какие-то поблескивающие приборы, которыми эти, с позволения сказать, медики обследовали и человека, и бегимлеси. Но чаще всего они просто ощупывали их своими перепончатыми ладонями, выясняя то температуру тела в разных местах, то пульсы от макушки до пальцев ног. Что они при этом думали, как могли диагностировать обоих, увидев их впервые, оставалось для Ростика загадкой, но по привычке доверять таким вот серьезным ребятам с явными следами постоянной заботы и ответственности за других живых и разумных на лицах, благодушно подчинялся им.

Вид из окна наводил на разные мысли, которые Рост попробовал было обсудить с Шипириком, но у него не слишком получилось. Диковатый бегимлеси действительно никогда не видел ничего подобного, даже не предполагал, что бы могла значить та или другая особенность их нынешнего места обитания, поэтому приходилось до всего доходить своим умом. Рост, конечно, расспросил бы кого-нибудь из обитавших тут вырчохов или тех, других, высоких и ломких, если бы они подвернулись под руку, но... Кроме врачей, к ним никто не заходил, а выбираться из палаты было затруднительно, потому что найти способ, как можно открыть раздвижные двери, Рост не сумел. Самое обидное было то, что он знал - их не заперли, при желании можно было отправиться в путешествие хотя бы по госпиталю, завернувшись, например, в простыню, но... Не удавалось.

А вид из окошка демонстрировал довольно неприятный лабиринт - уходящие вверх стены, в которых лишь изредка были пробиты окна. Днем этот лабиринт освещался солнцем, значит, он был выстроен уже на поверхности, как и человеческие города. Но в том, что гораздо более важные и разветвленные конструкции расположены под землей, Рост тоже не сомневался. Видел, даже проехался на одной из машин, которые были там, под поверхностью. Но даже не эти вот стены и как-то неровно выстроенные улицы, на которых очень редко показывался кто-то живой, наводили на всяческие неприятные сомнения. В отдалении, может быть, в нескольких десятках километров из их окошка можно было увидеть уже совершенно циклопическое сооружение, даже более высокое и сложное, чем башни, которые возводили комши на Россе.

Поразмышляв, Рост решил, что его тихая боязнь и отторжение этого места проистекает из той простой причины, что стены были выстроены из металла. Он-то привык, что металл - самая большая ценность в Полдневье, и такое малоразумное его использование вызывало напряженность. Из металла могли строить только существа, абсолютно не способные к иному строительству, более дешевому.

Нет, конечно, Рост помнил, что значительная часть тех построек, которые он видел, например, крепость, где они оказались сразу после перелета, была сделана и из камня. Но там камень прошивала металлическая арматура или даже конструкции... которые выглядели какими-то живыми. У них не имелось ни сварных швов, ни заклепок, ни болтовых соединений... Стоп, как-то после тонкого сна сказал себе Ростик, вот в том и дело. Даже не сам металл кажется тут неприятным, а эта заглаженность, ребристая, как стебелек травы, поверхность каждой стены, словно части этих сооружений не обрабатывались на прокатном стане, не отливались и уж тем более не ковались, а... росли сами по себе прямо из земли. Но как металл может расти, словно дерево? И что значит оказаться внутри такого строения, как бы внутри огромного живого существа? Подсознательно Рост мог это понять только так - этот живой металлический монстр их с Шипириком... переваривает?

В общем, удобству комнаты, всему этому месту Ростик не доверял. Даже присутствие трех мангустов не меняло его ощущений, хотя было очевидно, что они спокойны и помогают Росту принять все эти странности, как умеют. А умели они немало. Табаск вообще научился чуть ли не объяснять Ростику, что он сам думает по поводу всего, что с ними происходило.

Думал он, кстати, вполне ясно, только редко. Но если уж начинал соображать, то Росту приходилось нелегко - слишком этот мангуст сложно и непривычно представлял себе мир. Нет, разумеется, это была не высшая математика, не абстракции и даже не конкретное представление каких-то вещей, хорошо мангусту знакомых, как, например, деревья. Но цвета, запахи, формы мира, в которых Табаск существовал, способны были довести до расстройства любое человеческое восприятие. Не раз и не два, когда Табаск пробовал поделиться своими "идеями" с Ростом, приходилось буквально просить пощады, иначе он перегрузил бы Ростика куда серьезней, чем его во время обучения на роль Познающего, например, перегружали аймихо.

А потом Рост понял, что период рекреации завершен и пора переходить к чему-то другому, ради чего их сюда, собственно, и притащили. Вернее, конечно, вытащили.

Для подготовки он неплохо помедитировал по схемам все тех же аймихо, сначала сам, потом с Таба-ском. С ним уже установился такой плотный контакт, что Рост, даже не очень напрягаясь, чувствовал, как посредством этого зверька в него вливается непонятная, но в целом благотворная энергия, и совершенно этому воздействию не сопротивлялся. Он поверил в Табаска, и мангуст это понял.

Однажды дверь в их... апартаменты раскрылась, и через порог ступил один из тех высоких, ломких и совершенно незнакомых типов, которых Рост уже видел раньше и даже почему-то хотел бы с ними познакомиться. Шурша жесткими одеяниями, существо поклонилось почти по-человечески, а потом на очень чистом едином заговорило:

- Можешь обращаться ко мне друг-Докай. Так ко мне могут обращаться все, кому я не открыл своего личного имени.

Понятно, решил Рост, сидя, как обычно, у окна и пытаясь оставаться спокойным, даже рассабленным. И внимательным, чтобы все замечать и потом, если потребуется, все вспомнить.

Друг-Докай подошел к Ростику, Шипирик, осознав, что здесь что-то произойдет, подтянул одеяло под самый клюв, у него это получилось едва ли не по-человечески, даже по-детски. Рост почему-то был ему за это благодарен.

Докай постоял, а у Роста возникло ощущение, что он впервые встретил расу, которая способна не только сотрудничать с людьми, но и быть им чем-то вроде руководителей. Более того, они естественным для себя образом внушали нечто вроде вполне родительского верховенства и ответственности за происходящее. Это было удивительно, аймихо, при том что они были гораздо более умными, развитыми и цивилизованными, чем люди, никогда не вызывали у Роста подобного к себе отношения. Друзья - да, партнеры и сотрудники исключительной квалификации - тоже да. Но вот чего-либо родственного они не вызывали в людях. А этот парень как-то сразу оттранслировал именно подобный тип отношений. Рост даже позавидовал Шипирику, который мог спрятаться под одеяло.

- Ты отлично подготовился, Рост-люд, мы тебе благодарны.

Рост хотел было спросить, кто это "мы", но не сумел. Он ждал, ему показалось, что Докай сейчас погладит его по голове, как в детстве любил его гладить отец, не всей ладонью, а одним пальцем завернет ему волосы на макушке... Рост и забыл, как это было приятно, насколько в этом жесте было много такта, удовольствия и признания за ним, Ростиком, какого-то высокого^ благородного смысла и значения.

- Мы пришли к выводу, что воздействовать на вас, как на другие существа, например выр-чх, бесполезно, - продолжил Докай, убедившись в полном Ростиковом понимании. - Вы слишком странные существа, у вас нет никакого фокуса, вернее, у вас много фокусов взаимодействий с природой. Может быть, поэтому... - Он умолк.

- Продолжай, - попросил Рост. Ему были не приятны все умолчания этого... друга. Он действительно не хотел, чтобы самые ценные, самопроизвольные его мысли пропадали в недоговоренностях.

- Поэтому вы, кажется, и способны так здорово воевать, - договорил Докай, который, конечно, все понял.

Рост и не заметил, как поднялся на ноги и теперь стоял, задрав голову, разглядывая лицо этого существа. Вблизи оно казалось некрупным для такого тела, слегка размытым, но в нем отчетливо проступали очень человеческие черты и свойства, например мимика. Или он специально готовился к тому, чтобы говорить с человеком, спросил себя Рост. - Немного специально, но не слишком, - проговорил Докай. Тогда-то стало понятно, что он читает Ростиковы мысли, причем незаметно, легко и совершенно свободно. И еще: новой волной возникло ощущение доверия, потому что это свое превосходство над Ростом Докай и не думал скрывать. ^ - В чем конкретно вы видите нашу странность?

- Понимаешь, это сложно, но если объяснять упрощенно... Существуют создания, которые действуют преимущественно за счет инстинктов, это самая сильная форма взаимодействия с миром, хотя и слегка ограниченная. Такие существа страдают ксенофо бией... Кажется, так называется это свойство на ва шем языке.

Рост был потрясен, этот друг-Докай очень легко и почти без акцента произнес слово на древнегреческом, совершенно медицинский термин, и даже не улыбнулся при этом.

- Другие ощущают мир главным образом на уров не эмоций, они вчитываются в тех, кто генерирует сильные чувства, и это следует признать самой слабой формой взаимодействий, хотя и необходимой. Кстати, за ослабленность прочих своих контактов с окружающей средой такие существа расплачиваются значительной степенью подчиненности. - Третьи - думают, верно?

- Вот именно, - согласился Докай. - И возни кают, как мы теперь понимаем, еще очень странные существа, которые находятся где-то в середине этого треугольника. Кажется, это вы - люди.

Опять он произнес слово правильно, а Рост и отвык от его множественного числа. Вообще, он переживал легкий шок и очень качественную заинтересованность. Он был почти в подвешенном состоянии, как после воздействия самых сильных внушений аимихо или после той гадости, которой напоили его квалики. Но сейчас он пришел к этому сам, от простых и весьма внятно изложенных идей. Как такое могло получиться, он не знал. Должно быть, Докай вызвал это состояние простой... ну, почти простой "доверительностью". "Потом обязательно разберусь в этом феномене, - дал себе обещание Рост, - иначе внушат невесть что, а я и не замечу". - Прежде мы таких не встречали.

- Мне показалось, что вырчохи умеют отлично воевать, - отозвался Рост. - Не уверен, что мы могли бы действовать лучше, чем они, даже если вы весь Боловск перетащите сюда. Докай рассмеялся.

- Отлично, - он еще немного посмеялся. - Ты, кажется, уже готов заключать какие-то договора, ставить условия и выяснять собственные позиции... Я имею в виду вашу общую позицию, всего человече ства Полдневья.

- Мы своих не бросаем, - рассудительно отозвался Рост. - Если бойцы оставят Боловск, если вы перетащите его сюда, он станет уязвимым... И люди, которые, может быть, там останутся... - Куда-то его не туда понесло, решил он и умолк.

- Ты преувеличиваешь наши возможности, - неожиданно суховато отозвался Докай. - Мы не собираемся переносить сюда целую цивилизацию, тем более... такую неординарную и неспокойную. - Он помолчал. - Мы собираемся вас, конечно, использовать, но только тем способом, который вы сами изберете.

- А если мы не сумеем правильно его избрать? - Рост замялся. - Ну, с вашей точки зрения?.. - Он-то был абсолютно уверен в добром отношении этого существа, как и того, кто разговаривал с ним телепатически, но вот как убедить в этом других людей, даже тех, кто ему, Росту Гриневу, вполне доверяет? Этого он не знал. - У нас всегда следует считаться с возможностью недопонимания, которое может обернуться... трениями и взаимными претензиями, а в конце концов приведет и к враждебности.

Нет, определенно, он был сегодня какой-то тупой, или просто пробовал думать о вещах, к которым не был готов, или воздействие на него этого места и всего, что с ним происходило, выходило за рамки его способности элементарно адаптироваться.

- Ты думаешь, мы можем быть настроены против некоторой части людей? - прямо спросил Докай, но лишь для того, чтоб выиграть время и немного поду мать. - Именно так.

- Вот для этого, кажется, меня к тебе и послали. Я должен немного пообучать тебя философии, которой мы руководствуемся, - признался Докай и слегка вздохнул. - Другого способа, кроме убеждения, мы не придумали. - Он даже чуть голову приподнял, чтобы Росту было трудно прочитать выражение его глаз. - Понимаешь, мы очень заинтересованы в вашем участии в одном нашем плане.

Рост посмотрел на пернатого. Тот сидел на своей кровати, свесив ноги, обычно бегимлеси так никогда не сидели, всегда в их ступни должно было что-то упираться. Но он был заинтересован, он просто пылал желанием узнать, что попытается усвоить Рост с "подачи" этих самых докаев, разумеется, со своей колокольни, с точки зрения бегимлвеского отношения к миру. - При этом обучении должен присутствовать мой друг, - Рост указал почти церемонным жестом на Шипирика. Тот слегка засмущался.

- Разумеется, - быстро согласился Докай. - Мы даже рассчитываем на это. - Он вдруг улыбнулся. - В том, что вы необычайно дружелюбные и коллективистские существа, мы уже убедились.

А Рост вдруг затосковал, ему показалось, что даже этот Докай чуть было не назвал людей "зверенышами" или как-то похоже. Немного унизительно с человеческой точки зрения, хотя, может быть, и совершенно нормально для этих вот... продвинутых.

Но он также знал, что вынужден с этим примириться. Потому что главное было - вернуться, снова оказаться в Боловске. А если они допускают мелкие бестактности, это вполне можно списать на огрехи его, Ростикова, понимания чужого языка. Да, именно так, будем считать, что это недостатки, которые можно не замечать.

Глава 28

Ростик сидел перед тем самым зеркалом, которое показалось ему подозрительным. Теперь на его поверхности возникали видения, от которых у нормального человека давно пошли бы мурашки по телу и от которых вообще иногда хотелось спрятаться. Докай расхаживал и свободно, легко, даже с удовольствием объяснял Росту то, что он видел. Шипирик сидел сзади, за Ростиковым плечом. В этом было внутреннее признание его превосходства и даже того факта, что он,' Шипирик, собственно, оказался тут случайно. Он просто подглядывал, хотя от него ничего и не скрывали.

Росту было неприятно, что пернатый так неточно ведет себя, ставит себя ниже его, Ростиковой, человеческой природы. Но зато, подумалось мельком, пернатый сохраняет достаточно сил, чтобы шляться чуть не по всему этому городу, причем его нигде не останавливают и, как он недавно оповестил, частенько приветствуют. О нем уже знает чуть не вся живая... если так можно выразиться, одушевленная часть города. А неодушевленную он практически не чувствовал, хотя признавал, что она тоже существует.

По вечерам они долго разговаривали перед тем, как уснуть, перегруженному впечатлениями пернатому это было необходимо. А Рост не мог спать потому, что его регулярно, как кассетную боеголовку, как обойму для очень грозного оружия, заправляли сведениями, каждый раз новыми, на понятийном, а не "программном" уровне, так что он в последнее время даже слегка заскучал.

Он сидел перед этим экраном по много часов подряд, понимая, что другого такого материала он не получит нигде... Ну, может, такие же сведения были заложены в библиотеке Шир Гошодов, но прочитать их человечество было не способно. Поэтому Ростик каждый раз с утра пытался подготовить себя к тому, что должен запомнить все, что сообщит ему Докай. В итоге уже к полудню у него начиналось легкое головокружение, а к вечеру он был так вымотан, что ни при каких условиях не мог составить Шипирику компанию. Росту и хотелось пройтись по этому городу, хотелось хоть немного разобраться в месте, где они оказались, но...

У него просто не было сил. Нервная выносливость у него оказалась настолько слаба, что он даже злился на себя... пока не понял, что именно это и входит планы Докая или того, другого, который "общался" с ним еще в капсуле пневмометро.

С таким положением вещей оставалось только примириться, возможно, Докай был слишком увлеченным учителем, или сам Рост оказался невосприимчивым, или это было не под силу никому. И в этом тоже был какой-то расчет, в котором Рост не мог разобраться.

- Следующие существа, с которыми ты должен познакомиться, заочно, разумеется, - боноки. Это та кие лесные медузы, которых вы в своем спектре зре ния почти не способны видеть. Они охотятся, стреляя парализующим веществом либо спрыгивая с деревьев на наземную живность, к которой относитесь и вы, люди, для того чтобы, обволакивая их своим телом, переваривать внешним образом, - говорил Докай.

Рост даже головой покрутил, чтобы избавиться от воспоминаний о том, как его "внешним образом" пытались переварить паукомуравьи у пыточного столба кваликов. Это перебило даже мелькнувшее было, не очень четкое представление о том, что однажды Рос-тик уже видел боноков во время боя с племенем восхунов.

- У них есть зачатки коллективного, безусловно синхронного разума. Поэтому у них имеется свое искусство, которое отлично представил в своей работе "Спектральная живопись боноков" Сам-Вел Ка-ШлиШург. С исключительными работами этого докая я знакомил тебя на прошлой неделе. Этот его труд сна чала оказался незамеченным, но послужил зерном понимания их философии, которую мы сейчас подробно разберем.

Рост старался все запомнить... Нет, правда, ему все это казалось важным, может быть, именно это самонастроение так изнуряло его. Кто бы мог подумать, что обучение, даже в привычных, почти человеческих рамках, - такой дикий, едва ли не невероятный труд, подумал он. И снова попытался сосредоточиться на том, что говорил Докай. Самостоятельно, Табаска еще не позвал... Впрочем, обе самки мангустов, Белогрудка и Длиннохвостая, уже сидели у него на коленях.

Рост погладил зверьков, он их действительно любил теперь, они изрядно помогали в его нынешней работе... Правда, обе почему-то испытывали к нему не вполне платонические чувства, Белогрудка так вообще требовала, чтобы он ее гладил на ночь, иначе она плохо спала, ворочалась, однажды закатилась к нему под бок, и он ее чуть "не заспал", как это, кажется, было названо у Толстого в "Восемнадцатом году", когда Даша потеряла своего мальчика от Телегина... Нет, так учиться нельзя, решил Рост и снова изо всех сил попробовал сосредоточиться.

- Философия же боноков довольно проста, они не способны выдумывать собственные идеи. Возможно, они не понимают, не способны признать убедительной ту мысль, что математика и философия - науки, которые черпают силы для саморазвития в состоянии общества. Иногда к нам доходили вести, что наиболее умные из боноков для поддержания персонального мышления питаются травой ихна, которая, как я тебе уже рассказывал, сплетаясь корнями, создает достаточно объемные образования. Они обладают возможностью передавать энергию и информацию на расстоянии, а следовательно, образуют живой фонд знаний. Некоторые даже признают за этими образованиями подобие нейронно-информационной организации, то есть речь может идти о полуразумной основе этой травы... Кстати, именно ихна, взаимодействуя с деревьями леса уже неплохо тебе знакомых дваров, вдохновляют их, что привело к их обожествлению ящерами. Еще раз, тут следует очень четко понимать, что в этом симбиозе - трава и деревья - первично, а что является следствием этой способности травы ихна не терять множественного, утвержденного в среде этих клубней знания и фактов. Даже после тления, в виде гумуса...

Вид бонока на экране неожиданно сменился какой-то схемой, которую Рост, будь он даже не семи, а девяти пядей во лбу, никогда бы не запомнил.

- Что-то непонятно? - с проклятой участливо стью спросил Докай.

- Я не совсем... Генетическую память живого ми ра я способен признать, но в растительной среде...

- На самом деле, - почти обрадованно начал очередное отступление Докай, - живая память - основной вид оперативной, изменяемой памяти во все ленной, возможно, это и приводит к необходимости созданий жизненных образований. Насколько я могу судить, ты неплохо понял, что растительность, особенно трава, деревья и уж тем более их сообщества, в итоге накапливает то, что мы назвали всеобщим сверхсознанием. Потому-то трава и является первоосновой питания, находится в самом начале пищевой пирамиды для многих животных. В свою очередь...

Рост снова отключился, ему это было интересно, да еще как! Но он был не в силах осознать схему мироустройства, которую выстроили для себя докай, за слишком короткий промежуток времени. Он с силой откинулся назад, демонстрируя этим, что - все. Он - в ауте, говоря по-нашему, по-русски. - Что-то случилось? - вежливо, издевательски хладнокровно спросил Докай. И все протесты Ростика, которые, возможно, могли проявиться, исчезли.

- Нет, ничего, просто я... немного перегрузился. Но я постараюсь разобраться.

- Ты постарайся, - серьезно ответил Докай и продолжил: - Итак, как я уже тебе объяснял, вы, люди, занимаете очень сложное положение в этой системе. Вы всеядные, и у вас совершенно неоднозначное отношение к пище. Которое свидетельствует о вашем внутреннем понимании того, что опыт пищи, которую вы потребляете, непроизвольно ведет к серьезным психологическим наводкам, может быть, даже деформациям, возникающим, как мы говорим, в идеальном образце вашей расы.

Теоретики - худшее наказание мира, решил Ростик. Эти типы, которые знакомы только со мной, вывели постулат идеального человека, а ведь они еще не знают женщин... От этого ему стало смешно, но он не рассмеялся. Почему-то для этого требовалось другое состояние духа, а смеяться фальшиво Рост не собирался, не хотел предавать неискренностью это очень человеческое качество - смех.

А может быть, все наоборот, сказал себе Ростик, будь ты поумнее, ты бы уже выискал здешнюю библиотеку и читал ученые трактаты о том, что эти ребята напридумывали. В том, что здешняя библиотека не считалась "закрытым" объектом, как в цивилизации пурпурных, он был уверен. Наоборот, здесь приветствовали каждого, кто хотел бы хоть немного продвинуться в изучении мира, но не исключено, что отслеживали бы книги и авторов, которыми увлекается такой необычный читатель... М-да, решил Рост, возможно, это справедливо. Все-таки война идет, причем тяжкая, с непомерными потерями и уступкой влияния, даже с признаками отступления... Хотя до полного проигрыша, кажется, еще далеко. Вот тогда, кажется, он и решился. Он сказал:

- Друг-Докай, все это очень здорово. Но вот ведь какая штука, не могу избавиться от впечатления, что это вам нужно для какой-то цели. Да ты и сам кое в чем признавался во время нашей первой беседы...

Шипирик за плечом даже зашипел от такой бестактности. Но Рост был уверен, что он делает все правильно. Более того, он почему-то сразу, едва произнес эти слова, понял - Докай готов к такому повороту событий, даже рассчитывал на него. А возможно, ему кто-то подсказал, что так и должно получиться.

Докай все же помрачнел, потом слегка небрежно произнес:

- Я еще многого не досказал, чему хотел тебя научить. Но если так получилось... Вы, люди, вообще слишком торопитесь.

- Расскажи, друг-Докай, чего вы ждете от человечества? - попросил Ростик, уже остывая после своего эмоционального всплеска. Добавил: - Чего вы ждете от меня?

Докай молча походил перед экраном, который уже не был экраном, а показывал какие-то разводы, довольно интересные для глаз, но вполне бессмысленные. Рост, кажется, уже знал это молчание своего учителя. Оно показывало, что он пребывает в сомнении.

- Чем я оказался для вас интересен настолько, что вы, не считаясь с трудностями и затратами...

- Хорошо, - серьезно отозвался Докай. - Ты единственный, кто видел...

- Лучше я сам, - вдруг проговорил еще чей-то голос.

Рост огляделся в поисках динамика, но не нашел его, вероятно, он был очень здорово замаскирован. Пернатый сжался в своем полукресле-полулежанке, ему стало очень страшно.

- С кем я говорю? - вежливо поинтересовался Рост, не сомневаясь, что помимо динамика тут находится и микрофон.

- Я - Саа-вюрмп-то-нуакола, - проговорил голос с совершенно непонятным выговором. Он вооб ще произносил слова без ударений, с некоторой меха нической старательностью. - Кто ты?

- Металлолабиринт, как ты назвал меня в одном из своих размышлений. Я разговаривал с тобой, когда тебя только подвозили сюда.

Вот теперь Росту было впору сжаться в своем кресле, чтобы не так видно было, насколько он ошеломлен. - Весь город... разумен?

- Более того, я единственный действительно разумный среди вас всех.

Будь в этих словах больше выражения, можно было бы подумать, что металлолабиринт, служащий основанием всего этого города, а может, и всех других циклопических строений, которые Рост с Шипири-ком видели на горизонте, хвастается своей силой и могуществом. Рост перевел дыхание и спросил: - Чего ты хочешь... Никола?

Так уж у него получилось. Он и не хотел ерничать, но все длинное, с невозможным выговором слово уложилось в одно русское имя. Докай неожиданно хихикнул. Он продолжал читать сознание Ростика, словно это была открытая книга.

- Ты... - голос помедлил, - можешь меня так называть. - Снова молчание, во время которого для этого существа, вероятно, проходили геологические эпохи. Почему-то Рост отчетливо понимал, каким чу довищным, невероятным по человеческим представлениям разумом, какой интеллектуальной мощью об ладает это металлическое образование. - Ты единственный человек, вообще единственное существо на этом континенте, кроме очень доверенных чегетазуров, кто видел, где в их цивилизации находятся... площадки складирования окаменевших "думающих камней".

Рост не понял его, но потом, возможно, из-за сигнала, который пришел от мангустов, вспомнил... Он действительно что-то видел, в той самой странной машинке, установленной на специальном столике в имении Фиската. И угораздило же его... А может, только так и нужно было поступить? Кто бы его вывез от пурпурных, если бы он тогда не сунул свою голову в шлем?

- Речь о старых чегетазурах, - еще раз пояснил Никола.

- Я ничего не помню из того, что видел там, - признался Ростик. - Вы ошиблись, я не могу служить источником каких-либо знаний.

- С твоей помощью, - неожиданно мягко всту пил в разговор друг-Докай, - мы способны восстановить эти видения, реанимировать их. Если ты позволишь, конечно.

Кто когда-либо спрашивал разрешения залезть в мои мозги, хмыкнул про себя Ростик, но внешне серьезно ответил:

- Разумеется, я разрешаю. Но ведь не только для того, чтобы узнать, где находятся эти площади, вы возитесь со мной? Достаточно одного толкового разведчика, того же Гесига, если у вас трудности с другими ракетолетами, и вы бы получили... Так что давайте уж начистоту - зачем я вам. нужен?

- Ты не представляешь, как они защищают эти пространства, - сказал Докай.

- Летатель ничего бы не принес, - своим механически-мерным тоном сказал Никола. - Во-первых, мы даже приблизительно не знаем, где искать. А во-вторых, они умеют очень неплохо сворачивать пространство. На их картах, которые иногда тоже по падают к нам в руки, это видно, я даже думал, что ты уже подошел к этому пониманию.

- Если и подошел, то неявно для себя, - буркнул Ростик. - Я видел только то, что было там изображено. Кажется, действительно, там было поле, довольно значительное, в десятки квадратных километров, уставленное этими самыми менгирами... Но как его можно спрятать в пространстве? - Он вдруг спросил в упор, не замечая, что его тон стал резким, чуть ли не приказным: - Почему это для вас так важно?

- Правильно, - отозвался Никола. - Ты и к этой идее уже почти подошел. Еще бы немного, и ты... Видишь ли, Рост-человек, Полдневная сфера обладает только двумя конструкциями, удерживающими ее в состоянии общей, едва ли не живой чувствительности. При желании ты можешь назвать это ее нервной системой, помимо тех систем, которым тебя пытался научить друг-Докай. - Так системы менгиров и есть...

- На первое место я бы поставил систему металлолабиринтов.

Кажется, Николе понравился этот термин, хотя словцо было далеким от того, чтобы оказаться правильным. Скорее, это образование следовало бы называть металлогородом или одушевленной железкой... Стоп, решил Рост, они меня читают, не нужно слишком веселиться. Останемся пристойно серьезными. - Поэтому вы ведете с ними войну? - спросил он.

- Для обеих этих систем, как оказалось, маловато места даже тут, в Полдневье. - Никола помолчал. - Если бы вашу цивилизацию занесло в другую точку Полдневной сферы, вы бы никогда не влипли в такую ситуацию, когда приходится так много воевать. Осваивать новый мир, распространять свое влияние - с этим вам бы пришлось столкнуться. Но не воевать, да еще с таким сильным, изворотливым и жестоким противником, как пурпурные.

Он вообще все термины, которые Ростик полагал "своими", внутренними, человеческими, применял без ошибок. Вероятно, уже давно в них разобрался и сейчас, как взрослый ребенку, объясняет Росту то, что для него абсолютно ясно, и в выражениях, которые могут быть понятны ему, человеку.

- Отсюда и война за металл, и общая напряженность места вокруг Боловска, его враждебность не только к людям, но и к аймихо, например...

- И многое другое, что ты узнаешь в свое время, - мягко подсказал Докай.

Нет уж, стоп, чуть не заорал Ростик. Сосредоточился и с легкостью мощного порыва всезнания спросил осторожно, словно ступал по тонкому льду:

- Но ведь не только для того, чтобы выкачать из меня эти сведения, как сказал друг-Докай, вы удер живаете меня здесь?

В комнате повисла тяжкая тишина. Даже возникшее где-то потрескивание не столько нарушило это молчание, сколько подчеркнуло его. И как это прежде я не замечал шум, свойственный только очень хорошим динамикам под напряжением, подумал Ростик. Хотя, возможно; раньше это устройство оставалось незадействованным.

- Верно, - согласился Докай. - Ты проявил не обыкновенную проницательность, друг-люд.

Рост ждал, объяснением эти слова, конечно, быть не могли.

- Я бы хотел, человек, чтобы ты сослужил мне, именно нашей цивилизации, одну службу, довольно непростую, - проговорил Никола. - Чтобы ты принял решение сознательно и с пониманием, на что я обрекаю не только тебя, но и всех людей тоже...

- И наших союзников, - буркнул Ростик, поко сившись на Шипирика, который отошел в самый дальний угол комнаты и присел в ожидании.

- И ваших союзников, разумеется, - согласился Никола. - Вы все равно скоро осознаете, что до то го, как мы вмешались в ваш мир, вы жили иначе. И были центром притяжения, объектом действия со всем иных сил. Видишь ли, прежний ваш мир был организован иначе...

- Я понял, - отозвался Рост. Неожиданно для себя он перешел в атаку. Такое объяснение, вообще такая щепетильность, если это можно было так назвать, для этой цивилизации было нормально. Для пурпурных же с чегетазурами было немыслимо. Но они и не нуждались ни в чьей помощи, они все хотели решать самостоятельно, без участия воли или желаний других подчиненных рас. - Я только думаю, что помимо моей... вербовки вам еще необходимо было время. Возможно, оно вам все еще необходимо. Нет, тут же появилась волна уверенности, больше им не следует тратить время, они даже ждут, что Рост это поймет и предложит какую-то другую игру. Вот только бы знать, что это за игра такая?

- Время нам больше не нужно, - согласился Ни кола. - Насколько я понял твои мысли и воспоминания, у вас, в вашей цивилизации, имеется немалое количество сырого железа, других металлов, возможно, множество всяких прочих элементов. Вы прибыли из очень богатого минеральным сырьем мира, человек. - Что из этого следует?

- Мы вырастили зерно, - сказал Никола. - По моему подсчету, этого металла вам как раз хватит, что бы зерно разрослось и пришло в полуразумную форму. Это значит, что полностью металлолабиринт развиться не сможет, у вас не хватит ресурсов. Но некую промежуточную его стадию, к тому же способную к размножению, вы получите. А это является основным признаком того, что мы можем вас использовать как плантаторов нашего продолжения.

У него есть единственная форма в обозначении себя, мельком подумал Ростик. Но он использовал множественную... Что же это значит?

- Что это даст нам, кроме бесконечной, очень опасной для нашей цивилизации войны с пурпурными? - спросил он. - Ведь если им станет известно, что вы наградили нас своим зерном, тогда война ста нет неизбежной?

- Вы найдете способ защититься, - твердо, очень категорично, как никогда не бывало раньше, выска зался Докай. - Все-таки я повторяю, что это даст нам?

- Вы быстро убедитесь, что это дает вам, помимо опасности, массу преимуществ, - сказал Никола.

Я не знаю, какие формы для того места, куда мы тебя с твоим другом переправим, то есть в Боловске, примет неполное существо моей породы, моей расы. Оно может быть ориентировано исключительно на войну, но может придать вам способность, например, к мгновенному переносу определенных существ за тридевять земель, туда, где есть другие... металлолабиринты. Это означает включение в общеполдневный цикл наших городов и других цивилизаций.

- А если... - договорить Рост не успел, Докай его опередил, ответив:

- Нет, влиять на зерно вы не сможете, оно выберет специализацию самостоятельно.

- И когда это произойдет? - спросил Рост, решив, что любые, даже вот такие глуповатые вопросы сейчас не могут быть лишними.

- Не скоро, по вашим меркам. Мы, - Никола слегка щелкнул в динамике, - можем расти и развиваться в срок до двадцати тысяч лет, а живем... Если нас не убивают, мы вообще не умираем.

- Это что же получается, мы должны будем защищать твое зерно двадцать тысяч лет, прежде чем получим реальные результаты и действенную помощь?

- Долгое восхождение во взрослое состояние в данном случае неприемлемо, - отозвался Никола. - Я заложил в свое зерно программу очень быстрого развития. Но насколько оно будет быстрым, ответить не могу. Признаюсь только, я сделал все что мог, что было в моих силах. - А знает и умеет он немало, - добавил Докай.

- Так, - Рост думал. Его способность предвидеть будущее подсказывала ему, что это очень опасно, что теперь, когда у пурпурных будет представление, во что может превратиться человечество в реальном союзе с такими, как Никола, война пойдет уже не для того, чтобы тупо воровать металл с вагоноремонтного завода или захватывать рабов, которые им едва ли нужны. Их целью будет уничтожение, причем не из-за чьих-то амбиций или из-за чегетазурской привычки к главенствованию в той области сферы, в которую волей случая попал Боловск, а всерьез, по системным, самым высоким требованиям, по условиям их выживания.

Но с другой стороны, получить мощного союзника, возможно, будущее убежище, если что-то пойдет не так, создать систему, работающую на оборону, возможно, дающую несравненные преимущества во всем, чего люди когда-либо тут, в Полдневье, сумеют добиться, - это тоже было серьезным аргументом.

Рост вдруг ощутил тайную, но весьма явственную неприязнь к этому живому городу из металла, к этому Николе или как его там... Он подставлял человечество, причем очень небрежно, зная, что людям некуда деться, кроме как согласиться. И подстава эта могла оказаться очень опасной, без малейших шансов на выживание всего, что Ростик любил, чему он привык радоваться. Он вздохнул.

- Хорошо, давайте для начала найдем те поля скрытого, как вы говорите, пространства, где складируются полумертвые чегетазуры. Как вы можете мне в этом помочь?