Чтение 13–й страницы книги ~Клан~

- Куда? - повел носом мужчина.

- Налево, - указала Инга Алексеевна.

Толстяк послушался, повернул, но уже через триста метров уперся в новое "Т".

- Теперь направо, - дружно скомандовали с заднего дивана.

Сергей Салохович выскочил на четырехполосиый и почти пустой Московский проспект, дал газу, перемахнул мостик и... почти сразу уперся в строительный забор53. Громко проклиная все и всех, толстяк развернулся, перед мостом вырулил налево, на набережную.

- Туда, туда, - оживились женщины. - Он впереди.

Увы, переехав Невский проспект и миновав Михайловский замок, спириты опять оказались перед оживленной улицей, по которой предписывающий знак требовал поворачивать только направо. Сергей Салохович послушался и начал по узкой улочке проезжать перекрестки: один, второй, третий.

- Налево, - требовала Инга Алексеевна.

- Налево, - шипели женщины сзади.

Однако светофор за светофором знаки в красном ободке указывали одно и то же: левый поворот запрещен...

В эти самые минуты Алексей Дикулин затормозил возле блочной пятиэтажки на проспекте Науки, приткнувшись передним колесом в бордюр перед рубиновой "Тойотой", откинул подножку, снял шлем и подошел к парадной напротив машины. Набрал код домофона.

- Леша, это ты?

- Я.

- Хорошо, я спускаюсь.

- Понятно, - развел руками Алексей, отпустив кнопку. - Чашечки кофе на дорогу не предвидится. Ладно, день длинный. Посмотрим, что будет дальше.

Спустя минуту щелкнул замок двери, на улицу легким шагом вышла Елена - в плотно обтягивающем ярко-желтом, с красными полосами от груди на бока, комбинезоне из какой-то мягкой кожи. Волосы были заплетены в десяток плотных косичек, так же переплетенных в одну общую косу. В ушах хищно поблескивали оправленные золотом рубины, в руке покачивался точно такой же, как комбинезон, желтый шлем с красными полосами от стекла назад.

- Черт возьми, до чего же ты красива! - поморщился Алексей, понимая, что под такой пассажиркой его бывалый "Ижак" будет выглядеть старой, полуразвалившейся сика-ракой. И хорошо, если водитель не произведет точно такое же впечатление.

- Спасибо, я знаю, - скромно кивнула девушка. - А это что? - указала она на закрепленный на багажнике рюкзак.

- Палатка, надувные матрасы, одеяло, полотенца, складная удочка, - пожал плечами Дикулин. - Мы ведь собирались ловить рыбу и загорать?

Лена красноречиво прищурилась на низкие тучи, ползущие по небу, коротко выдохнула, словно надеясь разглядеть облачко пара, склонила голову набок:

- Значит, купаться, ловить рыбу и загорать? Ну-ну... Ладно, раз обещала довериться - значит, посмотрю, что ты придумал. Поехали.

Она решительно направилась к мотоциклу, села на пассажирское сиденье, а когда Алексей занял свое место, обхватила его, крепко прижавшись к спине. Дикулин даже сквозь толстую косуху ощутил жар ее тела, облизнул мгновенно пересохшие губы, убрал подножку и с силой пнул рычаг кикстартера. Двигатель не подвел, схватившись с полоборота. Молодой человек, упираясь кончиками кроссовок в асфальт, вывел своего двухколесного коня на открытое место, воткнул первую передачу и дал полный газ, выворачивая в сторону путепровода на промзону "Парнас".

Санкт-Петербург, Невский проспект, дворец

Белосельских-Белозерских, Красная гостиная.

21 сентября 1829 года. 18:25

- Боже мой, Андрей! Да вас не узнать, милый мой! Боже мой, вы просто Геракл! - Княжна Юлия, словно занервничав, одним движением распахнула веер и принялась торопливо им обмахиваться. Зажатые в тугой корсет белоснежные груди с манящей темной щелью между ними несколько раз приподнялись и опустились в такт участившемуся дыханию. Девушка перехватила взгляд офицера и немедленно прикрыла веером свое декольте вместе с изумрудным колье и небольшой черной мушкой. - Я вижу, вы стали настоящим офицером, дорогой кузен. Даже не верится, что именно с вами мы всего десять лет назад играли в солдатиков и фрейлин.

- С тех пор прошла целая вечность, Юлия, - подступил ближе к княжне прапорщик в темно-синем мундире с золотыми пуговицами, в коричневых лосинах, с длинным палашом, свисающим на ремнях с широкого, тисненного золотом пояса. Плотные кудри молодого человека заставляли заподозрить, что нынешнюю ночь он провел в бигудях, да и рыжие густые усы носили следы тщательного ухода. - Мы больше не мальчик и девочка, но ваш голос, ваши глаза с тех пор не покидают моего сердца. Вы самая прекрасная девушка из всех, кого я встречал в своей жизни!

- Да, граф Андрей, когда-то я была чуть не вдвое выше вас, а ныне вы уже на голову переросли свою бывшую няньку... Вы стали настоящим мужчиной. - Девушка протянула ему руку, и офицер, упав на колено, с трепетом прикоснулся к ней губами.

- Юлия, счастье мое. Ваши голубые глаза не покидали моей памяти на протяжении всего этого похода! Ваши золотые волосы, коралловые губы, ваши тонкие брови, ваш голос, улыбка. Я все больше понимаю, что не могу жить без вас, что мои чувства к вам становятся лишь крепче и могут покинуть сердце только вместе с жизнью!

- Что вы говорите, кузен, - прикрылась веером княжна. - Вы заставляете меня краснеть.

- Юлия, любовь моя, - все еще оставался на колене молодой граф. - Мне сказали, что за все время турецкого похода вы не позволили приблизиться к себе никому, несмотря на попытки многих несчастных добиться вашего внимания. Могу ли я надеяться, что вы храните верность именно мне?

- Встаньте, кузен. - Девушка сложила веер и жестом повторила приказание. - Встаньте. Если вас это утешит, то могу сказать, что вы первый мужчина, который вошел в эту комнату и который находится со мной наедине. Однако в первую очередь это связано с родственными чувствами, которые я к вам питаю. К тому же, Андрей, не забывайте, что я заметно старше вас. Нас разделяют целых четыре года.

- Однако вы куда прекраснее этих бледных девчонок, что кружатся на балах, ие имея иных достоинств, кроме юности. Я уже знаю, какой вы стали, княжна, и насколько красивой останетесь на всю жизнь.

- Вы еще молоды, кузен, - девушка опять прикрылась веером, - и слишком доверяете воспоминаниям юности. Пройдет несколько лет, вы возмужаете еще больше, встретите иную партию и забудете о детских играх навсегда.

- Значит, по-вашему, - вскинулся офицер, - я достаточно взрослый, чтобы взламывать стены Браилова и рубиться с янычарами, но слишком молод, чтобы прикоснуться к вашим губам?!

- Так вот, значит, чего вы хотите... - Княжна сложила веер и прижала к подбородку. - Вы хотите прикоснуться к моим губам.

- Да! - твердо заявил офицер. - Я не собираюсь отказываться от своих слов и желаний. Я люблю вас, Юлия, и я хочу целовать вас, обнимать. Но более всего на свете я бы хотел добиться от вас ответного чувства и столь же страстного желания.

- Вы стали настоящим мужчиной, Андрей... - Младшая княжна Белосельская-Белозерская в задумчивости прикоснулась кончиками пальцев к щеке юного офицера, ощутила, как он, слегка склонив голову, попытался ответно прижаться к ним лицом, и чуть отступила. - Неужели вы действительно любите меня так сильно?

- Я отдам за вас жизнь, княжна! Ради вас, Юлия, я умру без единого колебания, я помчусь на край света, я... Я переверну этот мир!

- Вы говорите искренне, Андрей?

- Да я... - задохнулся офицер, чуть вытащил палаш из ножен и тут же в громким щелчком вогнал его обратно. - Приказывайте!

Княжна окинула взглядом обитую темно-бордовым шелком гостиную, потом указала веером на кресло, стоящее рядом с софой на резных изогнутых ножках. Гость тут же присел на его край, уперев конец ножен в паркетный пол, уложил руки на эфес с золотыми кистями темляка и чуть приспустил колено. Вся его поза выражала готовность мгновенно сорваться с места и мчаться в указанном направлении. Сама девушка присела на софу, тщательно расправив широкие бирюзовые юбки.

- Я хочу открыть вам одну тайну, кузен, - потупив взгляд, тихим голосом заговорила она. - И я надеюсь, что вы, Андрей, как мой родственник, как русский офицер, как мужчина, наконец, сохраните ее от всех, кто только попытается ее узнать. Даже от моих родителей.

- Клянусь честью! - Мужчина перекрестился, после чего чуть выдвинул саблю и поцеловал сверкающий клинок.

- Тогда слушайте, - вздохнула она. - Вы знаете, Андрей, что за всю свою жизнь я не допустила до себя ни одного мужчины и не приняла ничьих знаков внимания. Теперь я расскажу вам, почему. Много лет назад мне приснился сон. Во сне я увидела сфинксов. Это были хранители врат в страну мертвых. Они вырезаны из прочного сиенита и возрастом равны вечности. Я стояла в начале аллеи сфинксов, что в незапамятные времена охраняли от живых людей врата в мир мертвых. И услышала я слова о том, что найдется герой, который заберет этих сфинксов из давно умершей страны, перенесет в страну живую и поставит в ее столице, на берегах Невы, неподалеку от Петропавловской крепости. И было мне сказано в этом сне, что я обязана сохранить свою чистоту для этого героя, что должна быть верна ему всю жизнь до того часа, как сфинксы появятся на Неве и после этого до конца жизни. Тогда я не придала особого значения этому сну, кузен, но он заставил меня проявить интерес к таинственной египетской стране. К своему изумлению и ужасу, я узнала, что там, ныне засыпанная песками, действительно существует аллея сфинксов, и во главе ее стоят два человекольва, целиком высеченные из сиенита. И что местные дикари называют их хранителями врат в мир мертвых. В тот день и час поняла я, что явившийся мне сон был не простым, а вещим. И с того дня поклялась я хранить чистоту и верность для неведомого героя, который явится на бе-Рега Невы с двумя сфинксами, хранителями врат в страну мертвых. Вот так, кузен. Теперь вы знаете мою тайну и, я думаю, перестанете тешить себя напрасными надеждами.

- Сфинксы из Египта, - пробормотал офицер. - А что... А что, если я... я доставлю их к вашим ногам?

- Вы? - удивленно приподняла брови Юлия. - Тогда получится... Что свою верность я храню именно для вас. И тогда мне придется исполнить ваше желание.

- Я сделаю это, княжна. Я сделаю это для вас и не спрошу награды! - порывисто вскочил мужчина. - Я привезу сфинксов в Петербург и освобожу вас от обета, Юлия! А лотом буду с трепетом ждать вашего решения. Теперь прошу простить меня, но мне придется покинуть ваше драгоценное для меня общество. Я отправляюсь в Египет немедленно!

Москва, Большая Академическая улица. 21 сентября 1995 года. 10:25

Пустынник вышел на кухню, подкрался к Марине, жарящей яичницу с помидорами, стремительно обнял ее, поцеловав в шею.

- Колдуешь, хорошая моя?

- Да, завтрак делаю. Есть будешь?

- Нет, - мотнул головой маг, усаживаясь за стол. - Ребенок-то где?

- В школе, - изумленно повернулась к нему метелкинская супруга. - Ты чего, уже дни недели путаешь?

- Так на работу ходить не нужно, - сладко потянулся Пустынник, - вот и запоминать ни к чему.

- Это ладно, Толя, - выключила газ женщина. - Только ответь мне на один вопрос: ты почему ничего не ешь?

- Не хочу растолстеть, - зевнул колдун. - На банкетах и презентациях от еды не отвертишься, обидятся. Так что придется дома воздерживаться. Опять же на продуктах экономия.

- Причем тут продукты? - возмутилась Марина. - У тебя появилась другая женщина, да?

- С чего ты взяла? - опешил Пустынник.

- С чего, с чего. Вот уже неделю у нас с тобой не было нормального секса, только какие-то ласки странные. Ты непонятно куда пропадаешь из дому, ты ешь где-то на стороне. Там лучше готовят, да?

- Каждый раз, пропадая из дому, я возвращаюсь с деньгами, между прочим, - напомнил колдун. - И каждый день стараюсь приласкать тебя так, чтобы тебе было хорошо. Тебя, а не какую-то вымышленную любовницу. Мне нельзя сейчас растрачивать сексуальную энергию, мне приходится много думать, чтобы не ошибиться. Про даосизм слыхала? Нельзя тратиться на все сразу! Или мышление, или секс. Но я делаю так, чтобы тебе при этом было хорошо. Тебе, а не мне. Чем же ты недовольна?

- Мне не хватает твоего внимания.

- Подожди, - вскинул палец колдун. - Я выполняю все твои прихоти, я позволил тебе бросить работу, я ласков с тобой, как никогда прежде, я доставляю удовольствие тебе, а не себе. Какое еще внимание тебе нужно?

- Я хочу, чтобы ты ел мою еду, чтобы ты отдавался мне сам. Чтобы я знала, чем ты занимаешься.

- Неделя, - пробормотал Пустынник. - Ну, надо же, всего одна неделя...

Он понял, что в ближайшие часы никакой энергии от женщины получить не сможет.

- Чего неделя? - переспросила Марина.

- Ничего, - покачал головой Пустынник. - Кушай, пока не остыло.

Он поднялся из-за стола и ушел в комнату.

Неделя. Прошла всего неделя, прежде чем затюканная нищетой, жизненными невзгодами и нехваткой времени женщина, осыпанная нежданным богатством и вниманием, от состояния счастья перешла к недовольству. Семь дней - и она стала непригодной в качестве источника пищи.

В этот момент по комнате пополз гнилостный запах, и маг встрепенулся, моментально забыв про неприятности. Вонь стала сильнее, дохнуло сыростью. Послышался легкий треск разрываемой бумаги, с полки посыпались книги, и прямо из стены выдвинулся мертвец. В его наружности произошли заметные изменения: из груди торчал эфес меча, в животе появилась глубокая рваная рана, на лице отсутствовал нос. И тем не менее, он пришел - а значит, именно он вышел победителем в схватке за душу Испанца.

- Испанец... - злорадно захихикал маг. - Я нашел для тебя отличное вместилище. Надеюсь, ты доволен? Впрочем, для начала мне хочется пощупать твою память...

Пустынник жестом подозвал своего раба, после чего крепко припал губами к его губам, сделал глубокий вдох... В тот же миг тишину разорвал истошный женский визг. Колдун скосил глаза, увидел падающую без чувств Марину. Вот ведь тоже принесло дурочку! Он сделал выдох, возвращая мертвецу захваченную душу, отстранился, потер пальцами виски, оценивая полученные знания. Ну, пальмочки, золотые рыбки и голые девки были ему неинтересны. Воспоминание о том, как Испанец по приказу Изекиля уничтожил Око - тоже. Но вот круг знакомых проигравшего схватку колдуна... Оказывается, в Санкт-Петербурге был не один, а целых четверо СЛУГ Великого. И всех троих, оставшихся в живых, Испанец знал. А теперь знал и Пустынник.

- Отлично, - кивнул маг. - Изекиля мне, конечно, не достать. Зато я могу бить по его исполнителям. Значит, Лука, Кипара и Готик. Ну, посмотрим, посмотрим, сколько вы протянете с хорошим противником и помогут ли вам покровители из Великих...

В душе у колдуна появился хищный азарт, настроение заметно улучшилось: уже давно, очень давно ему не приходилось вести поединок с достойным противником. Впрочем, схватку одного против троих - это можно назвать настоящей битвой. Пожалуй, такое удовольствие будет стоить Ока.

Достойная месть Изекилю и проверка своего мастерства и находчивости в реальном сражении.

- Хотя, нет, - спохватился он. - Война не против троих, а против четверых. Как там, кстати, мои спириты?

Перешагнув лежащую женщину, он вышел на кухню, выставил на стол хрустальный графин, погладил холодной ладонью шар на его пробке, а затем внимательно вгляделся в поблескивающую поверхность, вызывая в памяти запах рыжеволосой медиумши, через которую он заворожил всю замкнутую на нее группу... Очень скоро он различил волосы женщины, услышал тяжелое дыхание ее компаньонок, отстранился от шара, сохраняя ментальный контакт. Спириты мчались куда-то на машине, причем, судя по обуревавшей их злости, хорошо держали след.

- Отлично, - кивнул он, взмахом руки убирая из шара искривленную картинку. - Думаю, сегодняшнего дня он не переживет.

Колдун, помогавший полиции его арестовать, не показался Пустыннику опытным магом. Скорее, какой-то любитель, вообразивший себя сверхъестественным существом. Пятерых смертных, зачарованных на убийство, на такого хватит с лихвой. Их ненависть заблокирует любую магическую контратаку, а драться одному против пятерых, да еще напавших неожиданно, да еще не имея никакого оружия... Хорошо, что смертные уже давно не носят при себе ничего опасного для окружающих. Нет, сегодняшнего дня недоучке не пережить. А душа его никого не интересует - мелочевка.

То ли дело Лука... Этот ушлый колдун просочился в настоятели какого-то пригородного храма в Тимачево и чуть не задаром сосет энергию молитв, которой его в церкви буквально заливают ничего не ведающие прихожане. А на Церковном погосте он же, как истинный последователь Изекиля, проводит черные мессы, заполучая себе уже энергию злобы, а заодно создавая всякого рода атрибуты для магических обрядов, вербуя себе рабов и учеников, упиваясь властью над жизнью и смертью. К такому врагу не очень-то и подступишься.

Послать к нему толпу зачарованных убийц? Так Лука способен сам выставить отряд преданных, не боящихся проливать кровь, бойцов. Посылать заклятия? Нет, он прикрыт силой не только собственных амулетов, но еще и мощнейшей энергетикой православной Церкви. Явиться для схватки лично, попытаться пробить защиту на месте, используя свои заклинания и амулеты? При прямом контакте действовать, конечно, проще, чем на расстоянии - но ведь Лука, увидев Пустынника, легко может послать в схватку учеников, прикрыв их своей энергетикой. Найти себе еще каких-нибудь знахарок и спиритов, поднять нескольких мертвецов да привезти с собой? И пока зачарованные люди и мертвецы свяжут боем учеников колдуна, самому попытаться справиться с Лукой? Нет, исход схватки непредсказуем, а энергетическую защиту Церкви, которая прикрывает любого настоятеля, так просто не пробить. Сложно все это и малоэффективно. Между тем, Пустынник хотел обеспечить себе гарантированную победу.

Вот если бы лишить Луку защиты Церкви...

- Нужно бить его не снаружи, а изнутри, - сосредоточенно потер виски маг. - Чтобы не проламывать христианский щит, а сразу подойти к противнику со спины. А ну... - Он снова огладил хрустальный шарик ладонью и вызвал в памяти запах топорника, что караулил дом в Красном Селе чуть не с первого дня.

Рыцарь тайного церковного ордена, как и подобало истинному защитнику дела православия, молился. Пустынник отстранился, еще... и оказался снаружи здания - двухэтажного, отдельно стоящего особнячка из красного кирпича. Узкая набережная, медленно текущая река. Слева - светло-бирюзовые ворота, за ними высокий шпиль над облупившимся зданием.

- Да это же лавра! - с облегчением вздохнул колдун и развеял картинку. - Ну, что же, половина дела сделана.

Он вернулся в комнату, к мертвецу, что, тупо покачиваясь, продолжал стоять на том же месте.

- Да, мой милый Испанец, тебя же тоже нужно куда-то убрать... - Колдун огляделся. - Ну-ка, красавчик, полезай в шкаф. Глаза я от тебя отведу. Я, конечно, не гамаюн, но на несколько дней моих заклинаний хватит. Давай, давай, шевелись.

Прикрыв за мертвецом дверцу, Пустынник присел рядом с женщиной, аккуратно постучал ее по щекам:

- Милая, что с тобой? Что случилось?

- А-а?! - Открыв глаза, Марина судорожно схватила его за руку, подняла голову, посмотрела на окно. - Он ушел?

- Кто?

- Этот... - Она отерла рукой лицо. - Толя, Толенька...

- Да что случилось?

- Я как вошла... Мне показалось, что ты целуешься с каким-то чудовищем. Вроде ожившего мертвеца.

- Зайчик мой, ну ты даешь, - покачал головой Пустынник. - Смотри, тебе с твоей ревностью еще и не то померещится. Знаешь, что я тебе скажу: ты пока приляг, отдохни. Я сейчас быстро смотаюсь по делам, потом вернусь, и мы с тобою съездим, купим тебе новое платье и украшения. А вечером пойдем в театр. Ты хоть помнишь, когда мы последний раз были в театре?

- Но я его видела, Толя! Своими собственными глазами!

- Это от переутомления, - ласково погладил маг женщину по голове. - Тебе нужно немного отдохнуть. Хотя бы несколько часов. Давай, встанем... Вот, так... - Пустынник проводил Марину до кровати. - Вот, а теперь ложись, я тебя одеялом укутаю. Теперь закрой глаза и ближайшие два часа их не открывай, хорошо?

Колдун оделся, прихватил ключи от машины и сбежал по лестнице вниз.

Первый раз он притормозил у газетного киоска, спросил карту Санкт-Петербурга. Ее у продавщицы не оказалось, но зато она послала клиента в ближайший книжный магазин. Здесь маг окинул взглядом полки отдела сувенирных изделий, ничего не увидел, подозвал к себе продавщицу.

- Простите, девушка, мне нужна карта Санкт-Петербурга.

- К сожалению, отдельной карты нет, - оглянулась та на полки. - Есть справочник "Желтые страницы". Там карта вклеена. Показать?

- Да, если можно.

Продавщица достала откуда-то из-под прилавка и выложила толстый талмуд с надписью "Телефонный справочник", раскрыла на первых страницах:

- Вот...

В справочнике город был разделен на два десятка секторов, каждый из которых изображался подробнейшей схемой. Пустынник без труда нашел на нем Александро-Невскую лавру, ткнул пальцем в дом за ней:

- Набережная реки Монастырки, дом три.

- Будете брать?

- Да, конечно.

- Пятнадцать тысяч в кассу, пожалуйста.

Колдун кивнул, заплатил престарелой тетке в очках-линзах двести рублей, получил двести тысяч сдачи, чек и, прихватив книжку с успевшей помяться обложкой, вернулся в машину, стремительно развернулся.

- Милая, не беспокойся, это я! - крикнул он, возвращаясь в квартиру. - Забыл сделать несколько звонков.

К счастью, в квартире Метелкиных телефон протянули и на кухню. Пустынник ушел туда, прикрыл за собой дверь. Набрал код междугородной связи, восемьсот двенадцать, ноль девять.

- Алло, справочная? Дайте мне пожалуйста телефон по адресу: набережная реки Монастырки, дом три... Нет, номера квартиры нет, это организация... Не знаю, тут в рекламе не указано. Давайте все, я разберусь... Спасибо.

Абонентов телефонной сети в маленьком домике оказалось аж девять. Маг вздохнул, придвинул к себе графин, огладил хрустальный шарик и снова перенесся в далекий сводчатый подвал, в котором двое топорников общались с незнакомым ему монахом. Пустынник снял трубку, набрал код города и номер телефона. Послышались длинные гудки. Прошла минута, другая - никто не отвечал. Маг нажал кнопку отключения связи, набрал следующий номер.

- Алло? - почти сразу ответили на том конце провода. Топороники же спокойно продолжали свое дело. Пустынник повесил трубку, набрал третью комбинацию цифр.

- Редакция слушает...

- Опять не то, - разорвал колдун связь и сделал четвертую попытку.

И тут ему наконец повезло: едва в трубке зазвучали гудки, как служители церкви синхронно повернули головы, а один из них быстрым шагом пошел к лестнице. Пустынник нажал на рычаг: сам он разговаривать с топорниками не хотел. Да и звонок они отследить могут. Главное - теперь он знает их номер.

- Я скоро вернусь! - крикнул Пустынник отдыхающей Марине и опять вышел на улицу.

Теперь ему требовалась женщина. Не взрослая, способная оказать решительное сопротивление, и не молодая - чтобы голос звучал не по-детски. Не поверят ведь топорники ребенку. Девушка лет пятнадцати-двадцати. Школьница, студентка, юная мамаша. Увязаться следом в парадную, а когда жертва откроет ключами дверь - вломиться в квартиру вместе с ней. А там - делай что хочешь. Однако колдуну повезло: чуть не сразу, выйдя во двор, он увидел девицу, гордо помахивающую сотовым телефоном, висящим на запястье на коротком ремешке. Пустынник повернул следом за весело мурлыкающей красоткой с окрашенными "перьями" серо-рыже-зелеными волосами, в короткой, несмотря на зябкую погоду, кожаной куртяшке и плотно облегаю-Щих черных джинсах, и когда она шагнула в парадную соседнего дома, торопливо скользнул следом, рванул за плечо:

- Один поцелуй, крошка... - Маг прижал ее к стене, прильнул к губам, сделал глубокий вдох, после чего отпустил жертву.

Девица схватилась за горло, выпучила глаза, бесшумно захлопала ртом; коленки ее подогнулись, лицо мертвенно побледнело. Пустынник спокойно снял телефон с ее руки, быстро набрал номер, поднес трубку к уху. Два длинных гудка, щелчок:

- Да благословит вас Господь, - вкрадчивым голосом ответил топорник.

- Спасибо, святой отец... - украденный голос звучал звонко, хотя и с легкой хрипотцой. - Рассейте мои сомнения, святой отец. Я сама из поселка Тимачево, под Петербургом. Верующая. У нас отец Афанасий в храме служит. И вот пригласил он меня на кладбище завтра ночью, перед полуночью. Сказывает, служба там будет. Я вот и сомневаюсь: разве может быть служба ночью, да еще и на кладбище?

- А кто вы, дочь моя? Почему мне звоните?

- Я с сомнениями к тете Лизе обратилась, - немного тише, чтобы не сорваться на писклявость, ответил Пустынник. - А она ваш телефон и дала. Здесь она живет, в Тимачево. Сказала, чтобы я с вами посоветовалась.

- Что за тетя Лиза? - не отставал топорник. - Откель меня знает? Как ее по имени-отчеству, фамилия как?

- Простите, я, наверное, ошиблась, - испуганно пискнул колдун и отключил трубку. Потом присел возле скрючившейся девушки, откинул ее на спину, повернул голову лицом вверх, опять прикоснулся к губам, с силой выдохнул.

Разноцветная красотка с хрипом втянула воздух, закашлялась, втянула снова. Оперлась руками в грязный пол, поднялась, привалилась спиной к стене.

- Ну что, очухалась? - присел рядом Пустынник. Девушка кивнула.

- А говорить можешь?

- На... Наверное... - с трудом выдохнула она.

- Ну, так никому о случившемся не говори, понятно? -Маг дождался кивка и погладил ее по голове: - Запомни, смертная. Никогда не входи в парадную, в лифт или еще куда с незнакомыми мужчинами. На улицах столько подонков, а ты даже по сторонам не смотришь. И еще... - Он оттянул нагрудный карман курточки и сунул в него телефон: - Впредь постарайся быть скромнее, хорошо?

- Что... Что со мною было? - наконец справилась с языком девица.

- Ничего, - поднялся Пустынник. - Тебя даже не изнасиловали. Хотя ты явно напрашивалась. Ладно, прощай. У меня еще много дел. Я наметил себе на сегодня культурный отдых. Мне нужно успеть расслабиться и побаловать свою даму.

Санкт-Петербург, Зимний дворец, Рождественский бал. 10 января 1830 года. 19:30

Белый зал Зимнего дворца был залит ярким, почти дневным светом пятисот восковых свечей, сияющих в держателях на стенах и двадцати подсвечниках, выставленных перед окнами, на трех огромных люстрах, что свисали чуть не до самых голов гостей. Оркестр занимал место в левом, ближнем к крепости, углу, оставляя остальное пространство Для танцующих. Бал открывал сам император. Взяв за руку юную Елену Горчакову, он вывел девушку в центр зала и, в такт звукам полонеза, повел ее по кругу. Следом начали торопливо выстраиваться другие пары.

Младшая княжна Белосельская-Белозерская, легонько обмахиваясь веером, стояла рядом с матерью и вполуха слушала разговоры престарелых тетушек, обсуждающих столь странный выбор: уж не выбрал ли себе царь новую фаворитку? Юлия довольно часто оставалась без кавалера на танец - все прекрасно знали, что путь к ее сердцу закрыт Для всех, и приглашение не даст ничего, кроме нескольких тУров по залу и вежливого раскланивания.

Не желая погружаться в сплетни, девушка отошла к окну, вгляделась в темноту. Там, на противоположном берегу Невы, над Петропавловской крепостью, в честь праздника полыхали сотни факелов. Еще два костра горели над ростральными колоннами чуть в стороне. Увлекшись, княжна совсем не заметила возникшего вокруг нее волнения и повернулась только после громкого, требовательного покашливания.

- О, простите, ваше величество, - глубоко присела она перед Николаем в вежливом поклоне.

- Наша затворница скучает? - жестом разрешил ей подняться император. - Известная недотрога и мужененавистница. Однако, однако, кто бы мог подумать...

Николай Первый взял ее под локоть и не спеша повел вдоль окон, вызвав новую волну перешептываний за спиной.