Чтение 13–й страницы книги ~Московский клуб~

* * *

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: УРУС

БАЗА КАНТОРЫ ЗУЗИНИДЗЕ

ИНОГДА ЛУЧШЕ НЕ ПРОСЫПАТЬСЯ

Тишина. Полная, невозможная тишина. Это было странно, и именно на это обстоятельство обратила внимание Петра в первую очередь. Обычно, когда она просыпалась, начинала играть музыка. Легкая, едва уловимая, прячущаяся на самом краю восприятия, она помогала прийти в себя, дарила бодрость и приятное настроение. Сейчас же музыки не было. И не было времени. Таймер включался сразу же, как только процессор "балалайки" понимал, что сон ушел. Петра любила знать, во сколько она просыпается, поэтому одновременно с музыкой появлялись большие белые цифры часов, затем они исчезали, и узнать время можно было, чуть скосив глаза в сторону: программа "балалайки" улавливала желание девушки, и в уголке напыленного на глаза наноэкрана появлялись маленькие цифры.

Теперь их не было. Ни больших, ни маленьких. И музыки не было. И символов пришедших сообщений. Сеть молчала, значит, с "балалайкой" что-то случилось.

А потом Петра вспомнила.

И вскрикнула, дернулась, попыталась резко подняться...

- Не спеши, метелка, не спеши.

Девушка открыла глаза и сразу же зажмурилась: прямо над ней висела яркая лампа. Смотреть на нее было невозможно, но чувства уже включились, рецепторы послали сигналы в мозг, рассказывая что и как.

Ситуация, судя по всему, была печальной. Полностью обнаженная, она лежала на чем-то узком: то ли на столе, то ли на каталке. Руки, ноги, грудь и живот стягивают пластиковые ремни, не давая возможности пошевелиться. Поверхность стола (каталки?) гладкая, металлическая, но холода не ощущается, положили не только что. Можно пошевелить пальцами, можно состроить гримасу и неглубоко вздохнуть. И ощутить несильную боль в районе груди.

- Мы удалили маяк из твоего ребра, чуть-чуть поколет и все. Шрама не останется, обещаю.

Петра чуть-чуть приоткрыла глаза и сквозь ресницы посмотрела на говорящего. Худой сутулый человек в белом халате и наномаске. На левой руке тонкая хирургическая перчатка, правая открыта, и пальцы мягко прижимаются к бедру девушки. Хирург медленно прошел вдоль пленницы, ведя пальцем по телу девушки. Ему было приятно гладить ее нежную кожу. А Петра чувствовала, как бегут по телу мурашки. Не от холода, от омерзения.

- Где я?

Голос прозвучал хрипло, чуждо. И Петра поняла, что впервые в жизни ей страшно по-настоящему. Даже там, в неуправляемом шаттле, она не боялась так, как сейчас. Пусть она кричала, визжала, но в глубине души верила, что спастись можно, что случится чудо, управление вернется, и машина выйдет из пике. Или отстрелится спасательная капсула. Или Джим придумает что-нибудь еще... Там она верила, надеялась. А здесь, обнаженной, стянутой ремнями, ощупываемой сутулым человеком, Петре верить было не во что. Это был не сон - кошмар. И рассчитывать на чудо не приходилось.

- Where am I?

- Говори по-русски, - скривился сутулый, - или заткнись.

- Где я?

- Тебя это не касается, - буркнул человек в наномаске. - У друзей.

Его рука погладила грудь девушки и опустилась чуть ниже, на ребра, туда, где покалывало.

- Больно?

- Нет.

- Очень хорошо.

Ужас не помешал Петре испытать стыд. Ей было неприятно, что сутулый смотрит на нее, голую, щупает ее, улыбается, заглядывая между ног. Петра поняла, что хирург мог привязать ее и в более пристойной позе, но не захотел. Решил развлечься. "Он меня поимел?"

Видимо, вопрос отразился на лице девушки, потому что сутулый издал короткий и злой смешок:

- Не волнуйся, метелка, тебя еще не трахали. С этим строго. Но если твой дедуля не согласится с условиями Ассоциации, очередь к тебе выстроится длинная.

Петра закусила губу.

- Ты закончил?

Дверь открылась, и в комнату вошел еще один похититель: плечистый мужчина в черном спортивном костюме и такой же, как у сутулого, наномаске. Хирург вздрогнул и убрал руку с бедра девушки.

- Маяк вытащил?

- Да.

- А чего спишь? Сказано же было: вытащишь маяк - сразу докладывай, не хрен метелку втихаря лапать.

- Гладенькая она такая, - облизнулся хирург. - Вкусненькая.

- Верхолазки все вкусненькие, - буркнул второй. - Это в Урусе к восемнадцати годам уже по паре детей имеют, а пузо можно подвязывать.

"Урус, - машинально отметила Петра. - Что такое Урус?" Но "балалайки" не было, и доступ к информационным массивам сети был закрыт. "Надо запомнить - Урус".

- Верхолазки до самой смерти подтянутые. А хрен ли им не быть подтянутыми, когда у каждой личный пластик в холуях бегает да наны в заднице вертятся, жир сжигают. Не знают, куда бабки девать, суки.

И сутулый, и второй похититель говорили по-русски, проблем с пониманием которого у Петры не возникало. Несмотря на то, что жизнь девушки проходила в Западной языковой зоне, в доме деда было принято говорить только на языке Пушкина.

- Ладно, - опомнился второй. - Заговорились мы с тобой! Пора метелку паковать.

Хирург с сожалением развязал ремни и коротко велел:

- Одевайся!

Под ноги девушке упал сверток: сероватые трусики (Господи, кто их носил?), бесформенный коричневый комбинезон, резко пахнущая хлором футболка, носки и фоссовки.

- Это мне?

- А кому же еще?

И похитители стали с интересом наблюдать, как злая Петра неуверенно разбирает тряпки.

* * *

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: СИТИ

"ПОДСОЛНУХ"

КОНЕЙ НА ПЕРЕПРАВЕ НЕ МЕНЯЮТ

- Наши действия уже вызывают отклики. Вы читали? - Старович щелчком вывел на экран ленту новостей The Management Review.

"Цены на акции "МосТех" растут, но спрос все равно превышает предложение. Кажется, мы становимся свидетелями завершения грандиозной операции по приобретению контрольного пакета акций транснациональной корпорации. Это может стать прецедентом: никогда ранее корпорации не меняли хозяев подобным образом. Разумеется, всех интересует вопрос, как смог Железный Ром аккумулировать такие средства? И для чего ему "МосТех"? Ответы мы получим в ближайшие дни, а пока появляются намеки на новую сенсацию: по результатам сегодняшних торгов выяснилось, что некая сила начала активную скупку акций "Фадеев Групп"..."

- Операция началась, операция стала заметна людям, остановить процесс я уже не могу. - Когда речь шла о близких ему вещах, Старович выражался предельно четко и ясно. - Сейчас Роману не до этих новостей, но через несколько часов его аналитики закричат так, что он не сможет их игнорировать.

- Мы знали, что не сможем удержать свои действия в секрете. - Мертвый невозмутимо поправил тонкие черные перчатки. Сначала на правой руке, затем на левой. - Это биржа, господа, на ней все тайное очень скоро становится явным. Вы только думаете запустить на нее цент, а спекулянты уже знают, как это отразится на финансовом рынке.

- Разумеется, все понимали, что покупку "Фадеев Групп" невозможно удержать в секрете, - пробурчал Холодов. - Но я, признаться, думал, что к этому моменту мы плотно возьмем Романа за жабры. Сейчас у Фадеева есть возможность защищаться.

- Иногда рушатся даже самые проработанные планы, - хладнокровно произнес Кауфман.

- Даже твои? - жестко спросил президент "Науком".

- Даже мои.

- Я, конечно, не специалист в ваших делах, Максимилиан, - неожиданно сказал Старович, - но мне кажется, хорошо, что все закончилось именно так. В случае если бы захват Петры провалился, вышел бы крупный скандал. А так все шишки посыплются на Ассоциацию.

- Напомню, что нам была нужна Петра, чтобы оказывать давление на Фадеева, - фыркнул Мертвый. - У Романа контрольный пакет, и я не знаю другого способа заставить его расстаться с акциями.

- Придумаем что-нибудь, - неуверенно протянул Старович.

- В том то и дело, что не придумаем, - вздохнул Кауфман. - Фадеев договорится с Ассоциацией, заплатит выкуп, получит девчонку назад и спрячет ее так, что мы никогда до нее не доберемся.

- Ты уверен, что Роман будет платить Ассоциации? - быстро спросил Холодов. - Он жесткий человек, и не в его правилах поддаваться на шантаж.

- Моратти приказал мне не предпринимать никаких серьезных шагов в течение ближайших суток, - поведал Мертвый. - Введен запрет на любые облавы и налеты, нельзя беспокоить местных проходимцев. Далее. В Анклав прибыла бригада безов из Эдинбурга, это передовая группа. По моим данным, Фадеев уже направляется сюда. Вывод: Железный Ром будет платить.

- Можно ли договориться с Ассоциацией? - после паузы поинтересовался Холодов. - Перекупить контракт, в конце концов? Через третьих лиц, разумеется.

- Я пытаюсь, но это маловероятно. С верхолазом уровня Фадеева Ассоциация будет играть честно, а наши усилия могут привести к тому, что похитители ликвидируют девушку и уйдут на дно.

Это не устраивало Московский Клуб даже больше, чем Романа Фадеева.

- Но мы уже начали покупать акции, - промямлил Старович. - И будем выглядеть полными идиотами, если не доведем дело до конца.

Кауфман поджал губы, но промолчал. Самый маленький и тщедушный из всех присутствующих, Макс вел всю беседу, исподволь показывая и Холодову и Старовичу, что именно от него зависит благополучие проекта. Мертвый не давил, не навязывал свое мнение, с уважением выслушивал высказывания компаньонов, но любое совещание поворачивал в нужную себе сторону, даже не советуясь, а просто ставя друзей перед фактом принятого им решения.

Лидерам Московского Клуба не очень понравилась предложенная Кауфманом интрига с Петрой. Подобный ход нарушал все писаные и неписаные правила взаимоотношений между корпорациями. Мертвый был категоричен: "хочешь иметь то, что никогда не имел, делай то, что никогда не делал!" - и продавил идею. Когда возникла нештатная ситуация и Петра ускользнула, Холодов и Старович встретили известие без восторга, но и без того бешенства, в которое впал Кауфман. Их даже устроило, что все образовалось "само собой" и Макс инициировал встречу, чтобы подбодрить друзей, объяснить им, что ничего не изменилось: Петра еще попадет в его руки. Надо только проявить жесткость.

- Как наши дела на бирже? - вдруг спросил Мертвый. - Я понял, что процесс пошел, но хочу знать цифры.

- На сегодняшний день мы контролируем тридцать три процента акций "Фадеев Групп", это чуть больше блокирующего пакета. За завтра я планирую собрать еще одиннадцать, максимум двенадцать процентов. Но это предел. Все остальное надо брать у Фадеева.

- Если Петра ускользнет, мы сможем потребовать созыва экстренного собрания акционеров, блокирующий пакет это позволяет, и поставить вопрос о бессмысленности покупки "МосТех", - задумчиво протянул Холодов. - Но это будет ходом отчаяния: большинство все равно проголосует так, как скажет Роман.

- Фадеев заберет "МосТех", и все наши усилия пойдут прахом, - закончил Старович. Финансовый директор "Науком" подумал и добавил: - А я не хочу проигрывать.

- Никто не хочет, - буркнул Холодов.

Друзья снова начали мыслить одинаковыми категориями. Цифры заслонили мораль, амбиции - судьбу девушки. Похищение Петры стало лишь частью плана, элементом игры. Что скрывается за словом "похищение" никого не волновало. Почувствовавший это Мертвый тонко улыбнулся.

- Игорь, Гена, продолжайте действовать так, как было запланировано. Я понял, что у меня есть еще сутки, и обещаю, что найду Петру.

- Тебе же запретили?

- Плевать! Мы вместе?

- Вместе! - кивнул Холодов.

- Вместе! - подтвердил Старович.

- А раз так, то я переверну весь Анклав, но Петру отыщу. И мы прижмем Фадеева.

* * *

АНКЛАВ: ЭДИНБУРГ

ТЕРРИТОРИЯ: ДАУН TAУH

"ФАДЕЕВ ТАУЭР"

НЕПРОСТОЙ ДЕНЬ, ЛЕНЧ ОСТАЛСЯ НЕТРОНУТЫМ

Попытка объять необъятное - еще один признак паники. Фадеев прекрасно знал об этом, не раз наблюдал подобное поведение у своих врагов, посмеивался над ним, но сам, оказавшись в затруднительном положении, стал действовать точно так же. В обычном случае, столкнувшись с проблемами в бизнесе, Железный Ром тщательно обдумывал ситуацию, взвешивал все "за" и "против", выбирал наиболее оптимальный путь и строго придерживался его, заставляя себя не думать о других вариантах. Но похищение Петры выбило Фадеева из привычного русла. Это был удар в спину, исподтишка, и, что самое плохое, Роман не мог действовать в своей обычной жестко-агрессивной манере. Внучка была его сокровищем, его кровью, его надеждой, смыслом его жизни. Фадеев мог рисковать всем своим состоянием, положением в обществе, свободой, но ни за что не поставил бы на кон жизнь Петры. Эта ставка оказалась для него слишком высокой.

И он, внешне оставаясь спокойным и невозмутимым, суетился, нервничал, перебирал в памяти все новых и новых партнеров, компаньонов, обязанных ему людей, обращаясь ко всем, кто мог хоть чем-то помочь.

Попытка объять необъятное - еще один признак паники.

Роман совершал шаги, для себя невозможные, искал поддержки даже там, где ни в коем случае не следовало демонстрировать свою слабость. Где-то в глубине души Фадеев понимал, что совершает ошибку, но страх за жизнь Петры глушил доводы рассудка. Чудеса возможны, люди, к которым он обращается, имеют большую власть, и вдруг они смогут надавить на Ассоциацию? Всадник уже пообещал свою помощь, пришло время подключить еще одну сильную команду, кое-чем обязанную Роману. Пусть Ассоциация узнает, что за жизнь Петры с нее спросят многие, пусть задумается.

И Фадеев вызвал Тао, курирующего приобретение "МосТех" со стороны китайцев. Вызвал вопреки всем правилам по прямому, хоть и защищенному каналу, что сразу же отметил полковник:

- Ваши действия слишком опасны.

- Все плохое, что могло случиться, уже случилось, - буркнул Роман. - Вы уже знаете о моих проблемах?

- До нас дошли слухи, - осторожно ответил Тао. - Но разве это имеет отношение к делу?

Фадеев вспыхнул. "Не имеет отношения к делу?! Ах ты, желтая обезьяна! Неужели не понятно, что все, что имеет отношение ко мне, имеет отношение к делу?" Ради кого рисковать, для чего забираться на вершину горы, если плодами победы воспользуются чужие люди? Понимал ли Тао, что Фадеев способен бросить незавершенную операцию, если с его внучкой что-нибудь случится? Плюнуть на все и завалить проект? Конечно, понимал и сейчас корил себя за глупый вопрос.

- Послушайте, пол...

- Прошу вас, никаких имен! - едва не прокричал китаец.

- Моя линия отлично защищена, - поморщился Роман.

- И все же...

- Я хочу знать, что вы намерены предпринять?

- Мы? - удивился Тао. - Но при чем здесь...

- У меня есть все основания предполагать, что проблема стала следствием нашего сотрудничества, - жестко произнес Фадеев. - Кау...

- Пожалуйста, не надо имен!

- Хватит меня перебивать!

- Извините, - буркнул китаец.

Полковник окончательно понял, в каком состоянии пребывает Роман, и был вынужден смириться. Фадеев же, почувствовав податливость собеседника, сбавил напор.

- Я расцениваю происшедшее как попытку давления на меня. Странно, что вы не задумались об этом. Мне кажется, все очевидно. Те, о ком я говорил, просчитали нашу связь, все поняли и решились на крайние меры. Моя проблема стала следствием наших деловых отношений, и решать ее придется совместными усилиями.

- Насколько я знаю, предполагается, что за вашей проблемой стоит одна торговая ассоциация, - медленно проговорил Тао. - При чем здесь люди, которых вы упоминали? При чем здесь наше деловое партнерство?

- Вы опытный человек и понимаете, что такое охрана класса "А". Преодолеть ее не по зубам даже Ассоциации, иначе бы меня похищали каждую неделю. Я уверен, что похитителям помогли: кто-то отвернулся в сторону, кто-то не стал проверять подозрительного человека или пропустил без досмотра мобиль. Наши противники могли не мараться сами, а просто обеспечить Ассоциации комфортные условия. Возможности у них есть.

- Да, - вынужден был согласиться китаец, - возможности у них есть. Прошу извинить мою недогадливость, я не рассматривал ситуацию под таким углом.

- Тогда я возвращаюсь к своему вопросу: как вы можете мне помочь?

- К сожалению, мои возможности на территории интересующего нас Анклава крайне ограничены.

- Я не требую чудес, - усмехнулся Фадеев. - Я хочу, чтобы лидеры Триады провели переговоры с Ассоциацией. Суть такая: я выполню все требования похитителей, заплачу столько, сколько они скажут, и готов не преследовать их в дальнейшем. Взамен мне нужны гарантии, что девочка вернется домой без единой царапины. А самое главное - время. Наша биржевая игра выходит на финишную прямую, завтра я планирую ее закончить, и к этому времени Петра должна оказаться на свободе.

- Если Ассоциация станет затягивать переговоры, значит, ее действительно наняли наши враги, - понял Тао.

- И тогда они сделают мне предложение, от которого я не смогу отказаться, - негромко продолжил Фадеев. - И все наши планы полетят к чертям.

- Весьма неожиданно слышать подобные слова от человека вашего положения, - проронил полковник.

Тао искренне считал, что хорошо изучил Фадеева, и был несколько удивлен, обнаружив у него уязвимое место. В будущем это может пригодиться. Но Роману было плевать на будущие взаимоотношения с китайцами. Его волновал сегодняшний день.

- Вы все поняли?

- Я все понял, - подтвердил полковник. - Обещаю, что Триада немедленно начнет переговоры. Уверен, мои друзья сумеют донести до Ассоциации понимание необходимости четко придерживаться договоренностей.

- И время, - напомнил Фадеев.

- Разумеется, - буркнул Тао. - Мы ведь заинтересованы в благополучном и скором исходе не меньше вас.

- Рад, что вы это понимаете.

Роман отключил коммуникатор.

Ну что ж, уже кое-что. Правда, Ассоциация еще не выставила свои условия, но это даже к лучшему: вмешательство столь серьезных структур, как Консорциум и Триада, даст понять похитителям, что наглеть не следует. И вообще, даст понять, что верхолаз Фадеев - это не только СБА. Того, что менеджеры Ассоциации запаникуют, Роман не боялся: не те люди. Да, бизнес у них грязный, но довели они его до совершенства, демонстрируя в каждой своей операции тонкий ум и умение рассчитывать последствия. Ассоциация - это не сборище маньяков, а коллектив вполне вменяемых людей, с которыми можно договориться.

На мониторе появилось изображение секретаря:

- Господин Фадеев, к вам Иржи Кронцл.

Зятек пожаловал... Видеть его не хотелось, но и выгнать отца Петры в такой момент Роман не мог. И, несмотря на то, что он намеревался просмотреть биржевые сводки, Фадеев кивнул:

- Пусть войдет.

И отец Петры не вошел, а буквально ворвался, едва не сбив с ног секретаря.

- У меня важные новости!

Иржи прокричал фразу, даже не дождавшись, пока секретарь закроет за ним дверь. И без приглашения плюхнулся в кресло. Фадеев скривился, почувствовав запах виски: перед визитом зятек пропустил не менее двух стаканчиков. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Роман до сих пор не понимал, что нашла в этом чехе Ольга. С первого взгляда было ясно, что парень женится на деньгах, что видит в жене только трамплин в будущее, что ничего собой не представляет, но... Ольга по-настоящему любила Иржи, и Фадеев смирился. Свадьбу сыграли, способностей зятя, как и предполагалось, хватило лишь на высокую, но ничего не значащую должность в корпорации, самолюбие Кронцла было уязвлено, но спорить с Железным Ромом он не рискнул, а использовать Ольгу более тонко ума не хватило. Потом Ольга погибла, и Фадеев скрепя сердце продолжал терпеть родственника, доходчиво объяснив ему, чтобы не рассчитывал на место президента: все, абсолютно все Роман оставлял внучке.

- Мне прислали диск! - Иржи вытащил из кармана блестящий кружочек и бросил тестю на стол. - Вот!

- Ты сообщил Шону?

- При чем здесь Шон? Я сразу примчался к вам, - растерянно ответил Иржи. - Диск принес курьер... Я думал, ошибка, но потом увидел штамп.

В центре диска озорно улыбался глобус - эмблема Всемирной ассоциации поставщиков биоресурсов. Эту веселую картинку знали все верхолазы, она снилась им в кошмарах.

- Я позвонил Петре, ее "балалайка" не отвечает. - Кронцл жалко посмотрел на Романа. - Что происходит?

Фадеев забыл сообщить родственнику о возникшей проблеме.

- Ты смотрел диск?

- Нет.

- Тогда смотри. И молчи.