read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Она умолкла. Мне было неловко - и оттого, что она совершенно бесцеремонно вломилась в мою спальню, при этом называя меня хамом, и оттого, что я не понимал, зачем это ей понадобилось. Выпереть ее за дверь в ее же собственном доме было бы не только невежливо, но и просто опасно. А делать это галантно я не умею - в высшем обществе за дверь всегда выставляли меня.
Я вздохнул, подошел к столу и отпил воды из кувшина. Очень невежливо, но я решил быть хамом, коль скоро уж она меня им назвала. Мне хотелось, чтобы она убралась вон, но почему-то я не мог ни сказать ей об этом, ни повести себя так, чтобы она ушла сама. Я представил, как это выглядит со стороны, и поморщился.
- Перепили? - безжалостно осведомилась Йевелин.
Я усмехнулся.
- Сударыня, я не обязан вас развлекать. Во-первых, вы должны быть с супругом. А кроме того, в замке достаточно высокородных кавалеров, которые без сомнения сумеют развлечь вашу особу...
- Мой супруг занят, - отрезала она и стиснула веер. - А что до высокородных кавалеров, то половина из них неспособна связать и двух слов, а другая и вовсе без всяких слов норовит забраться под юбку.
- И с чего вы взяли, что я не отношусь ко вторым? - насмешливо спросил я.
- Вы здесь уже третий день и еще не попытались. Этого довольно. Виконт, скажите, вы предпочитаете мужчин?
Это звучало так невозмутимо, что я поперхнулся и уставился на нее, с трудом подавляя смех. Она смотрела на меня немигающими глазами, голубыми и прозрачными, как ледяная вода, бьющая из-под земли, всем своим видом требуя ответа. Ее тело при этом оставалось совершенно неподвижно, только лицо чуть повернулось в мою сторону.
- Нет, - справившись с собой, честно ответил я.
- Хорошо, - сказала Йевелин.
Я посмотрел на нее с интересом. Вчера и позавчера во время застолья я, подвыпив, глазел на нее куда больше, чем собирался - то есть столько же, сколько большинство присутствующих в зале мужчин, а она была довольно любезна и очень вежлива, поэтому ее нынешнее поведение ставило меня в тупик.
- Вы хотели мне что-то сказать? - предположил я, пытаясь хотя бы подтолкнуть ее к ответу. Пока это было забавно, но мне бы не хотелось, чтобы сюда вошел ее муж, а я бы не имел ни одного мало-мальского объяснения тому, что маркиза делает в моей спальне.
- Нет. Да, - сказала она и с вызовом посмотрела на меня. Потом вдруг быстро отвела взгляд, и я замер, решив, что она засмущалась, но это смехотворное заблуждение быстро развеялось, когда Йевелин протянула узкую бледную руку и взяла со стола лист пергамента, залитый красными чернилами. - Это вы рисовали?
Не знаю, как она смогла там что-либо разобрать, но отрицать очевидное было глупо.
- Вы рисуете?
- Когда думаю. Помогает сосредоточиться.
- О чем вы думали? - спросила она и, не дожидаясь ответа, сказала: - Я тоже рисую.
Не знаю почему, но это сообщение меня безумно удивило. Высокородные дамы частенько балуются художествами, чаще всего с самыми удручающими результатами... Я знал это лучше многих, но наличие подобных увлечений у леди Йевелин меня почему-то не разозлило, а почти... обрадовало. Я уже хотел поинтересоваться, можно ли посмотреть ее работы, если таковые имеются, когда она отложила листок и сказала:
- Очень решительный штрих. У вас рука не дрогнет, что бы ни случилось.
Это да - дрогнувшая рука вполне способна послать стрелу в спину друга, а не врага, но этого я ей, разумеется, не сказал. Вместо этого я чуть было не ляпнул весьма глуповатое "Вы мне льстите", но она, не глядя на меня, приказала:
- Расскажите мне что-нибудь. Рассмешите меня.
Это по-прежнему был приказ, но теперь в нем слышалась слабая, почти неуловимая дрожь. Так голос дрожит от ярости. Я сначала подумал, что от мольбы, но нет - от ярости...
- Я не знаю смешных историй.
- Тогда расскажите страшную. Всё равно.
Я вспомнил мистично поблескивающие глаза Куэйда Аннервиля, повествующего о том, как Йевелин улыбалась, когда скармливали собакам соблазненного ею менестреля. Сейчас, глядя на неподвижное и неприлично красивое лицо Йевелин, я не мог себе этого представить. Хотя... обладатели именно таких лиц смеются над подобными вещами легче всего.
- Я плохой рассказчик.
- Бросьте кокетничать. Вы ведь не женщина.
- Да, правда же, плохой.
- Ну ладно! - она вдруг резко поднялась и шагнула вперед, но пошла не к выходу, как я надеялся, а к окну - У вас тут такая духота! Что, слуги вовсе не проветривают? - сказала она и распахнула ставни.
Блекло-желтый свет брызнул на ее волосы, юбки, на мраморные плитки пола, на мышиную нору в стене под самым окном.
Что-то было не так. У нее что-то было не так, что-то случилось. Как у Юстаса... У нее и у Юстаса что-то случилось. Проклятье, я надеюсь, не между ними!..
- Тогда давайте сделаем вот что, - сказала Йевелин, глядя вниз, во двор, - я стоял слишком далеко и не мог видеть, на что именно направлен ее взгляд. - Вы скажете мне какой-нибудь маленький секрет, что-нибудь такое, чего бы вы не сказали в обычном разговоре. Что-то, что вы знаете и чего обычно не говорите, пока вас не спросят. Маленький секрет. Сначала вы расскажете ваш. Потом - я расскажу свой. И так - пока у нас не кончатся тайны.
Я смотрел на нее, пытаясь понять, не издеваются ли надо мной. Но нет. Лицо Йевелин было спокойно, но напряжено, на гладком, без единой складки лбу выступили капли пота. От нее по-прежнему веяло холодом, но теперь - еще и силой, твердой, несгибаемой, зато вполне способной сгибать. Любящей сгибать.
Понимая, что она не может говорить серьезно, я усмехнулся и скрестил руки на груди:
- Хотите поиграть? Ну давайте.
- Да, - зачем-то подтвердила она и кивнула, еще раз подтверждая уже сказанное. - Да, я хочу поиграть. Ну, что вы замолчали? Хотите, я начну?
Я пожал плечами. Это было довольно занятно, но меня не покидало чувство легкой тревоги, почему-то усиливающееся, когда я смотрел на волосы Йевелин, на изгиб мягкой платиновой волны.
- Я лишилась девственности в двенадцать лет.
Хорошенькое начало! Уж не ждет ли она от меня подобной откровенности?!
- Я пять лет хранил верность одной женщине, - язвительнее, чем хотелось бы, проговорил я. Она обернулась, бросила на меня резкий взгляд.
- Хранили? А теперь уже нет?
Почему-то ее слова меня не задели. Я только улыбнулся шире, не отводя взгляд.
- Я же не спрашиваю вас, с кем вы лишились невинности. В этой игре вопросы задавать нельзя.
- Да? - светлые брови изогнулись так изящно, что это просто не могло быть естественным движением. - Точно?
- Без сомнения, - твердо сказал я.
- Ну хорошо. В детстве я украла у матери браслет и списала пропажу на служанку. Ее высекли так, что вся спина осталась исполосована шрамами.
Забавно. Я, пожалуй, не отказался бы спросить, сделала ли она это нарочно, чтобы полюбоваться поркой, но, памятуя о мною же выдвинутых правилах, сказал:
- Я изнасиловал женщину.
Ее губы дрогнули, потом изогнулись, удерживая невысказанный вопрос. Вероятно, о том, почему только одну.
- Я вообще часто краду. Люблю воровать. Особенно у дам, которые останавливаются в нашем замке. Всякую мелочь. В основном платки. У меня полно батистовых платков с инициалами.
Она говорила абсолютно серьезно. И смотрела в окно.
Я помолчал. Потом медленно заговорил:
- Мой школьный друг как-то взял на себя мою вину. Я разбил окно, он видел это, и когда учитель пригрозил выгнать всех, он встал и сказал: "Это я". Учитель смотрел в глаза каждому и спрашивал: "Это он?" Когда он посмотрел на меня, я не отвел взгляд. И сказал: "Да, это он". Друга выгнали. Он не посмел появиться на глаза своему отцу и стал шляться по улицам. Там его сбила повозка, которой правил пьяный кучер. Это было на углу двух улиц, Батистовой и улицы Парфюмеров, и его мозги залили сразу обе - и Батистовую и Парфюмеров...
Странно. Это было пятнадцать лет назад, и я с тех пор ни разу об этом не вспоминал. А теперь, когда Йевелин заговорила о батистовых платках, само всплыло в памяти...
Она помолчала. Потом подняла веер, который все это время неподвижно лежал в ее пальцах.
- Смотрите. Красивый?
Я не привык разглядывать предметы женского туалета и поэтому только теперь заметил, что он сделан из крашеных перьев.
- Это хохолки болотной цапли. Для изготовления такого веера нужно пятьдесят штук. Хохолки растут у цапель на головах, прямо на темени... - она коснулась кончиками пальцев шелковой сетки на своих волосах. - Чтобы снять хохолок, нужно содрать кожу. Но только обязательно с живой птицы, потому что перья мертвой сразу тускнеют и сваливаются. Такие веера большая редкость и стоят очень дорого, я никогда их не видела. Но когда узнала, как их изготовляют, сразу захотела один. Вы... понимаете?
Она обратила ко мне свой взгляд, и в нем было столько ужаса, что я едва не отшатнулся. Через миг Йевелин отвернулась, а когда снова посмотрела в мою сторону, ее взгляд был снова холоден и вежлив. Показалось, наверное. В последнее время мне вечно что-то кажется...
- Скучно с вами играть, - сказала она и опустила руки, сжимающие веер из пятидесяти заживо содранных опереньев.
- Я предупреждал.
- В следующий раз попробуем иначе.
- Это как?
- Можно будет задавать вопросы.
Я ничего не ответил, и она ушла. Только когда дверь закрылась, я понял, что так и не выяснил, зачем она приходила.

ГЛАВА 17

Пыль и пыльца... Серо-серебряная: серого больше, чем серебра. Бормотание, тихое-тихое... совсем тихое... серебристо-серое: серого меньше, чем серебра. Тонкая струя светлого порошка, царапающая пожелтевший пергамент.
- Отпусти... отойди... через четвертый вал... меж сыпучих утрат... отойди...
Белое пламя где-то очень глубоко.
- Отпусти... отойди... отойди...
Белые губы. Белые-белые, как пламя... серые... серебряные... сухие, как пергамент, на который льется порошок.
- От... пус... ти-и-и...
Треск дров в очаге - преступно громкий.
- Ну? Ничего не получается, да?
Белое пламя в белых глазах. Губы синеют, синеют, синеют...
Что-то, что страшно назвать улыбкой.
- Очень любопытно... Чем ты здесь занимаешься, Марлена? Тебе разве не надо быть в людской? Что это за порошок? Что за дрянь? Где ты ее взяла?
- М-миледи, я...
- Да уж, ТЫ. Старая дура. Ну, что ты тут делала? Порчу на меня навести хочешь? Не получается, правда? Ничего не получается...
- Миледи-и-и-и!..
Хрип переходит в вой, когда пальцы, цепкие, словно когти, вплетаются в гладко зачесанные волосы.
- Вот что, милочка моя, бросай эти игры. Поняла? И сучонке своей это передай.
Серые слезы, серые-серые, без серебра, серый крик в сухой глотке.
- Это... не... Дарла, не Дарла, миледи!
- Знаю, что не она. У нее ума бы не хватило. Прощаю на первый раз. Ну, на чем ты колдовала, покажи-ка...
Сухой пергамент. Блекло-белый, весь в серебряных, без серого, слезах. Исписан красными, как кровь, чернилами. Этот пергамент... Я знаю его.
Хрипло:
- Убирайся.
- Ми...
- ПОШЛА ВОН!
Белый листок в прозрачных когтистых пальцах. Мелкая серебристая дрожь. Серебристая-серебристая. Без серого.

Иногда отношение к людям меняется как-то... внезапно. Не только людям, к вещам тоже, но это просто меньше чувствуется. И внезапность заключается отнюдь не в том, что можно четко назвать момент и причину перемены. Если бы. Я не знаю, когда это случилось - когда я увидел спящего Юстаса или его покрасневшие от слез глаза?.. Когда смотрел на безмятежную платину волос Йевелин или на ее веер из скальпов цапель?.. Когда наткнулся на пьяного в дым Ларса в одних подштанниках, не способного связать двух слов и с задумчивым видом сидящего на верхней ступеньке лестницы, ведущей в парадный зал? Мне стоило большого труда выволочь его оттуда, не поднимая шума, пока его не увидели Аннервили. Пьяный Ларс был настолько невероятным, настолько шокирующим явлением, что я разозлился. Да, я на него разозлился - на него, на себя, на Юстаса, на леди Йевелин. И на Флейм, которую целый день не мог найти.
Но больше всего - на Дарлу Аннервиль.
Еще три дня назад она вызывала во мне сочувствие. Еще вчера мы не без приятности скрипели скамеечкой в оружейной. Еще два часа назад я вообще о ней не думал.
Сейчас я был готов ее убить. Проклятье, полон решимости. И вовсе не потому, что, по моим предположениям, она могла быть (хотя, если уж начистоту, с тем же успехом могла и не быть) Проводником и ее смерть решала массу проблем. Нет, холодные просчитанные убийства не для меня. Я никогда не смог бы стать ни палачом, ни наемником. А вот убийство, когда тебя переполняет ярость, - это как раз мое.
Я шел по коридору, распахивая все двери пинком ноги и заглядывая во все комнаты, кипя от ярости и мысленно называя мою дорогую сестренку-виконтессу последними словами. Мне было тошно, противно, мне было страшно от того, что я не мог понять, почему мне так худо. Я знал только одно: нам надо уезжать. Сегодня, сейчас. К Жнецу Аннервилей, к Жнецу Проводника, к Жнецу всё. Я просто хотел уйти.
Теперь я понимаю, что просто чувствовал приближение Ржавого Рыцаря, но, если бы я осознал это тогда, мысль о моем преследователе меня вряд ли бы успокоила.
Я искал Флейм, а нашел другую. Совершенно на это не рассчитывая.
- Эван! Вот ты где!
Помню, в детстве так кричала моя дорогая матушка Элизабет, двадцатилетняя жена неудачника-отца - всякий раз, когда намеревалась подрядить меня волочь надравшегося папашу в их подобие спальни. И, услышав знакомое "вот ты где", я всякий раз бросался наутек, подгоняемый ее проклятиями и рыданиями.
Дарла, похоже, ни рыдать, ни проклинать не собиралась. Мы стояли по разные стороны зала на двух разных лестницах и, хвала Жнецу, чтобы добежать до меня, Дарле понадобилось бы преодолеть немалое расстояние. Я развернулся и дал деру, вспоминая чахоточные щечки моей дорогой матушки.
- Эван!
Я почти ненавидел ее в ту минуту. За изумление, за отчаяние, за гнев, прозвучавшие в этом крике. Не знаю, что она хотела мне сказать. Мне было на это плевать. Мне было плевать на то, что я провел в этом замке последние три дня ради нее. Наверное, я уже тогда всё понял, и какая-то часть меня испугалась. Испугалась, что всё не будет так легко. Испугалась красных глаз и ломаной улыбки Юстаса, ужаса в глазах Йевелин, пьяной дымки во взгляде Ларса. Это так отличалось от того, чего я привык бояться...
"Хотите поиграть? Ну давайте". Давайте. Жнец вас подери, давайте, давайте поиграем.
Я смотрел на почти карикатурно искаженное лицо Дарлы и думал об этом.
Давайте. Поиграем немножко.
Я рывком распахнул ближайшую дверь и, переступив порог, прислонился спиной к стене. Не знаю, успела ли она заметить, куда я вошел. Не знаю, что сделал бы, если бы через минуту она вошла следом и стала... что стала? Снова стаскивать с меня штаны? Я вдруг почувствовал такое отвращение к себе, что с минуту даже не мог понять, где нахожусь.
А это была оранжерея. Много зелени, пьянящий запах, белые и красные цветы, четкие силуэты мраморных скульптур. Пышные ветви низко склоняются над окнами, будто живые ставни. От этого внутри было почти темно.
И еще здесь было очень душно. Тяжелая, приторная пряность экзотических запахов затрудняла дыхание. Я попытался вспомнить влажный чистый запах лиственного леса - и не смог.
Я подошел к окну, машинально оттягивая воротник рубашки и чувствуя, как пылает лицо. Отодвинул ветви, толкнул тонкую резную ставню и привалился плечом к стене, судорожно вдыхая воздух.
А потом - одновременно - увидел Флейм и услышал это.
Флейм была в окне напротив. В окне комнаты, отведенной мне. Она стояла спиной, но я ее все равно узнал - по пальцам, судорожно вцепившимся в подоконник. Я знаю эти пальцы лучше, чем свои. Она как будто пятилась от кого-то и прижалась к самому окну - дальше ей некуда было отступать.
А это оказалось всего лишь частым эротическим придыханием, доносившимся из зарослей буйных белых цветов справа от меня. Временами сквозь него прорывался сдавленный неразборчивый шепот и легкие нервные смешки.
Не знаю, почему я посмотрел туда, откуда они доносились - точно так же, как не знаю, почему сбежал от Дарлы минуту назад. Теперь, привыкнув к совпадениям, слишком часто происходившим в моей жизни за последние годы, я склонен считать, что кто-то вел меня. Когда я бежал от Ржавого Рыцаря, когда избегал Дарлы, когда не хотел смотреть в глаза Йевелин Аннервиль - кто-то хотел, чтобы я делал всё это.
Я до сих пор не знаю, кто это был.
Но в тот миг он захотел, чтобы я посмотрел направо. И не просто посмотрел - отведя взгляд от прямой, как струна, спины Флейм, вытянул руку и осторожно отвел в сторону загораживающие вид зеленые ветви. Приторный запах ударил мне в лицо. Я прикрыл глаза (словно можно спастись от запаха, закрыв их), а когда снова посмотрел сквозь кусты, то увидел госпожу маркизу в расшнурованном корсете, роскошные груди которой с чувством и неподдельным энтузиазмом мял господин менестрель, лишь этим утром смотревший на меня чужими глазами и спрашивавший, наигрался ли я.
Меня не замечали. Я глазел на них не меньше минуты, интересуясь не столько бюстом маркизы, сколько состоянием моих несчастных мозгов. Я не верил в то, что видел. Отказывался верить. А когда понял, что не сплю и не брежу, мне вдруг стало так смешно, что я был вынужден зажать себе рот ладонью, чтобы удержать рвущийся из горла хохот.
Наигрался. Наигрался, значит, да?
Потом я шагнул вперед - отпущенная ветка больно хлестнула меня по щеке - и пошел к ним. Они опомнились, когда я был уже в двух шагах. Йевелин подняла глаза первой. И - о боги - улыбнулась мне.
Я отвел взгляд, схватил прилипшего к ней Юстаса за шиворот и дернул назад с такой силой, что сшиб его с ног
Паника на его лице мгновенно сменилась злостью, как только он меня узнал. Вскочив, он отступил, смеряя меня взглядом, полным чего-то, что я мог назвать только ненавистью. Я на миг ощутил разочарование. Мне-то казалось, что это снова тот же Юстас... Тот, которого я оставил в Лемминувере, велев присматривать за Паулиной. Юстас из той жизни. Из той игры.
А у этого Юстаса по-прежнему были красные глаза. Этого Юстаса я не знал.
Но тогда это для меня еще ничего не меняло.
- Вы в своем уме? - спросил я, и мой голос прозвучал гораздо ровнее, чем я мог надеяться.
Йевелин снова улыбнулась, совсем слабо. Она свела края корсета обеими руками, но выглядело это не как жест стыдливости, а как еще большая провокация. Я невольно взглянул на то, что пытались спрятать ее тонкие белые руки, и тут же перевел взгляд на Юстаса.
- Убирайся отсюда.
- Какого хрена! - вспылил он. - Что ты себе...
Я послал ему такой взгляд, что он подавился окончанием фразы. Потом, видимо, поняв, что приключение сорвалось, выругался и пошел прочь, досадливо махнув рукой. Я почувствовал себя оплеванным.
Когда невидимая из зарослей дверь захлопнулась за ним, я повернулся к леди Йевелин. Она все еще улыбалась,
- Он бабник и полный кретин, - сказал я, глядя ей в лицо - проклятье, как же меня раздражала эта необходимость приподнимать голову, чтобы смотреть ей прямо в глаза! - Но вы-то еще не окончательно рехнулись? Сюда мог войти кто угодно! К примеру, ваш муж!
- Мог, - кивнула она, склонив голову набок. - Но вошли вы.
Я чуть было не выматерил ее, но сдержался. Отступив на шаг, я снова отвернулся.
- Приведите себя в порядок. Я прослежу, чтобы никто не вошел...
- Однако как вы любезны, милорд! - повысив голос, насмешливо проговорила она, и ее изучающий взгляд был таким явным, что я заметил его даже боковым зрением. - Застав знатную женщину в объятиях заезжего менестреля, вы не доносите ее мужу и даже не спешите присоединиться к забаве, а ведете себя как дуэнья, стремящаяся скрыть позор своей воспитанницы. Если у вас нет корыстных интересов поступать так, мне остается лишь изумляться тому, что вы живой человек, а не рыцарь из девичьих грез!
Слов нет, как мне хотелось ей врезать, чтобы она заткнулась. Я вспомнил ее пальцы, теребящие веер, потом пальцы Флейм, стискивающие подоконник, и сжал зубы. Запоздало бросил взгляд в окно, увидел лишь пустой темнеющий проем и разозлился еще больше...
- Вы дура, сударыня, - сказал я, и она тихо рассмеялась.
- Конечно. Поможете мне с корсетом?
Я не выдержал и выругался, а она засмеялась снова, уже в голос. Я быстро отошел от нее, думая, что мне стоит просто убраться отсюда, но почему-то не сделал этого. Не из-за Дарлы - о ней я уже не помнил - просто у меня осталось странное чувство незавершенности. Я встал у двери и стал нервно обрывать листья на ветке акации, вслушиваясь в звуки, доносящиеся из коридора.
Когда за моей спиной зашуршал шелк, я обернулся. Йевелин оправляла складки юбки, не глядя на меня.
- А из вас получилась бы неплохая камеристка, виконт. Вполне надежная. И не болтливая, я полагаю, верно?
Кровь прилила к моему лицу, но я сдержался. Может, потому что понял: она не хотела унизить меня. Если бы хотела, унизила бы и посильней.
- Ну что ж, если я опять захочу поразвлечься с заезжим менестрелем, непременно позову вас держать свечу, - небрежно сказала Йевелин и протянула руку к двери, когда я перехватил ее запястье и сжал его так, что улыбка мигом сбежала с ее губ.
Это был первый раз, когда я прикоснулся к ней, но тогда я думал не об этом, а о ее словах. Она второй раз их повторила, но ударили они меня только теперь - может, именно из-за этого, почти намеренного, повторения.
Значит, заезжий менестрель.
- Я всё понял, - голос был далеким и глухим, словно я говорил, опустив голову в колодец. - Я вас прекрасно понял, миледи. Вы хотели, чтобы вас застали... не правда ли? Вы нарочно обжимались с ним среди бела дня в доступном для всех месте почти у самого окна. Вы знаете, что делают в этом округе с простолюдинами, которые посягнули на честь аристократки. Знаете, потому что любите смотреть, как потом этих простолюдинов дерут собаки. Потому что смотрите на это и... улыбаетесь. Улыбаетесь, верно, миледи?
Она неотрывно глядела на меня, и в ее чуть раскосых васильковых глазах был страх. Там снова был страх - тот самый, который я увидел в них сегодня утром, когда она пришла ко мне. И улыбка, появившаяся на ее лице, когда я замолчал, делала этот страх еще глубже... еще чище, пронзительнее.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 [ 13 ] 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.