издалека донесся сиплый, пропитой голос:
лба тянулся свежий нежно-розовый шрам.
свалено прямо на пол - словом, бардак.
испачкаться, встала на стремянку, и, глядя на ее плотные, хорошо развитые икры,
Титов сразу вспотел.
мягко облегало фигуру, а ноги в туфлях-лодочках на высоком каблуке, казалось,
росли прямо из подмышек. "Интересно, в койке она так же хороша?" -Аспирант
сглотнул слюну и подошел к указанному стеллажу поближе. Стараясь не дышать
поднявшейся пылью, он встал на цыпочки и потянул сверху узел с шаманским
барахлом.
однако она с интересом присела рядом со свертком, и Юра заметил, что коленки у
нее круглые и розовые. Говорят, что это верный признак жгучего темперамента у
женщины...
сильным" нойдой. На поверхности камлата красной краской был нарисован знак
верховного бога Юмбела, с ним могли общаться только самые могущественные
шаманы.
то есть по движению солнца, с востока на запад? - Наталья Павловна дотронулась
до поблекшего от времени изображения богини земли Маддер-Акке, а Титов еле
сдержался, чтобы не обнять ее. Прижаться губами к этой шее, ощутить руками
упругость бедер, груди... Эх...
взгляда научной сотрудницы, он скинул рубаху и, с гордостью обнажив мускулистый
торс с хорошо прочеканенными грудными мышцами, принялся обряжаться в
пропыленную шаманскую парку.
то игриво, а он тем временем поднялся, повесил на грудь ожерелье из когтей и
зубов медведя, принесенного в жертву Маддер-Акке, таинственно округлил глаза...
центре знак бога солнца Пейве, взяв в руку колотушку из оленьего рога, принялся
бить в бубен, двигаясь и подпевая подобно нойде из норвежского фильма о
лапландских саамах. Что-то во всем этом было очень сексуальное...*
половом акте.
звонко расхохоталась. - Тебя бы в мужской стриптиз.
замши. - Потуже.
закрепила повязку:
пока ритм, пение его сделалось пронзительным, а звуки, казалось, рождались не в
горле, а выходили прямо из живота. Несмотря на завязанные глаза, он увидел
разливающийся вокруг свет. В этом свете он все видел иначе - стеллажи,
экспонаты, Наталью Павловну. Ухмыльнувшись, он вдруг заметил, что она
беременна. Тем временем далекие удары камлата в чьих-то могучих руках
приблизились, и, двигаясь сообразно с ними, Юра ощутил, как на него с бешеной
скоростью надвигаются бескрайние, сверкающие под солнцем просторы тундры, над
которой великий Айеке-Тиермес гонится за огромным золоторогим оленем Мяндашем.
Подобный вихрю танец неожиданно прервался, и, обессилев, аспирант неподвижно
вытянулся на грязном полу, чувствуя, как он стремительно переносится сквозь
прозрачные воды Сеид-озера куда-то глубоко под землю. Он не слышал, как
вскрикнула научная сотрудница, как, громко стуча каблучками, побежала звать на
помощь. Он беззвучно двигался по Ябме-Акка-абимо - стране Матери-Смерти, где
праведно живут души добрых людей. Быстро миновав рай саамов, он очутился возле
мрачного спуска, окруженного остроконечными черными базальтовыми скалами, и,
мгновенно оказавшись в еще более глубинном царстве смертоносного Рото-Абимо,
своими глазами узрел невыносимые муки тех, кто прожил свою жизнь во зле.
Грешники медленно замерзали в студеных водах бездонных адских озер, страшный
оборотень Тал огромными когтями сдирал кожу с их голов, ужасные упыри-равки
грызли железными зубами их кости, и постепенно их сердца превращались в осколки
льда. От созерцания чужих страданий аспиранта оторвал громоподобный, похожий на
звук водопада голос. Обернувшись, он увидел горящие кровавым огнем глаза самого
Рото-Абимо.
владыка ада. - Я научил тебя своей волшебной песне, и теперь мы будем всегда
вместе - ты и я. - На Титова надвинулось темное облако, на мгновение он ощутил
свое сердце прозрачной звенящей льдинкой, плавающей в черных водах озера
Смерти, и его закатившиеся глаза открылись.
директора. - "Скорая" уже едет.
Во всем его теле ощущалась небывалая легкость, оно было просто переполнено
энергией, а в голове слышался далекий звук камлания Рото-Абимо: "Голод, голод,
голод..." Мгновенно что-то темное и вязкое обволокло мозг Титова, ощущая, что
движется в такт с могучей, всеразрушающей силой, он подскочил к козлобородому
музейщику и одним движением порвал дряблое старческое горло. Наталья Павловна
дико завизжала от ужаса, но когда аспирант рывком содрал с нее платье, она
вдруг замолкла и судорожным движением прикрыла грудь.
сотрудницу за волосы. В мгновение ока он разорвал на ней трусики и, не обращая
внимания на крики, швырнул ягодицами кверху на ворох истлевшего барахла. Мощным
движением он глубоко вошел в податливое женское тело и не останавливался до тех
пор, пока глаза его не закатились и из груди не вырвался торжествующий крик
обладания. Где-то далеко-далеко в его сознании по-прежнему звучали ритмы
камлата. Брезгливо глянув на ставшее ненужным, потерявшее всю свою
привлекательность тело Натальи Павловны, аспирант ухмыльнулся и сломал ей
шейные позвонки. Научная сотрудница, коротко вскрикнув, неподвижно вытянулась,
а из коридора уже слышался голос:
густо измазанным кровью, он не растерялся. Без всяких там "Стой, стрелять
буду!" вытянул из кобуры ПМ, дослал патрон и, рявкнув: "На колени, руки на
затылок", - нацелил пушку Титову прямо в лоб. "И-и-и!" - раздался звук
отрикошетившей пули. Поднырнувший под руку сержанта аспирант порвал ему сонную
артерию и молнией метнулся в коридор. Оттуда раздались крики: "Стоять! Стоять!"
Раздались резкие хлопки выстрелов, что-то с грохотом упало на пол, и наступила
тишина, но ненадолго - скоро распахнулась дверь и заваливший аспиранта старшина
втащил его тело в заказник.
засели у него в животе, из аккуратных входных отверстий обильно струилась
кровь.
побежал звонить своим. - Шкуру спущу.
чью-то громкую, забористую ругань. Он открыл дверь, увидел бледные,
перекошенные от изумления лица эскулапов и, следуя за их взглядами, остолбенел:
задержанный, загибавшийся пять минут назад, сидел на полу и, громко матерясь,
растирал огромный розовый шрам на животе. Подыхать он, похоже, и не собирался.
Резкие порывы холодного воздуха заставляли отворачивать лица, трепали ленты на
венках, и, когда гроб с телом Петровича опустили в могилу, ветер первым бросил
горсть земли на полированное дерево крышки. Народу было много - друзья,
ученики, родственники, и у всех на лицах наряду со скорбью застыло выражение
недоумения. Как такое могло случиться с человеком, который легко ломал кулаком
три сложенные вместе дюймовые доски и раскалывал ногой подвешенный на нитках
кирпич?
стало плохо. Он едва успел отбежать в сторону, как его вывернуло наизнанку.
"Вот она, начинается, - давясь блевотиной, подумал он почему-то опять на
удивление спокойно, - болезнь века... Странно, а где же понос?"*
разлетится на мелкие кусочки, и, с силой сжав виски, майор повалился на
скамейку у чьей-то могилы.
скалы, и открыл глаза. Перед ним высился огромный погребальный сруб, сложенный
из толстенных сосен. На самом его верху, в окружении всего того, что необходимо
в далеком пути до Ирия - чертога Перунова, покоилось тело славного Имярыкаря. С
ним было и оружие, омытое кровью врагов, и верный конь, испытанный в битвах, и
Флинт Эрик
Никитин Юрий
Маккарти Кормак
Верещагин Олег
Березин Федор
Прозоров Александр