Чтение 13–й страницы книги ~Разборки олимпийского уровня~

И подпись: "Твоя П." (Пандора. - Авт.).

Высыпали из Трои герои на берег, смотрят на лося, удивляются, записку по нескольку раз перечитывают и все равно ни хрена понять не могут.

Позвали, короче, царя Приама. Приехал Приам на золотой колеснице, записку прочел, покраснел и, сказав громкое "кхэ", приказал заносить лося в Трою.

Естественно, дальше последовала семейная сцена с Гекубой, но оно и понятно, грешил в молодости Приам, ох как грешил, и красавица Пандора лишь открывала длинный список его сердечных побед. Сама же Гекуба была где-то в середине.

М-да.

Понесли троянцы лося себе в город. Тяжелый оказался, зараза. Сетовали троянцы, что не догадалась щедрая "П." ему колеса вместо копыт сделать. Единственный, кто по поводу чудесного подарка возбухнул, так это жрец бога Аполлона Лаокоон. Вредный был старикашка до жути. Стал он отговаривать своих сограждан вносить лося в Трою, мол, уж больно морда у этого лося на царя Спарты Менелая похожа. Присмотрелись троянцы - и впрямь лось на Менелая смахивает, вот только рога у него вроде поменьше будут. Но разве это причина бросать на произвол судьбы такое великолепное сооружение?

Послали троянцы Лаокоона куда подальше и лося все-таки в город занесли.

Занесли, значит, его в город и слышат: звуки какие-то странные из его деревянного чрева доносятся, словно кто ткань истлевшую рвет. Позвали троянцы Приама, и Лаокоон тут как тут прискакал.

Знакомы были эти звуки троянцам, очень знакомы, но где они их раньше слышали, припомнить никто не мог. Лаокоон тут же предложил на всякий случай лося сжечь, но его снова не послушали, чуть не побив при этом камнями.

А странные звуки из чрева лося продолжали доноситься с завидной регулярностью.

Надоело троянцам голову над этой загадкой ломать, и от нечего делать решили они устроить праздник, установив лося в центре города. Плясали, в общем, эти идиоты до упаду, а из лося тем временем заструился ужасный серый туман, обволакивая все вокруг и оседая на землю. (В этом месте жена автора назвала его дураком и, пропустив целую страницу, принялась читать роман дальше. - Авт.)

- Что такое? - ругался во дворце царь Приам. - Неужели опять прорвало канализацию? Говорил я тебе, Гекуба, что надо повременить с праздником, ведь в это время канализационная система города терпит большие нагрузки и даже перегрузки...

- Не мели ерунды, дурень, - огрызнулась Гекуба. - Лучше скажи мне, куда эта сатирова Елена пропала. Никто ее уже неделю не видел.

Царь Приам пожал плечами.

- Да Тартар с ней, небось Энея своего искать отправилась. У них это, как же оно называется, - царь задумчиво пожевал губами, - этот животный магнетизм, обоюдосторонняя эротическая зависимость...

- Старый пошляк, - сказала Гекуба. - Ты уже в таком возрасте, что вообще должен был бы давно забыть, что эти слова значат.

- Еще чего! - обиженно возразил жене Приам. - Как же такое забудешь, ведь это смысл всей моей жизни...

- О боги, - воскликнула Гекуба, - и за что это я, такая нежная, должна слушать весь этот бред...

Ядовитые пары, сочившиеся тем временем сквозь щели деревянного лося, сделали свое ужасное дело. Теряя сознание, валились на землю веселившиеся троянцы. План хитроумного Одиссея переходил в решающую фазу.

Ужасные пары не затронули лишь царский дворец, ибо он находился на значительной возвышенности по сравнению с другими строениями города.

Но налетел внезапно северный ветер Борей, по просьбе сжалившейся над своими подопечными Афины унося прочь из Трои клубы секретного оружия греков.

Практически все троянцы лежали без сознания, покрыв своими телами узкие улицы Трои. Кошмарно было это зрелище, ничего подобного еще не случалось за всю историю Греции. Ужаснулись даже боги на Олимпе. Грозно нахмурив густые брови, внес Зевс очередной раз в свой черный список хитроумного царя Итаки...

Ошарашенно застыв у открытого окна с видом на установленного в центре города лося, царь Приам со своей женой Гекубой с изумлением наблюдали, как в животе деревянного монумента вдруг открылись створки и по выскочившей из них веревочной лестнице на землю спустился их сын Гектор с деревянной прищепкой на носу. Вслед за великим троянским героем спустился малость пошатывавшийся из стороны в сторону Парис.

- Ну, греки, - сказал Гектор, снимая с носа прищепку. - Не ожидал...

И, придерживая норовившего свалиться на землю Париса, Гектор поволок слабого братца к ближайшему фонтану освежиться.

Затем внутри деревянного лося послышались звуки борьбы и матерная ругань. Монументальное изделие покачнулось, и из его чрева выпал, съехав по веревочной лестнице вниз, хитроумный Одиссей. Вслед за ним из лося появился царь Спарты Менелай с мечом.

- Убью! - ревел он, воинственно размахивая оружием.

- Ну не хватило прищепок, - кричал в ответ Одиссей, - ну просчитался я.

- Сволочь! - рычал Менелай, спрыгивая на землю, и герои смешно забегали вокруг фонтана, в котором блаженно отмокали Гектор с Парисом.

Затем из лося не спеша спустился Софоклюс и осторожно присел на каменную клумбу. На носу предусмотрительного историка красовалось сразу две прищепки.

"Наконец на десятый год осады Троя была взята, - быстро нацарапал он на новой дощечке. - Выбрались греки под покровом ночи из деревянного лося..."

- Э нет, так не годится, - сказал Софоклюс и исправил лося на коня.

"Выбрались греки под покровом ночи из деревянного коня, - написал историк, - разожгли костер и открыли ворота вражеского города, давая знак своим кораблям... Запылала Троя в огне. Клубы дыма поднялись высоко к небу. Оплакивали боги гибель великого города. По грандиозному зареву узнала вся Аттика, что пали стены великого Илиона, самого могучего города во всей Азии".

- Да, именно так! - воскликнул довольный своей работой историк, лукаво поглядывая на Ахилла, спускавшегося по веревочной лестнице с бочонком вина на могучем плече.

Глава 10

GRANDE FINALE

Долина Асфодели представляла собой воистину неописуемое зрелище. Более романтичное место для свидания в царстве Аида было трудно себе вообразить. (Описываемые события происходят параллельно с "взятием" греками Трои. - Авт.}

Разноцветные тюльпаны, словно маленькие фонарики, светились, колыхаясь под едва ощутимым ветерком.

- Ух ты! - только и смог проговорить Фемистоклюс, пораженный удивительным зрелищем.

Посередине долины сидел Зевс собственной персоной в золотой, расшитой диковинными узорами накидке, целомудренно беседуя с некоей хрупкой девушкой.

Алкидий присмотрелся к девушке повнимательнее:

- Ба, да ведь это же Кассандра, дочь царя Трои Приама.

- Что? - не поверил Фемистоклюс. - Не может быть!

- Теперь понятно, почему ее предсказания всегда сбываются, - хмыкнул Алкидий. - Давай, приятель, расчехляй фотоаппаратис.

- Да погоди ты, - буркнул Фемистоклюс, - пусть хотя бы разденутся.

Но влюбленные, похоже, даже не собирались переходить от милой беседы к плотским утехам.

- О чем это они, интересно, воркуют? - Фемистоклюс пощипал рыжую бороденку. - Вот бы послушать.

- Давай подползем ближе, - предложил Алкидий, и греки осторожно, ползком двинулись вперед.

Но проклятые тюльпаны обнаружили очень неудобную особенность - они тихо звенели при всяком прикосновении к ним, поэтому друзьям приходилось ползти крайне медленно. Однако их усилия вскоре были вознаграждены.

Во-первых, Фемистоклюс с изумлением разглядел у Зевса на голове золотые бараньи рога, принятые им поначалу за модный головной убор. Во-вторых...

- Ой-ей, - прошептал он, - эта идиотка Гера еще не знает, что натворила.

- В чем дело? - удивился Алкидий.

- Ни в чем, - огрызнулся Фемистоклюс. - Немедленно сматываемся отсюда.

- А как же задание?

- К сатиру задание, делаем ноги.

- Но Гера?

- Гера? - кисло усмехнувшись, переспросил Фемистоклюс. - Гере осталось жить от силы сутки.

Неожиданно черная коробочка на поясе у Зевса мелодично запела.

- Извини, - громко сказал Тучегонитель улыбнувшейся Кассандре, снимая устройство связи с пояса.

- Да? Зевс слушает. Как? Уже? Сейчас буду. Это Гермес, - пояснил Громовержец девушке, пряча мобилу. - Извини, кисуня, мне нужно уйти. Эти идиоты греки, похоже, действительно собрались взять Трою.

- Я понимаю, - мелодично ответила девушка. - Я подожду.

- Может, телепортировать тебя домой?

- Нет, лучше на Кипр, - попросила Кассандра. - Навещу старую подругу.

Зевс кивнул:

- Без проблем, милая.

И они исчезли.

- Бежим! - закричал Фемистоклюс, вскакивая на ноги.

- Но зачем? - Алкидий непонимающе уставился на друга.

- Затем, - зло бросил Фемистоклюс, - что, если там наверху, не дай Крон, начнется м-м... заварушка между олимпийцами, тут все к сатировой матери рухнет.

- Ты думаешь?

- Ну конечно.

Греки проворно бросились к Стиксу.

Но Харона, вернее Феода, на берегу не оказалось. Лодка была на месте, а вот паромщика, увы, нигде не было видно.

- Полный бардак, - злобно ругался Фемистоклюс, - даже здесь.

Из темноты внезапно выскочил испуганный бородатый коротышка, в котором греки с удивлением узнали виденного давеча в подземном царстве Сизифа.

- Ребята, - чуть не плача взмолился он, - вы не видели мой камень, он, случайно, мимо вас не пробегал?

Друзья тревожно переглянулись. Бегающий камень - это уже слишком даже для сумасшедших владений Аида, страдавшего, по слухам, приступами помрачения рассудка. Фемистоклюс отрицательно покачал головой.

- С ума сойти! - закричал Сизиф. - Да Аид с меня три шкуры спустит.

После чего, громко топоча, скрылся во тьме.

- Бардак, - согласился Алкидий, неуклюже забираясь в лодку.

Лодка предательски закачалась.

- Эй, ты там, осторожней, - сказал Фемистоклюс, - в речку упадешь - и с концами, никто тебя вытаскивать не захочет.

- Я сам не захочу себя вытаскивать, - заворчал Алкидий, провожая взглядом меланхолично плывущее мимо дерьмо. - Видал, не тонет.

- Конечно, - хохотнул Фемистоклюс. - А вот брось в речку что-нибудь хорошее - монету там, вовек не найдешь. Давай бери шест.

Алкидий взглянул на шест:

- Сам его бери.

Фемистоклюс, приглушенно ругаясь, забрался в лодку и, взяв шест, с силой оттолкнул утлую посудину от суши. Лодка послушалась, плавно направившись к противоположному берегу.

- Где паромщик, мать его? - послышалось за спиной у греков.

Фемистоклюс с Алкидием обернулись.

По берегу бегал странный лысый мужик в черной, трепыхавшейся за спиной накидке, таща за шиворот рыдающего Сизифа.

- Найду я камень, клянусь водами Стикса, найду, - кричал несчастный грешник.

- Это Аид, - прошептал Фемистоклюс.

Греки обмерли.

Но богу подземного царства было не до них. Волоча за собой безвольного всхлипывающего Сизифа, он вскоре растворился в непроглядной тьме. Судя по всему, он разыскивал пропавшего Феода. Через минуту в том же направлении, куда ушел Аид, по берегу с грохотом промчался круглый камень Сизифа.

- Видал? - Фемистоклюс указал рукой на мелькнувший вдалеке круглый обломок скалы.

- Чего? - не понял Алкидий.

- Ноги, чего же еще, голые, волосатые, - раздраженно пояснил Фемистоклюс.

- Чьи?

- Мои. - Рыжебородый грек, сокрушенно покачав головой, с чувством сплюнул в речку.

- Да-а-а-а, дела... - Алкидий проворно схватился за короткое весло. - Чтобы я еще когда-нибудь сюда спустился! Нет уж, дудки, с меня хватит.

- Хорошо сказано, - кивнул Фемистоклюс, - особенно если учесть, что после смерти мы все равно сюда попадем...

Благополучно достигнув противоположного берега Стикса, друзья бросились в пещеру Тэнара, но, вопреки ожиданиям, Диониса они там не обнаружили.

- Кинул нас, гад, - сделал неутешительный вывод Фемистоклюс, в ярости вырвав клок рыжих волос из своей бороды. - Ладно, сами выберемся, не впервой...

Когда греки выбрались на поверхность земли, там уже вовсю царил день.

Направившись к городу, Алкидий с Фемистоклюсом встретили по пути удивительную процессию.

По дороге, окруженная толпой ликующих граждан, ехала небольшая повозка или, вернее, клетка на колесах, запряженная двумя ослами. В клетке друзья с ужасом увидели голую Геру с зелеными волосами и длинными черными когтями на руках и ногах.

- Мы поймали Чупокабру! - ревела толпа. - Ура-а-а-а...

- Чупокабра? - Друзья недоуменно посмотрели друг на друга. - Гера?

В то, что в клетке сидела жена Зевса, верилось с трудом, но это было так. Геру сложно было спутать с кем бы то ни было из смертных женщин...

- Отец! - истерично кричал на Олимпе вестник богов Гермес. - Да сделай же ты что-нибудь!

- Что? - недоумевал Громовержец, с изумлением глядя в телевизориус. - Это не моя жена. Я ее определенно не знаю. Это не может быть Герой. Чего ради я должен спасать какую-то грязную идиотку?

Боги на Олимпе удивленно пожали плечами.

- Дело, конечно, твое, - сказал Арес, громко чавкая стянутыми у Эрота солеными орешками.

И тут на экране телевизориуса пред взором Зевса промелькнули две до боли знакомые вороватые рожи. Громовержец насторожился, с помощью особой кнопки на ДУ изменив ракурс обзора.

- Так и есть, - возликовал Тучегонитель, - это те два отморозка, которые украли у нас амброзию. Арес, где мой молниеметатель?

Бог войны недоуменно повел бровью:

- Ты что, папа, хочешь стрелять в них в толпе? Ведь случайно ты можешь ранить ни в чем не повинных смертных.

- Ну и что? - удивился Зевс. - Кончай трепаться, давай оружие.

- Оно у Гефеста, - невозмутимо ответил Арес, - он чинит сбитый прицел.

- Проклятие! - взревел Зевс и, вытащив из-под трона шипастую дубину, телепортировался с Олимпа вниз...

Пропустив вперед ликующую процессию граждан, отловивших Чупокабру, Алкидий с Фемистоклюсом решили перестраховаться и вернуться в город окольными путями через священную рощу Аполлона, располагавшуюся поблизости.

Но не тут-то было. Внезапно дорогу грекам преградил спустившийся с Олимпа Зевс в розовых шлепанцах.

- Мама! - в один голос закричали греки, увидев в руках Громовержца кошмарную дубину.

- Не то слово, - согласился с ними Тучегонитель и занес было дубину для первого удара, но Фемистоклюс резким движением руки выхватил из-за пазухи цветную карточку, изображавшую злосчастную сцену с черным козлом.

Лицо у Зевса вытянулось.

- Где вы это взяли? - в ужасе прошептал он, медленно опуская дубину.

- Мы там были, - нагло ответил Фемистоклюс, безразлично поглядывая на лежащего в обмороке Алкидия, - и все видели.

- ВСЕ?!!

- Да, именно ВСЕ. Могу пересказать с подробностями.

Зевс выглядел не на шутку испуганным, что было, мягко говоря, противоестественно.

- Не надо, - прохрипел он, задрав голову и высматривая среди облаков летающий остров. Он все никак не мог вспомнить, выключил ли телевизориус перед уходом или нет.

Фемистоклюс передал слегка ошеломленному Зевсу целую пачку фотокарточек.

- Это всего лишь копии, - пояснил он. - Негативы спрятаны в надежном месте, и если с нами вдруг что-нибудь случится, картинки немедленно придадут огласке наши верные друзья.

- Сволочи, - прошипел Зевс, лихорадочно просматривая цветные карточки. - Извращенцы сатировы.

- Это мы-то извращенцы? - засмеялся Фемистоклюс.

Ох и зря же он это сделал!

Громовержец не выдержал и, развернувшись, со всего размаха, вполне профессионально врезал наглому греку в правый глаз. А мужик Громовержец был здоровый. Полетел в траву Фемистоклюс аки птица, стадиев на пять беднягу унесло.

- Ну я с вами еще разберусь, - пообещал Зевс, сжигая взглядом (гм... карманной зажигалкой. - Авт.) компрометирующие его карточки, после чего стремительно вознесся на Олимп.

Увидев в тронном зале у работающего телевизориуса Эрота, Зевс весь похолодел, но тут же понял, что зря волнуется. Эрот смотрел по телевизориусу, как в сандалию пьяный Гектор помогает грекам прилаживать троянскому лосю ветвистые рога.

Плюхнувшись на мягкую кружевную подушечку у трона, Тучегонитель с облегчением вздохнул.

А на земле поднявшийся с травы после божественного нокаута Фемистоклюс приводил в чувства впечатлительного Алкидия.

- Вставай, балбес, похоже, мы в очередной раз влипли.

- Что, опять? - простонал Алкидий. - Да сколько можно?

- Видно, судьба у нас такая, - философски изрек рыжебородый грек, - черный Фатум.

- Что же нам делать? - задал Алкидий главный, часто не имеющий ответа вопрос.

- Искать Диониса, - ответил Фемистоклюс. - Брать свои бабки и линять отсюда подальше.

- Но куда?

- Да куда угодно. К тем же амазонкам или, на худой конец, к эфиопам.